Страница 5 из 31
Глава 4: Магический мир. Первый взгляд.
Утром я проснулся очень рано. Все еще спали, и я мог спокойно размяться. Накинув сонные чары на дом, дабы родственники не проснулись или, что хуже, Хагрид, я перешел в малую боевую ипостась и приступил к привычной уже утренней разминке, плавно перетекшей в тренировку. Наставника в округе я не чувствовал, значит, он покинул этот мир и занят какими-то своими делами. Великан сопел на продавленной софе, хорошо хоть не храпел, привлекая внимания и сбивая концентрацию, но я быстро выбросил его из головы. Уже заканчивая комплекс, я ощутил приближение к островку яркой души магической птицы. Закруглившись и вернув себе уже привычный вид мелкого задохлика, принялся ждать. Сова села на подоконник и постукала когтем о стекло. Я открыл окно, впуская уставшую пепельно-серую трудягу. Птица влетела в комнату и уронила газету прямо на Хагрида, но тот не проснулся. Сова немного подождала. Реакция та же. Бедный пернатый почтальон возмущенно ухнула, спикировала на пол и набросилась на куртку Хагрида. – Погоди. Она немного успокоилась. – Сядь, посиди немного. Я достал из пространственного кармана последнее галетное печенье и протянул птице. Сова внимательно осмотрела лакомство, а потом осторожно взяла его. Погладив ее по голове, я влил немного энергии, убирая усталость. От пернатого почтальона полыхнуло благодарностью. Какая прелесть! Нравится мне эта птичка. Вежливая. Я не буду ее есть, хотя хочется. Жрать хочется! – Хагрид! – громко позвал я. – Тут сова... – Заплати ей, – проворчал великан, уткнувшись лицом в софу. – Что? – Она хочет, чтоб мы ей денег дали за то, что она газету притащила. Деньги в кармане. Я глянул на монструозную куртку великана. Казалось, что она целиком пошита из одних карманов. Сова отвлеклась от печенья, скептически посмотрела на эту самую куртку, понимающе ухнула. Я даже сочувствие в ее глазах разглядел, пока копался в том, что валялось в этих самых карманах! Связки ключей, расплющенные дробинки, мотки веревки, мятные леденцы, пакетики чая... Нашел живую закусь в одном из карманов. Осмотрел, почистил, сунул в рот. Мясо как мясо, пищит, брыкается, приятно окатило вспышкой гибели, когда я раскусил мышь пополам. Что там еще? Печенье? Тоже съел вместе с мятными леденцами. Наконец я вытащил пригоршню монет. – Нашел. – Дай ей пять кнатов, – сонно произнес Хагрид. – Кнатов? – переспросил я, отсчитывая сове монетки, прекрасно зная валюту магического мира. – Маленьких бронзовых монеток. Сова доела печеньку, вытянула лапку, к которой был привязан кожаный мешочек. Я положил монетки, затянул поплотнее горловину, за что заработал еще один благодарный взгляд, погладил трудолюбивое существо. Ухнув на прощание, она вылетела в открытое окно. Хагрид громко зевнул, сел и потянулся. – Пора идти, Гарри. У нас с тобой делов куча, нам в Лондон надо смотаться да накупить тебе всяких штук, которые для школы нужны. Я вертел в руках волшебные монетки, внимательно их разглядывая и демонстрируя бездну печали. – М-м-м... Хагрид? – А? – смесок натягивал свои огромные башмаки. – У меня нет денег. – сообщил я вроде как очевидный факт. Великан внимательно посмотрел на меня, словно напоминая о вчерашнем уговоре. – Ты слышал, что сказал вчера вечером дядя Вернон. Он не будет платить за то, чтобы я учился волшебству. – А ты не беспокойся. – Хагрид встал и почесал голову. – Ты, что ли, думаешь, что твои родители о тебе не позаботились? А они обо мне позаботились? Если и позаботились, то кое-кто на их пожелания забил. И это явно не мой родич. Но я с несчастной мордашкой ответил то, что от меня ожидал полувеликан: – Но если от их дома ничего не осталось... – Да ты чо, они ж золото свое не в доме хранили! – отмахнулся Хагрид. – Короче, мы первым делом в “Гринготтс” заглянем, в наш банк. Ты съешь сосиску, они и холодные очень ничего. А я, если по правде, не откажусь от кусочка твоего вчерашнего именинного торта. Смущаясь и краснея я протянул Хагриду пустую коробку от торта, который ночью мы с Дадли слопали подчистую. Между прочим, действительно торт вкусный был, не смотря на странный окрас и липкую розовую глазурь. Полукровка удивленно поглазел на остатки торта, а потом с умилением на роже меня потрепал по голове. – У волшебников есть свои банки? – Только один. “Гринготтс”. Там гоблины всем заправляют. То, что все финансы в руках этих созданий, я знаю. Меня одно удивляет: чем маги думали, когда отдали ВСЕ свои финансы в руки этого весьма злопамятного народа? – Гоблины? – переспросил я, давя желание пнуть полукровку, чтобы шевелился активнее и не так тормозил с ответами. – Да, и поэтому я тебе так скажу: только сумасшедший может решиться ограбить этот банк – с гоблинами, Гарри, связываться опасно, да, запомни это. Поэтому если захочешь... э-э... что-то спрятать, то надежнее “Гринготтса” места нет... Разве что Хогвартс. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придем – заодно и я там дела свои сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да! – Хагрид горделиво выпрямился. – Он мне всегда всякие серьезные вещи поручает. Тебя вот забрать, из “Гринготтса” кое-что взять – он знает, что мне доверять можно, понял? Ну ладно, пошли. Я вышел на скалу вслед за Хагридом. Погода радовала: чистое, лазурное небо, яркое синее море поблескивает в лучах утреннего солнца, легкий ветерок треплет волосы. И только выкинутые на камни водоросли, и непонятный хлам напоминал о вчерашнем шторме. Лодка, арендованная дядей, все еще была здесь, но после урагана крепко сидела на камнях, по самые борта залитая водой. – А как ты сюда попал? – задал я вполне логичный вопрос, поскольку другой лодки так и не увидел. – Прилетел, – ответил Хагрид. – Прилетел? – Да... не будем об этом. Теперь, когда ты со мной, мне... э-э... нельзя чудеса творить. Тяжко вздохнув, я опустил глаза, чтобы простодушный лесничий не заметил то, что ему видеть не стоит. Полукровка-недоучка. Самое то для сопровождения национального героя. Обрыдаться. Мы уселись в лодку, а я на мгновение подумал, как Дурсли будут с этого острова выбираться, если мы свалили на единственном плавсредстве? – Хотя... да... если по правде, глупо было б грести самому. – Хагрид покосился на меня. – Если я... э-э... Если я сделаю так, чтоб мы побыстрее поплыли, ты ведь никому в Хогвартсе не расскажешь? – Конечно нет! – искренне воскликнул я, поскольку болтаться по все еще немного волнующемуся морю на не вызывающей доверия плоскодонке не особо хотелось. Лесник вытащил свой розовый зонт, дважды стукнул им о борт лодки, и та помчалась самостоятельно и весьма даже шустро, весело подпрыгивая на волнах. Пока мы покоряли водные просторы, Хагрид читал газету “Ежедневный пророк”, вполглаза следя за лодкой, и излагал вслух свои мысли: – Ну вот, Министерство магии опять дров наломало, – пробормотал Хагрид, переворачивая страницу. – А есть такое Министерство? – задал я очередной идиотский вопрос, чтобы не выпадать из выбранного образа. – Есть-есть, – ответил Хагрид. – Сначала хотели, чтоб Дамблдор министром стал, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что в министры старый Корнелиус Фадж пошел. А хуже его не найдешь. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает за советами. Красиво! Интересно, он это сам придумал или подсказал кто? Эк он вознес Дамблдора и обосрал министра. Что-то чем больше я узнаю, тем меньше мне этот добрый светлый волшебник нравится. – А чем занимается Министерство магии? – закинул удочку я, внимательно всматриваясь в простодушное лицо великана. – Ну, их главная работа, чтоб люди не догадались, что в стране на каждом углу волшебники живут. Понятное дело. Статут Секретности. Ладно, допустим, пара отделов следит за соблюдением Статута, а остальные чем тогда заняты? Странная логика у Хагрида. Ладно, сейчас узнаем. – Почему? – Почему? Да ты чо, Гарри? – воскликнул Хагрид. – Все ж сразу захотят волшебством свои проблемы решить, эт точно! Не, лучше, чтоб о нас не знали. О да, конечно. Скажи проще. Грохнут вас всех как представляющих угрозу. Или по лабораториям рассажают, если я правильно понял логику местных спецслужб. В этот момент лодка мягко стукнулась о стену причала. Хагрид сложил газету, и мы поднялись по каменным ступеням и оказались на улице. Пока шли к станции, жители маленького городка во все глаза смотрели на Хагрида. Я их прекрасно понимал. Дело даже не в том, что Хагрид был вдвое выше обычного человека, он еще и всю дорогу тыкал пальцем в самые простые, на взгляд любого нормального человека предметы вроде парковочных счетчиков и громко восклицал: – Ну дела, Гарри! И чего эти маглы только не придумают! Захотелось спросить о том самом Статуте Секретности, но я сдержал порыв, поскольку прекрасно видел несколько групп магов, следующих за нами. Отчего-то не возникло и тени сомнения, что вскоре люди забудут о странном великане. Ну да ладно. С горем пополам добрались мы до вокзала. Поезд на Лондон отходил через десять минут. Хагрид заявил, что ничего не понимает в деньгах маглов, и сунул мне несколько купюр, чтобы я купил билеты. Купил. В поезде на нас глазели еще больше, чем на улице. Хагрид занял сразу два сиденья и начал вязать нечто похожее на шатер канареечного цвета. – А письмо-то у тебя с собой, Гарри? – спросил он, считая петли. Я вытащил из кармана пергаментный конверт. – Отлично, – сказал Хагрид. – Там есть список всего того, что для школы нужно. Развернул второй листок бумаги и начал читать вслух, хоть прекрасно знал, что там написано. Ночью прочитал. ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА “Хогвартс” Форма Студентам-первокурсникам требуется: Три простых рабочих мантии (черных). Почему именно три? И почему черных? И почему мантии? Длинные, в пол, без карманов. Какой в них толк? А под мантии что? Или ничего им не надо? Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день. Шляпу, тем более остроконечную, я надену только на поминки директора! И почему одну? Мантий-то три! Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала). Одна пара. На весь год. Слов нет. Один зимний плащ (черный, застежки серебряные). Из принципа куплю с платиновыми. Сделал бы из адаманта, но металл слишком приметный. Если его местные маги еще помнят. Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента. Логично. Книги Каждому студенту полагается иметь следующие книги: “Курсическая книга заговоров и заклинаний” (первый курс). Миранда Гуссокл. “История магии”. Батильда Бэгшот. “Теория магии”. Адальберт Уоффлинг. “Пособие по трансфигурации для начинающих”. Эмерик Свитч. “Тысяча магических растений и грибов”. Филли-да Спора. “Магические отвары и зелья”. Жиг Мышъякофф. “Фантастические звери: места обитания”. Ньют Саламандер. “Темные силы: пособие по самозащите”. Квентин Тримбл. И что, это все? Всего восемь книг? То есть, у нас будет восемь предметов на ГОД? Как-то странно, если честно. Ладно, куплю учебники, полистаю, подумаю. Также полагается иметь: 1 волшебную палочку, 1 котел (оловянный, стандартный размер ? 2), 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов, 1 телескоп, 1 медные весы. Ладно, одну палочку понять могу. Котел? Допустим, для зельеварения. Комплект флаконов – тоже понятно, но почему только один? Его же дети могут легко разбить! Телескоп? Для астрологии, что ли? Сомнительно, что они астрономию будут учить. Про небесную механику – молчу. И почему весы именно медные? Что, из другого металла взвешивать будут плохо? Так медь – металл довольно активный, и для зельеварения лучше использовать что-то нейтральное. Например, магловские стеклянные весы гораздо практичнее! Про точность аптечных весов из обычного мира я молчу. И да, где в списке инструменты? Хотя бы для того же зельеварения? Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу. А может, я хочу собаку! Или собака в школе – это недопустимо? Ладно, Хаос с ней, с собакой. Может, я дракончика хочу припереть. Есть же мелкие виды! И фамильяр из них неплохой. А жабы хороши только для гербологов. НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ. Метлы... Удивительный выбор транспортного средства... Им там ничего между ног не натирает этой палкой? Закончив мысленно язвить, я скептически спросил: – И это все можно купить в Лондоне? – Если знаешь, где искать, – гордо ответил Хагрид. Значит, знает где что купить. Ладно, посмотрим... Пока добрались до какого-то долбанного бара, я уже проклял и Хагрида, и Дамблдора, пославшего его. Для начала полукровка застрял в турникете метро, а после громко жаловался, что сиденья в вагонах слишком маленькие, а поезда слишком медленные. Ага... скоростное метро. Медленное. Я же видел, как он зеленел на поворотах поезда. – Не представляю, как маглы без магии обходятся, – в который раз сказал он, когда мы поднялись вверх по сломанному эскалатору и оказались на улице, полной магазинов. Как-как! Да элементарно, заменяя техническим прогрессом! И очень хорошо обходятся, между прочим! На нас таращились все, кому не лень, а такое зрелище посмотреть ленивых не оказалось. А я еще и эмоции ощущал! Чего только не было! Плюнув на это дело, я закрыл разум глухими щитами, идя за великаном. А то точно сорвусь. Какая у меня, оказывается, нежная и ранимая психика! Хагрид был так велик, что без труда прокладывал себе дорогу сквозь толпу, от меня требовалось лишь не отставать. Мы проходили мимо книжных и музыкальных магазинов, закусочных и кинотеатров, пока, наконец, не остановились у хорошо известного мне бара, скрытого мощными отводящими внимание чарами. Проходящие мимо люди на бар не смотрели: их взгляды скользили с большого книжного магазина на магазин компакт-дисков, а обветшалое здание, находившееся между ними, они не замечали. – Пришли, – произнес Хагрид, остановившись. – “Дырявый котел”. Известное местечко. Для известного местечка бар был слишком темным и обшарпанным: обычная, ничем не примечательная корчма, каких полно на любой дороге любого, как тут говорят, средневекового мира. Одно просторное сумрачное деревянное помещение, потолок пересекают мощные опоры, с которых свисают люстры-колеса, утыканные множеством толстых свечей, дающих неровное, дерганное освещение и капающие воском на голову. Массивная деревянная мебель, какую не так-то просто с места сдвинуть из-за немалой массы. Дощатый пол относительно чист, хоть и немного затоптан. В углу сидят несколько пожилых женщин и что-то пьют из маленьких стаканчиков, одна из них курит длинную трубку, пуская сизые колечки довольно вонючего дыма под потолок. Когда мы вошли, разговоры сразу смолкли. Моего сопровождающего здесь хорошо знали – ему улыбались и махали руками, а бармен потянулся за стаканом со словами: – Тебе как обычно, Хагрид? – Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, – ответил Хагрид и хлопнул меня по плечу своей здоровенной ручищей так, что подогнулись колени. Прелестно! Одно движение, и я в центре внимания! Вот не мог он не похвастаться, что именно ему, Рубеусу Хагриду, предоставили честь сопроводить самого Гарри Поттера в магический мир. – Боже милостивый, – произнес бармен, пристально глядя на меня, как на привидение. – Это... Неужели это... В “Дырявом котле” воцарилась тишина, а я матерился про себя такими словами, что услышь отец, надавал бы по шее, несмотря на первое совершеннолетие. – Благослови мою душу, – прошептал старый бармен. – Гарри Поттер... какая честь! Он поспешно вышел из-за стойки, подбежал ко мне и схватил за руку. В глазах бармена стояли слезы. Видя искренность старика, я проглотил раздражение и застенчиво улыбнулся. А в голове навязчиво крутился вопрос: интересно, а этот Том вообще понимает, что просить благословить душу – это напрашиваться на немалые неприятности без срока давности? Тем более, просить благословения души у такого как я. Я же МОГУ благословить, вот только результат будет... – Добро пожаловать домой, мистер Поттер. Добро пожаловать домой. Домой? С чего бы это мне считать домом эту дыру, этот крохотный кусочек мира, который меня выкинул как никому не нужного щенка? У меня теперь другой дом... Все смотрели на меня. Старуха сосала свою трубку, не замечая, что та погасла. Хагрид сиял. А я с трудом давил раздражение, через силу улыбаясь. Прекрасная встреча. Прекрасное первое впечатление о мире магов. Какая-то корчма, полная сомнительных личностей, которых назвать не то что магами, но и банально – волшебниками у меня не поворачивался язык. Эти люди – не волшебники. И, тем более, не маги. Эти так называемые “волшебники” опустили и выхолостили Дар моего Сюзерена до простейших фокусов и бытовухи! Где их яркая, пылающая искра Магии? Где их жажда познания и творения? Где их желание изучить мир и выйти за его пределы? Они боятся проявления неведомого, они испугались мощи магии и отшатнулись от открываемых им перспектив. Они недостойны Дара Всетворящего! Негодование никак не отразилось на моем лице. Я все так же изображал смущение и детский восторг. Но чего мне это стоило! Заскрипели отодвигаемые стулья, и следующий момент я уже обменивался рукопожатиями со всеми посетителями “Дырявого котла”. – Дорис Крокфорд, мистер Поттер. Не могу поверить, что наконец встретилась с вами. – Большая честь, мистер Поттер, большая честь! – Всегда хотела пожать вашу руку... Я вся дрожу. Мать моя Лили Эванс, я уже тоже дрожу! От бешенства! – Я счастлив, мистер Поттер, даже не могу передать, насколько я счастлив. Меня зовут Дингл, Дедалус Дингл. О, а этого мага я помню! – А я вас уже видел! – решил польстить мужику, а Дингл так разволновался, что его цилиндр слетел с головы и упал на пол. – Вы однажды поклонились мне в магазине. – Он помнит! – вскричал Дедалус, оглядываясь на остальных. – Вы слышали? Он меня помнит! Как мало надо человеку для счастья! А я купался в его эмоциях, легко поглощая столь мощные и чистые всплески. Все равно бессмысленно развеются в пространстве. Я продолжал пожимать руки. Дорис Крокфорд подошла во второй раз, а потом и в третий, а я получил мощный кус ярких эмоций. Вперед выступил бледный молодой человек, он так нервничал, что у него даже дергалось одно веко. У меня тоже задергалось, как только я понял, что стоит передо мной. Одержимый! Я очень четко видел две души. Одну, основную, и вторую, пришлую. Вот только вторая душа была какая-то странная, словно драная. Оставив в памяти этот момент, чтобы обсудить с наставником, я вежливо улыбнулся, чувствуя раздражение и бешенство второй души. – Профессор Квиррелл! – представил его Хагрид. – Гарри, профессор Квиррелл – один из твоих будущих преподавателей. – П-п-поттер! – произнес, заикаясь, профессор Квиррелл и схватил меня за руку. – Н-не могу п-пе-редать, насколько я п-польщен встречей с вами. – Какой раздел магии вы преподаете, профессор Квиррелл? – осторожно спросил я. – Защита от Т-т-темных искусств, – пробормотал Квиррелл с таким видом, словно ему не нравилось то, что он сказал. – Н-не то чтобы вам это было н-нужно, верно, П-п-поттер? – профессор нервно рассмеялся. – Как я п-понимаю, вы решили п-при-обрести все н-необходимое для школы? А мне н-нуж-на новая к-книга о вампирах. Вид у него был такой, будто его пугала сама мысль о вампирах. Достоверно, верю, верю. Если бы вторую душу не видел. Душа-то темная! Хрен какой вампир на такого позарится. Нет среди них дураков с темными одержимыми связываться. Прошло еще минут десять мучений и энергетического обжорства, прежде чем зычный голос Хагрида перекрыл другие голоса. – Пора идти... нам надо еще кучу всего купить. Пошли, Гарри. Дорис Крокфорд напоследок опять пожала мне руку, а я опять сожрал яркий всплеск эмоций. Вот такая я сволочь. А то, что у этих магов будет голова еще три дня болеть и настроение скакать, так то их проблемы. Нечего было лезть ко мне. Хагрид вывел меня из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков. – Ну, что я тебе говорил? – Хагрид ухмыльнулся. – Я ж тебе сказал, что ты знаменитость. Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел... хотя, если по правде, он всегда трясется. – Он всегда такой нервный? – сыто полюбопытствовал я, разглядывая сложнейшую рунную вязь, скрывающуюся в невзрачной кладке. Тот, кто это делал – гений. – Да. Бедный парень. А ведь талантливый такой, да! Он пока науки по книгам изучал, в полном порядке был, а потом взял... э-э... отпуск, чтоб кой-какой опыт получить... Говорят, он в Черном лесу вампиров встретил, и еще там одна... э-э... история у него произошла с ведьмой... с тех пор он все, другим совсем стал. О да, судя по его состоянию, опыта он получил больше чем хотел. Настолько, что одержимым стал. Как-то иронично получается, что защиту от темных искусств детям будет преподавать темный одержимый: та самая темная тварь, от которой эти дети должны с помощью знаний, полученных на этих же уроках и защищаться. Прелестно. – Сильно изменился? – уточнил я. – Учеников боится, предмета своего боится... Еще бы... Одержимый обучает ЗАЩИТЕ от темных ИСКУССТВ!.. А почему не от темных тварей, например, которые могут принести вред вполне реальный. В отличие от искусств. Чувствую, первый учебный год будет... интересным. – Так, куда это мой зонт подевался? – пробурчал смесок, копаясь в недрах своей плащекуртки. Хагрид нашел зонт и теперь считал кирпичи в стене над вонючей мусорной урной. – Три вверх... два в сторону, – бормотал он. – Так, а теперь отойди, Гарри. Он трижды коснулся стены зонтом. Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее мог пройти даже Хагрид. – Добро пожаловать в Косой Переулок, – произнес лесничий, приглашающе махнув рукой. Косой переулок на меня впечатление произвел... еще более негативное, чем корчма, которая в него вела. Я, конечно, не ожидал увидеть воплощения Магии в камне и артефактах, но то, что предстало моему взору, просто убивало. Обычная торговая слегка извилистая улочка, зажатая невысокими зданиями, пришедшими, казалось, с позапрошлого века. А то и раньше. Первые этажи занимали всевозможные лавки, вокруг которых толпились маги в мантиях, шумно обсуждая товар и переругиваясь. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами книг, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны... э... Короче, всяким барахлом, в котором не было ничего действительно ценного. Обычный такой базар, как и в любом средневековом городе. Я их уже не раз видел, когда шастал по мирам воплощенных реальностей вместе с приемным отцом. Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим магазином. “Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные” – гласила висевшая над ними табличка. – Ага, такой тебе тоже нужен будет, – сказал Хагрид, привлекая мое внимание. – Но сначала надо твои денежки забрать. Самопомешивающийся котел не нужен, если, конечно, я хочу сварить что-то серьезнее учебного варева. Впрочем, алхимия никогда не была моим любимым предметом, и талантов в этой области за мной не водилось. К сожалению. А вот с гоблинами встретиться и правда не помешает. Но – без Хагрида. Наконец показалась цель нашего путешествия – магический банк, выходящий фасадом на небольшую неправильной формы площадь: трехэтажное белокаменное здание с неправильной геометрией и сознательным искажением перспективы, из-за чего казалось, что все это сооружение шевелится и вот-вот рухнет на голову. Любимый приемчик многих фейри-строителей. Любят они делать добротные массивные строения, один взгляд на которые у обычного смертного вызывал стойкий приступ головокружения и психического расстройства. Хагрид не был исключением, и игра теней и линий действовала на него не менее эффективно: он посмотрел на здание и чуток подзавис, потом спохватился, потряс головой и отвел взгляд. – “Гринготтс”. – буркнул он, прокладывая путь в толпе. Мы подошли к парадному входу. У отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял... – Да, это гоблин, – спокойно сказал Хагрид, когда мы поднимались по белым каменным ступеням. Гоблин был именно таким, каким и должен быть. На голову выше меня, смуглое умное скуластое лицо с непропорционально большим носом, острый подбородок, визуально-щуплое тельце и очень длинные сильные пальцы и ступни. Он провожал нас тяжелым взглядом, когда мы входили внутрь. Уважением даже не пахло. На вторых, серебряных дверях, были выгравированы строчки: Входи, незнакомец, но не забудь, Что у жадности грешная суть, Кто не любит работать, но любит брать, Дорого платит – и это надо знать. Если пришел за чужим ты сюда, Отсюда тебе не уйти никогда. Простейшее заклинание-капкан. Пока открываешь тяжелые створки, так или иначе неосознанно прочтешь стих, и плетение падет на твой разум. Два гоблина встретили нас в огромном мраморном холле, оформленным со сдержанной роскошью. Вдоль стен на высоких стульях за длинной стойкой сидели сотрудники банка и занимались работой: делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Красивая показуха. Настоящая работа шла за плотно закрытыми дверьми кабинетов подальше от любопытных глаз. Хотя, надо заметить, драгоценности были подлинными. Хагрид подвел меня к стойке. – Доброе утро, – обратился Хагрид к свободному гоблину. – Мы тут пришли, чтоб немного денег взять... э-э... из сейфа мистера Гарри Поттера. Гоблин оторвал взгляд от книги, посмотрел на великана. Потом посмотрел на меня, но я был сама милота и человечность, так что ничего фейри не заметил. Рано еще их так травмировать. – У вас есть его ключ, сэр? – Где-то был, – ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов. Пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. Фейри сморщил нос, но промолчал, в глазах промелькнула тень брезгливости. Я обозначил улыбку, дернув уголком губ, и взглядом извинился за своего невоспитанного спутника. В темных глазах существа промелькнул интерес. – Нашел, – наконец сказал Хагрид, протягивая крошечный золотой ключик. Гоблин изучающе посмотрел на него. – Кажется, все в порядке. – И у меня тут еще письмо имеется... э-э... от профессора Дамблдора, – с важным видом произнес Хагрид, выпячивая грудь. – Это насчет Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. Я чуть не заржал. Гоблин внимательно прочитал письмо, глянул на меня. Заметил, кто б сомневался. Младшие темные народы фейри вообще очень внимательные. – Прекрасно, – сказал он, возвращая письмо Хагриду. – Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват! К нам подошел один из свободных сотрудников. Когда Хагрид распихал все собачьи бисквиты по карманам, мы последовали за означенным Крюкохватом к одной из дверей. – А что такое это “Вы-Знаете-Что” в сейфе семьсот тринадцать? – спросил я. – Не могу я тебе сказать, – таинственно ответил Хагрид. – Очень секретно. Это школы “Хогвартс” касается. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе раскрывать. Ну-ну. Узкие плечи гоблина едва заметно дрогнули от сдерживаемого смеха. Хагрид даже такое существо смог рассмешить. Крюкохват открыл дверь. Мы стояли в каменном коридоре, освещенном горящими факелами. Дорога круто уходила вниз, на полу – тоненькие рельсы. Крюкохват свистнул, к нам тут же с лязгом подкатила маленькая тележка. Поездка привела меня в восторг! Мы неслись сквозь лабиринт петляющих коридоров, пересекали огромные, погруженные во мрак пещеры, перемахивали зияющие провалы бездонных пропастей. Запомнить дорогу я не пытался, прекрасно зная, что это бесполезно. Дребезжащая тележка сама выбирала путь в соответствии с номером ячейки. Гоблин лишь активировал маршрут. Хагриду поездка далась непросто: когда тележка, наконец, остановилась перед маленькой дверью в стене, он выбрался из нее весь зеленый, прислонился к стене и довольно долго ждал, пока у него перестанут дрожать колени. Гены великанов сказывались. Крюкохват отпер дверь. Изнутри вырвалось облако зеленого дыма, а когда оно рассеялось, я с интересом заглянул внутрь сейфа. Моего сейфа, надо заметить! Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных. Горы маленьких бронзовых кнатов. И... все. ТОЛЬКО ДЕНЬГИ! Где остальное? Никогда не поверю, что Род Поттеров не хранил в банке артефакты и библиотеку! Значит, есть и другие ячейки, которые от меня тактично решили скрыть. Типа, смотри мальчик. Ты – богатый. Истинные богатства – это не деньги, не золото, не драгоценные камни. Это книги и артефакты! Особенно – книги. – Это все твое, – улыбнулся Хагрид. А то я не знаю. – Золотые – это галеоны, – пояснил он. – Один галеон – это семнадцать серебряных сиклей, а один сикль – двадцать девять кнатов, это просто, да? Угу, очень. Два простых числа как основа денежной системы. Интересно, это маги сами придумали или гоблины так над ними поглумились? Хагрид по-хозяйски зачерпнул жменю золотых монет, высыпал в мешочек и протянул мне, не замечая, как у меня от злости заострились черты лица и ощутимо потемнели глаза: я не терплю, когда кто-то трогает МОЁ! Я за это убиваю. В обычных условиях. Но сейчас я сам согласился с правилами игры, так что смесок, уже не единожды нарушивший все мыслимые правила общения с такими как я, до сих пор жив. Произойди наша встреча при других обстоятельствах, и его бы не спасла даже его искренность и хорошее ко мне отношение. – Ладно, тебе этого на пару семестров хватит, а остальное пусть тут лежит. – он повернулся к насторожившемуся Крюкохвату, заметившему мое состояние. – А теперь нам нужен сейф семьсот тринадцать... и... э-э... пожалуйста, нельзя ли помедленнее? – У тележки только одна скорость, – ответил гоблин, а я заметил промелькнувшие в темных глазах ехидство и насмешку. Теперь мы спускались еще ниже, а тележка ехала еще быстрее. Воздух становился холоднее. Когда мы проезжали над подземным ущельем, я перегнулся, чтобы разглядеть, что скрывается в его темных глубинах, но Хагрид со стоном схватил меня за шиворот и втащил обратно. В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины. – Отойдите, — демонстративно-важно произнес Крюкохват, бросив косой взгляд на полукровку. Хагрид послушно шарахнулся, несказанно порадовав гоблина, я остался стоять на месте. На требовательный взгляд фейри я просто улыбнулся. Широко. От души. Повернув голову так, чтобы лесничий мою одухотворенную рожу не видел. И клыкастый оскал из доброй сотни тонких, длинных и очень острых клыков. Изумление и оторопь нашего проводника меня позабавили и порадовали, как и тяжелая задумчивость. Гоблин никак внешне не проявил своих эмоций и заинтересованности, повернулся к массивной двери, мягко коснулся длинным пальцем узорчатого металла, и отступил на шаг, глядя, как растворяется в дрожи пространственного искажения монолитная преграда. Ну надо же, как интересно! Технически, никакого сейфа за этой массивной “дверью” не было и в помине, а был портал, открывающий доступ к расположенному не пойми где помещению. Интересная система и по-своему надежная. Мне определенно нравится эта ветвь гоблинской расы! – Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его засосет внутрь, и он окажется в ловушке, – произнес фейри, пристально глядя на меня. – А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? – поинтересовался я, легко улыбнувшись уже совершенно нормальной для человеческого ребенка улыбкой. – Примерно раз в десять лет, – ответил Крюкохват. Шутник. Проверяют они сразу же после срабатывания тревоги. А то, что идиоты, рискнувшие что-то спереть у гоблинов находятся как раз примерно раз на десять лет – вопрос другой. В этом “сверхсекретном сейфе” на полу лежал один-единственный маленький невзрачный сверток из коричневой бумаги, фонящий магией так, что у меня аж искры по ауре прошли. Хагрид, нагнувшийся, чтобы подобрать его, этого не заметил, больше занятый запихиванием добычи во внутренний карман куртки. Пока лесничий воевал с застежкой, я аккуратно умыкнул крохотный золотой ключик от своей же ячейки под внимательным и понимающим взглядом гоблина, положив на его место сотворенную прямо на глазах фейри подделку. Крюкохват тактично промолчал, но в глазах уже плескалось настоящее изумление и непонимание. Прелестно. Картину меня-человека я ему сломал окончательно. – Пошли обратно к этой адовой тележке, и не разговаривай со мной по дороге. Лучше будет, если я буду держать рот закрытым, – сказал Хагрид. Еще одна бешеная гонка на тележке – и вот мы уже стоим на улице у банка, щурясь от солнечного света. – Ну что, надо бы купить тебе форму, – заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской “Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни”. – Слушай, Гарри, ты... э-э... не против, если я заскочу в “Дырявый котел” и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в “Гринготтсе”... Мутит меня после них. Хагрид и в самом деле был все еще зеленоватым, так что я благосклонно кивнул, и великан, что-то пробормотав благодарное, слинял в бар, оставив меня, наконец-то, одного. Я развернулся и пошел обратно в банк. Крюкохвата я отловил недалеко от двери. Гоблин показал свое удивление легким движением брови, но ничего не сказал, вежливо глядя на меня. Все правильно: я пришел к нему, и я же должен начинать разговор. Перебить меня – проявить неуважение, а я показал достаточно, чтобы ни один фейри не рискнул это неуважение проявить. – Да будут полны Ваши закрома мертвым железом, солнечным золотом и лунным серебром. – вежливо сказал я, чуть склонившись в поклоне. – И да окропит кровь врагов землю под вашими ногами. Глаза Крюкохвата удивленно расширились. Похоже, он уже довольно давно не слышал этого приветствия. Поборов удивление, гоблин склонил голову в точно таком же поклоне и ответил: – Да будут Ветра Перемен добры к Вам. О, так меня опознали? Как интересно! – Я могу получить персональную консультацию? – Конечно. – гоблин понятливо оскалился. – Прошу за мной. Крюкохват провел меня в отдельный кабинет, жестом предложив садиться. Я с комфортом устроился в большом кресле. – Что желает узнать молодой... человек. Фейри демонстративно запнулся на последнем слове, ясно давая понять, что заметил столь явно продемонстрированную необычность и адекватно оценил. – Вы проводите ритуал определения кровного родства? – в лоб спросил я. – Конечно. – Я хочу пройти такой ритуал. Гоблин ничего не сказал. А что тут скажешь? Я довольно четко высказал свое желание, более того, желание, которое они обязаны исполнить. И гоблин это прекрасно знает. Вскоре двери распахнулись, пропуская двух его соплеменников, несущих большую плоскую чашу, наполненную жемчужно-белой жидкостью, свиток пергамента и ритуальный нож. – Прошу. Капните три капли крови в чашу. Я взял атам, надрезал палец, наблюдая, как искристая нечеловеческая кровь стекает по коже, вызывая рябь пространства, и срывается в чашу. Гоблины заметили и свечение, и пространственное искажение, идущее от одного проявления моей крови, но ничего не сказали, хотя изумление очень ясно отразилось в их глазах. Жидкость тут же потеряла свою безмятежную белизну, потемнела, забурлила. Третья капля сорвалась с пальца и звучно шлепнулась в чашу. Бурление тут же прекратилось. Жидкость засветилась ясным синим светом. Гоблины осторожно вылили ее на пергамент. Мы терпеливо ждали. Ритуал прост как линейка. У каждого магического Рода существуют Книги Кодекса Рода. Они хранятся или в мэнорах, если Род действующий, или в банке, если Род угас или считается прерванным. Уничтожить их невозможно, поскольку Книги – это всего лишь физический носитель магии Рода, и пока существует эта самая родовая магия, существует и Книга Кодекса, даже если она нематериальна. Если же Род прерывается окончательно, и родовая магия рассеивается в общем мировом фоне, книга белеет и разрушается. Именно к магии Рода и обращается ритуал. Моя кровь – это, прежде всего, носитель моей магии. В крови ее больше всего. Ритуал, имея образец, сверяет магические ориентиры с существующими Родами, и, в случае совпадений, выводит названия Родов на пергаменте. Откуда ритуал получает информацию? Оттуда же, откуда и все остальные, из ноосферы планеты и магического фона. В том случае, если Рода воистину древние, и их названия не имеют аналога, записывается образная транскрипция. То же самое касается и имени. Наверху свитка появилось мое имя: Гарольд Ассаи Тарр Могрейд, наследник Певерелл, наследник Слизерин, наследник Блэк, наследник Поттер. Никаких упоминаний имен родителей: в истинных ритуалах они не проявляются. Только – Рода, к которым я так или иначе отношусь: по крови или по магии. Добавление имени отца или матери – это чисто человеческая привычка. У магического ребенка может вообще не быть биологических родителей, если его принес ритуал или он был создан искусственно. Такое тоже случается, если мир достаточно развит и не гнушается использовать магию крови или генетику. А то и оба направления одновременно, если цивилизация сочетает в себе и магию, и технологию. Ритуал определения Рода обмануть нельзя, хотя можно вмешаться в процесс нанесения записи на пергамент. Но если кто-то решит провести ритуал повторно, обман выплывет мгновенно, так что рисковать я не стал. Тем более, гоблины тайну хранить умеют. Да и повторную проверку проведут в любом случае: в кубке еще половина жидкости осталась. Настаивать на ее уничтожении – это все равно что открыто признать вмешательство в ритуал. Под именем начали появляться синие строчки с описанием магических Родов и моего статуса в них: Род Певерелл – наследник по крови и магии, Род Слизерин – наследник по крови, Род Могрейд – признанный магический наследник, Род Поттер – непрямой магический наследник. Род Блэк – непрямой наследник по крови, прямой наследник по магии. Гоблины удивленно переглянулись. Я тоже, откровенно говоря, удивился. То, что я магический наследник Рода Могрейд – это нормально. Раш меня усыновил, раз уж я стал неотъемлемой частью его души и его Домена, магия Рода меня приняла, хоть я и не являюсь его кровным родичем. Впрочем, для Детей Хаоса, периодически теряющих физическое тело и возрождающихся, единокровное родство не столь важно. Но почему тогда я признан магическим наследником Поттеров? Тем более – непрямым! Я что, не Поттер? И Джеймс – не мой биологический отец? – Прошу прощения, могли бы вы пояснить, я не являюсь Поттером по крови? – вежливо обратился я к гоблинам. – Вы – официально признанный наследник Рода Поттер согласно воле и завещанию Джеймса Поттера. – Но я не его родной сын? – Этого сказать мы не можем. На кровь Род не отозвался. Возможно, кровь более могущественных Родов, ее полностью поглотила. – пояснил мне Крюкохват. Возможно. А возможно, что мое перерождение в Дитя Хаоса выжгло кровь отца. Это если Поттер – мой отец. А если нет? Другие Рода ведь определились. – Я могу претендовать на наследование этих Родов? – Да. Довольно пренебрежительное “мистер Поттер” исчезло из обращения. – Есть ли другие живые представители этих родов? – У Родов Певерелл и Поттер, вы единственный живой представитель и можете претендовать на статус Главы Рода. У Рода Блэк есть живые представители, но вы можете затребовать статус Главы как наследник по магии: ныне живущие Блэки проверку на Лорда не прошли. Статус Рода Могрейд нам неизвестен, как и сам Род. У Рода Слизерин есть еще один условно живой представитель. – видя вопрос в моих глазах, Крюкохват пояснил: – Маг Том Марволло Реддл, известный также как Лорд Волан-де-Морт. Вот это поворот! Видя безразличие на моем лице, гоблин продолжил: – Мистер Реддл является полукровкой, магия Рода его не приняла, и он не может претендовать на право наследования Рода Слизерин. Вы же признаны магией Рода и можете попробовать заявить права на этот Род. – Что для этого требуется? – Получить признание Книги Рода и перстня Главы Рода. – Принесите реликвии. – Какие? – Все. – обезоруживающе улыбнулся во весь оскал. Один из гоблинов ушел и вскоре вернулся вместе с еще четырьмя фейри, каждый из которых нес толстый фолиант Книги Рода. Перстень Главы и Лорда появляется самостоятельно: физическим объектом в обычном смысле этого слова он не является. Как проходит вступление в права я прекрасно знал. Тем временем Крюкохват представил мне вошедших: – Грахт – поверенный Рода Певерелл, Рахт – поверенный Рода Слизерин, Круж – поверенный Рода Блэк и Гриппух – поверенный Рода Поттер Я поклонился каждому из представленных гоблинов. – На какой Род вы будете предъявлять права в первую очередь? – В порядке старшинства. Грахт подошел и подал мне Книгу Рода. Я взял тот же серебряный нож, надрезал палец и провел кровавую дорожку сперва по рунной вязи вдоль корешка фолианта, а потом мазнул по гербу Рода на обложке, положив на нее ладонь. Подобные ритуалы всегда предельно просты: никто не желает, чтобы его Род прервался из-за слишком вычурного и сложного ритуала принятия полномочий. Все равно выбор делает магия Рода. В данном случае, достаточно касания моей крови и плоти к Книге Рода или к камню-источнику, чтобы запустить процесс проверки. Иногда достаточно одного лишь высказанного намерения, чтобы магия откликнулась. Кровь послушно впиталась в обложку, Книга Рода мягко засветилась, а на пальце ощутимо потяжелело: перстень Певереллов весьма массивен, как и накладываемые титулом Главы этого Рода обязательства. Лицо Грахта осветилось искренней радостью. Это существо действительно было радо, что древний Род, делами которого он занимался уже не первое столетие, не прервется. – Лорд Певерелл! – Грахт. – я отвесил ответный поклон. Не переломлюсь, а этому существу приятно. Мне с ним еще работать. И не одно тысячелетие, все же магический Контракт накладывает огромные обязательства на это существо. Бессрочные обязательства. Следующим передал регалии Рода Рахт. Книга Рода признала меня без особого сопротивления, лишь беззлобно кольнув палец при формировании кольца, и перстень главы послушно влился в перстень Рода Певерелл. Если потребуется, так же послушно он этот перстень и покинет по первому моему желанию. – Лорд Слизерин. – Рахт вежливо склонил голову. Я вновь поклонился. Регалии Рода Поттер постигла та же судьба, а на итоговом перстне с эмблемой Рода появилась корона этого Рода. Заявлять права на титул Лорда Блэк или нет – я еще не решил, поглаживая массивный том Кодекса по узору на обложке. Книга отдавалась приятным ощущением мягкой и родной Тьмы, ласково льнущей к руке, отзывающейся на малейшее прикосновение и искажение континуума от отголосков Всеизменяющего. Круж пристально следил за моими действиями, буквально впитывая каждое изменение в магических потоках мира, всматриваясь в реакцию рун на Книге Кодекса Рода. А я думал. Примерялся к той бездне Тьмы и Мрака, что скрывается за этой мрачной Книгой. Род Певерелл – род Госпожи. Вечной Леди, которую искренне почитают и уважают даже такие как я. Особенно, такие как я. Кто как не мы понимаем всю ее силу? Как и ее сестры, покровительствующей Роду Слизерин. Роду создателей Жизни. Роду химерологов и зельеваров. А вот Род Блэк... Он воистину Род Тьмы и Мрака! И я не знал, стоит ли мне этот Мрак тревожить... Но выбор был сделан за меня: герб тускло блеснул, налился Тьмой, чьи тонкие ручейки сформировали на моей руке браслет. Не кольцо. Браслет доспехов. Тьма, как всегда, оригинальна, Мрак – практичен. И уже под конец инициации, словно ироничная подачка привычным нормам этого мира, на пальце появился массивный черно-серебряный перстень Главы. Матовый черный бриллиант тускло плеснул в оправе черненного серебра. Круж ничего не сказал, но его счастливый оскал был красноречивее любых слов: для Хранителя Рода нет ничего более желанного, чем Величие Рода. Магические узы дают так много... Но и спрашивают немало. – Лорд, – обратился ко мне Крюкохват, – желаете ли вы ознакомиться с финансовыми делами ваших Родов? – Безусловно. – С какого Рода начать? – С рода “отца”. Что из себя представляет Род Поттер? – Род Поттер специализируется на артефакторике. Сейчас вы единственный представитель этого Рода. Живых носителей крови Рода нет. Даже в среде сквибов. Род владеет тремя сейфами. Первый – родовой, сейф 287. В нем хранятся реликвии рода, артефакты, драгоценности и библиотека. Деньги находятся во втором сейфе номер 296 – двенадцать миллионов, и в вашем детском сейфе – восемьдесят тысяч. – Род Поттер светлый или темный? – Условно-светлый. Какое любопытное определение... – И насколько он “условно” светлый? Гоблины дружно оскалились. – Это зависело от нужд Рода. – охотно пояснил мне Гриппух. – Иногда Род называли Темным. Заслужено. Любопытно... Артефакторы. Полезное наследие. – Как обстоят дела с финансами Рода Слизерин? – спросил я. – Библиотека, реликвии и артефакты хранятся в трех сейфах на первом уровне. – размеренно ответил мне Рахт. Номера 26, 14, 48. Сейф 17 содержит казну Рода. На сегодняшний день она состоит из ста сорока миллионов, из которых сто тридцать миллионов в необработанных драгоценных камнях, пригодных для магической огранки и использования в ритуалах, артефакторике и Творении. Я согласно кивнул: это уточнение давало понять, что эта часть казны не подлежит нецелевому использованию. По сути, Род владеет всего десятью миллионами налички. Остальное – это сокровище, которым предыдущие поколения воспользоваться не смогли. – Также вам принадлежит Слизерин-мэнор и восемь... – гоблин запнулся, подбирая слова, – поместий по всему миру. Все они, кроме мэнора, в пространственно-временной консервации уже больше шести веков. Это он мне так вежливо намекнул, что шанс получить в пользование целое строение, а не живописные руины призрачно мал? – У других Родов есть мэноры? – спросил я. – Белый Замок был введен в консервацию лично последним Лордом Певерелл и его состояние нам неизвестно. – сообщил мне Грахт. – Остальная недвижимость Рода консервации не подлежала и была со временем разрушена. Досадно, но не критично. С мэнором Рыцарей Леди я разберусь, когда у меня на это будет МНОГО времени: с наследием потомков Смерти шутить нельзя. Даже Детям Хаоса. – Поттер-мэнор был разрушен десять лет назад. – слово взял Гриппух. – Остальные дома Рода Поттер недавно проданы. От такого я опешил. Что значит, недавно? – Кто санкционировал продажу? – спросил я. – Ваш опекун. От злости у меня заострилось лицо. – Как я понимаю, получив статус Главы Рода, я автоматически получаю совершеннолетие? – уточнил я. – По нынешним законам Министерства – нет, Лорд. Вы остаетесь несовершеннолетним до достижения шестнадцати лет. – пояснил мне Крюкохват. А ведь технически я достиг шестнадцати лет, и любая магическая проверка это подтвердит. Если я позволю. Уточнение гоблина о законах Министерства явно не спроста. – А по магическим законам? – По магическим законам – вы – совершеннолетний. – И в опекуне не нуждаюсь. – удовлетворенно закончил я. Гоблин кивнул. – Кто является моим магическим опекуном? – Альбус Дамблдор. Кто б сомневался. – А назначил кто? – Решение Визенгамота. Ага, магический суд. Не Магия. Впрочем, я это и так знаю: на мне нет никаких привязок кроме одной, и то, истончившейся после изменения сути. – Вот как. Не знал. Гоблины недоверчиво переглянулись. – Простите, Лорд. Разве ваш опекун... – Нет. – прервал я осторожно подбирающего слова гоблина. – Я никогда его не видел и ни разу не встречался ни с ним, ни с его представителем до вчерашнего дня. – Вы желаете санкционировать расследование? – Нет. Пусть все будет без изменений. Пока. Что-либо объяснять фейри не потребовалось. Видимо, подобные ситуации – не такая уж и редкость. – Я благодарю вас за службу Родам. – я церемонно поклонился. – Я могу просить вас найти поверенного для Рода Могрейд? Крюкохват тут же подобрался. Подобные предложения не делаются просто так. И не делаются часто. Что за Род Могрейд – никто не знал, но шанс стать поверенным нового Рода выпадает ОЧЕНЬ редко! И ушлый гоблин решил рискнуть, видя мое негласное одобрение. – Я могу предложить свои услуги. – Крюкохват аккуратно сложил руки на столе, демонстрируя мне свои мирные намерения. Условность, не более. Но условность важная. – Я буду признателен, если вы возьмете на себя обязательства перед моим Родом и будете вести его дела на территории этого мира. Гоблин предельно вежливо поклонился. Оговорка об “этом мире” была услышана и понята вполне правильно. Но всю глубину той бездны, в которую только что добровольно влез зеленокожий, он поймет только в момент принесения клятв. А тогда уже будет поздно: Договор будет заключен, и наше новое приобретение начнет батрачить на благо нашего с Рашем Рода, состоящего пока всего из нас двоих. Поправлюсь. Вечно батрачить, поскольку право уйти со службы надо получить. А мы терять поверенного не захотим. Не в ближайшие тысячелетия. – Для меня будет честью, наследник Могрейд. – Я, как представитель Рода, прошу об открытии родовой ячейки. Лорд Раш Дарион Могрейд прибудет в “Гринготтс” и подтвердит договор между вашим народом и нашим Родом. Средства, необходимые для оформления сейфа на срок в сто лет снимите с любого моего счета. Из тех, которые неподотчетны опекуну. Рахт согласно кивнул. – Мы подготовим необходимые документы. Неожиданно меня посетила весьма здравая идея. Мне предстоит сделать еще много покупок сверх того минимума, на который наверняка рассчитывает Хагрид, а таскать с собой металлические деньги никакого желания не было. – Подскажите, существуют ли у вас аналоги магловских банковских карт? – Конечно, Лорд. – ответил Крюкохват. – У нас есть кошелек, напрямую связанный с вашими сейфами. В одном отделении – магическая валюта, во втором – магловская. Кошель привязывается к владельцу. Его нельзя украсть или потерять. – Сколько стоит такой кошелек? – Сорок галеонов, Лорд. – Оформите для меня такой. Деньги снимите с любого счета, к которому не имеет доступа мой нынешний опекун. Гоблины понимающе оскалились. Парой минут спустя я получил заказанный артефакт. Сам кошель напоминал простое портмоне из черной кожи, совершенно неотличимое от своих аналогов в немагическом мире, разве что роль замка выполняла декоративно оформленная рунная вязь, считывающая данные о владельце напрямую из ауры. Очень добротная вещь. От количества наложенных на нее чар, прямо-таки светилась в магическом зрении. Мазнув кровью по рунам, я подождал, пока свечение не угаснет. Настройка завершилась. – Благодарю. – я убрал кошелек в пространственный карман и скрыл перстни Родов. – Сейчас, к сожалению, я не обладаю достаточным количеством свободного времени, чтобы завершить все дела. Крюкохват понимающе кивнул. Хагрида он прекрасно помнил, а уж связать одно с другим не сложно. – Заходите в любое удобное вам время, Лорд. – Прошу вас не использовать мои титулы в чужом присутствии. Зовите, как и прежде, мистером Поттером. Гоблины кивнули. – А пока прошу вас принять этот скромный Дар вашему народу от Рода Могрейд. – мягко произнес я. И поставил на стол небольшую, но увесистую деревянную коробку, толкнув ее Крюкохвату. Он будущий поверенный нашего Рода. Если не глуп, оценит, во что он лезет. А если умен – не откажется. Не каждому фейри Дети Хаоса оказывают ТАКУЮ честь... Гоблин заинтересованно выгнул бровь, аккуратно отщелкнул застежки, откинул крышку. И замер, подавившись воздухом, завороженно глядя на шесть разноцветных слитков, рядком лежащих на темно-фиолетовом ложе. Снежно-белый, искристый брусок мифрила, мерцающий серебристый слиток лунного серебра, светло-золотистый матовый металл лунного золота, ярко-золотой искристый, практически сияющий слиток солнечного золота, тусклый кровавый брусок мертвого железа и угольно-черный, отливающий синевой хаоский адамант. Шесть металлов, уже многие века не встречающиеся в этом мире. То, за что любой нынешний артефактор без колебания отдаст душу. А гоблины, прежде всего, великолепные артефакторы, оружейники, бронники, ювелиры. Мастера, тайной страстью которых является Созидание! Банковское дело – это лишь хобби, бледная замена истинной страсти этого народа. Страсти Созидания!