Страница 3 из 7
Крадар установил опоры и поставил мясо запекаться: по воле Ивердиха пламя втянулось в угли, давая ровный сильный жар. Такой, какой требовалось.
- Я его не убил... Нет. Я играл в него. Долго, - продолжил говорить клинок, облизнувшись от упавшей в пламя капли крови. - Он же хотел меня. Так ярко жаждал владеть мною... что я позволил ему нести меня в мир... Позволил лить кровь и кормить меня... А за это... В благодарность за убитых мною... Я свел его с ума, нашептывая ночами, показывая, как пожираю пламенем его плоть и заставляю душу вечно гореть и корчиться в агонии...
Легкая мечтательная улыбка сгладила его черты обманчивым умиротворением. Клинок прикрыл глаза, вспоминая и сладко облизывая наши чувства неутолимой жаждой и памятью о вкусном, сочном, трусливом существе, лишь по случаю наделенного тем, что не было им использовано - разумом и яркой, но гнилой душой.
- Он не мог спать. Боялся... - тихо мурлыкнул Ивердих. - Сны потрясали его трусливую душонку до самого ядра, раскалывая его на части... - голос окрасился поддельной жалостью. - Он бежал в ужасе, пытался бросить меня, избавиться... но не мог разжать пальцы. И сдох посреди дороги от истощения и усталости, сойдя с ума и превратившись в бессмысленно бормочущий, ссущийся под себя кусок мяса, которым и был. - Клинок фыркнул и брезгливо дернул губой. - Я даже не стал сжигать его тушу, позволив разложиться и сгнить под жарким солнцем на радость червям и личинкам падальщиков.
Яркие и сочные образы вкрадывались в разум, показывая давно минулое. Показывая мир восприятием оружия. Артефакта, которому незнакомо понятие сострадания, жалости и сочувствия... к разумным. Тем, кто в собственной алчности возжаждал владеть им.
- А что потом? Кто поднял тебя из пыли? - мягко спросил Таллис.
- Зверек вроде вашей рыжей лесной хищницы, - искренне и честно ответил меч.
- Лисы? - переспросил мой ученик.
- Да-а-аа...
- И утащила с собой?
Он кивнул.
- Да.
- В зубах?
Ивердих вновь кивнул и улыбнулся, но тепло, с мягкостью искренней приязни.
- Я ее грел во время холодов.
Таллис скептически смотрел на мой клинок, вспоминая его рассказы, когда огненный близнец вылизывал ему мозги со стены моей оружейки, еще не имея возможности ступить на пол своими ногами. Как он вкрадчиво мурлыкал в разум, представляя, как всем весом врезается в ногу и умывается свежей сочной кровью. Как проворачивается в руке, отсекая конечности и купается в агонии и боли... Как потом, спустя долгие годы, добровольно лег в ладонь. Как вел за собой, убивая врагов. Как... Как иронично подрачивал с моей спины, глумил и скалился, видя его ошибки. Всегда, в каждое мгновение не позволяя забыть о своей дикой сути.
- Ты грел лису?
- Я никогда не обижал животных, - укоризненно ответил меч на иронию. - Они честные. Искренние... Они не пытались меня убить. А я не убивал их, - вновь мягкая, по-настоящему добрая улыбка осветила его лицо. - Лисичка меня любила и берегла. А я ее грел. Помогал охотиться...
- А она и правда переносила тебя с места на место? И клала рядом с собой. Когда ее... покрывали.
Ивердих согласно склонил голову.
- Да-а. Я всегда был с ней рядом. Я грел и защищал даже ее щенят. А они меня любили. Играли со мной. Я для них был безопаснее корня дерева, под которым они жили. Я тогда не видел разумных, - на лицо на мгновение набежала тень. - Был, правда, один охотник... Которому я спалил кости.
Пухлые губы сжались в гневную линию, глаза полыхнули ярче.
- Я заставил его кости гореть. Медленно и мучительно. Изнутри. Долго. Несколько дней. Так что он мучился и страдал, - глянув на меня, пояснил: - Он стрелял в мою лисичку.
- Но она же все равно вроде как померла своей смертью, - уточнил Лис.
- Да. - Ивердих пожал плечами. - Я спалил стрелу на подлете.
- Но мужика наказал.
- Он же стрелял. Он хотел убить.
Честность и искренность...
Все правильно: осознанное желание и действие. Не заслуга охотника, что зверек, охраняемый древним Злом, ушел живым.
- Что было дальше? - тихо спросил Крадар.
- Дальше... Дальше я вновь вышел к разумным. - мягкий голос вновь сочился ядом и ненавистью, сокрытой под сахарной патокой слов. - Со временем я обрастал легендами... Я любил разжигать войны. Любил, когда маленькие злобные кусочки мяса начинали воевать за право обладания мной, - улыбка стала гримасой отвращения. - Они убивали таких же как сами из-за меня... для того, чтобы потом мною убить еще больше... Но Злом называли почему-то меня...
Голос ласкал слух, умасливал разум и баюкал осторожность, вынуждая податься на манящие интонации и позволить... дозволить... Я погладил огненного красавца, а он блаженно прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Он не рассказывал более о частных случаях, но дарил образы. Его жертвы сменялись бесконечной чередой искалеченных жизней и изломанных судеб... тех, кто жаждал с его помощью принести смерть другим.
- Я наслаждался тем, как они сталкивались в битвах только для того, чтобы получить меня в свои руки... - мягкая, но жестокая улыбочка исказила его лицо гримасой, - а потом... я наблюдал как они погибают в моем огне. Один за другим. Раз за разом. Губя себя и свои народы... иногда оставляя пепелище руин собственного мира...
Клинок Огня справедлив...
Голос прервался, нега полыхнула яркой ядовитой иронией и лукавством:
- А потом нашелся герой, что унес меня из корчащейся в моем пламени планеты... в недра иного мира. Более древнего, но уже когда-то выжженного мною, очищенного от гнилья цивилизации и давшего новые всходы жизни на удобренной золой почве, - ирония сменилась сарказмом с долей уважения и какого-то... умиления: - Герой, светлый и чистый сердцем, покорный идее своих лидеров... Доверчивый и наивный как щенок. Он стал моей последней жертвой. Он сумел... донести меня до раскаленного сердца мира сквозь боль и агонию горящего, обугливающегося тела... - в голосе мелькнуло восхищение. - Какая стойкость и сила воли... во имя напрасного подвига, который никто не оценил... кроме меня.