Страница 11 из 12
- А ты ниче... хорош! - тяжело дыша, объявил Белый, с удивлением глядя на меня. - Давненько я не встречал такого бойца, давненько. Я уж, грешным делом, думал - перевелись богатыри на Руси! Полагаю, ежели тебя покормить да потренировать, - намял бы бока старому. Ну, ну... А ну-ка! - Бригадир вдруг развернулся и трусцой припустил к беседке. Я сел на задницу, бестолково мотая гудевшей, как колокол, башкой, и принялся восстанавливать дыхание. Из беседки выскочил Белый, держа в руке пистолет с глушителем, и через всю лужайку швырнул его мне.
- А ну - катись по травке и пуляй в бутылки! - повелительно крикнул бригадир, тыча указующим перстом куда-то влево. - Давай, давай - катись!
Словив пистолет, я обнаружил, что это родной "спецмакаров" с глушаком, тихо порадовался этому обстоятельству и, поискав мутным взглядом, обнаружил мишени. Метрах в двадцати от меня на длинном стеллаже у забора стояло что-то около десятка разнокалиберных бутылок из-под молочных продуктов. Да, шустер ты, дядечка! Это по-спокойному со свежачка стрелять - нечего делать, а попробуйте-ка покататься по травке после того, как вас отмудохал мастер рукопашки, да попадите-ка куда надо! Тут и у снайпера высшей категории очко заиграет... Однако не зря же боевая машина спецназа по прозвищу Сыч сожгла три тысячи патронов, стреляя из различных видов оружия в разных условиях - опыт, он и в Африке опыт, его голодом и тюремной баландой не задушишь!
Сняв предохранитель, я взвел пистолет и, покатившись влево, обработал мишенную обстановку. Перекат - упор - выстрел - и так восемь раз. Шесть бутьшок разлетелись вдребезги, на последних двух в голове совсем помутилось, и, пальнув наобум в направлении забора, я лениво растянулся на травке, не желая вставать.
Подойдя ко мне, Белый протянул руку и уважительно сказал: - Могешь, спецназ... Могешь. Нету у меня таких.
Поднимая меня с земли, бригадир обернулся к Вовке и сообщил:
- Забирай. Корми, лечи - будем брать. Денька через три-четыре попробуем его в деле...
ГЛАВА 4
Четверо суток я жил у Кротовского и увлеченно предавался любимым занятиям: активно уничтожал высококачественные продукты, беспробудно спал и читал книги - Вовкина супруга всерьез увлекалась историей и собрала довольно приличную библиотеку, пополняя ее в основном за счет дорогих букинистических подвалов.
Несколько раз Вовка вывозил меня на экскурсии: показывал город вообще и владения кировской бригады в частности. Город оказался достаточно большим: полтора миллиона жителей (если верить статистической отчетности), несколько музеев, два театра и множество промпредприятий, вольготно раскинувшихся на площади 12 тысяч кв.м.
Владения бригады тоже не подкачали: шесть хороших кабаков, рынок, 23 забегаловки, ж/д вокзал и речпорт - есть над чем работать.
По ходу экскурсий Кротовский односложно комментировал наличие того или иного заведения, обозначая степень его принадлежности: "Наш кабак...", "Наш рынок...", "Наш магазин..." - А один раз, когда мы в обеденный перерыв проезжали мимо мединститута и обнаружили целую армию симпатичных студенток в белых халатах, кореш мой кивнул в их сторону и привычно разинул рот - я было подумал, что он сейчас вякнет: "Наши телки", - но Вовка только плотоядно крякнул и, ласково сощурившись, сообщил:
- Приличных ног и грудей у нас - завались. Греби - не хочу... - после чего покровительственно похлопал меня по плечу и пообещал: - Ну ниче, братан попозже они к тебе штабелями будут падать. Заимеешь хату, тачку... Я вот тоже, - Кротов-ский опять крякнул и погрустнел, - если б не жена - тогда да, тогда бы я развернулся...
Тут кореш мой несколько кривил душой: если бы не жена, ни хрена бы он не развернулся - наверняка до сей поры ходил бы в "быках". Вовкина жена была дочерью Белого - отсюда и высота положения, статус, так сказать...
Дело, в котором обещал меня проверить бригадир, оказалось весьма заурядным "наездом" на зажравшегося клиента. Необычным был лишь способ осуществления этой затеи.
Суть проблемы заключалась в следующем: некто Гагик Хачапурян, проживающий на территории Кировского района, выкупил участок рядом со своей усадьбой, огородил его забором, который примыкал вплотную к ограждению его двора, и построил на участке просторный домик с прибамбасами в стиле "ренессанс". А в домике соорудил весьма приличную харчевню на армянский манер: шашлыки-люляшки, пиво-вино-зелень, восточная музыка и так далее. И вот уже более месяца эта харчевня благополучно функционировала, доставляя радость армянскому люду, в изобилии проживающему в славном русском городе Зеленогорске, повышая уровень холестерина в крови Белого.
Дело в том, что каждый владелец подобного заведения, располагающегося на территории Кировского района, отстегивал бригадиру солидную сумму за "крышу", а Белый, в свою очередь, брал этих владельцев под свое крыло, выставляя в кафе и кабаках "блок-посты": пару-тройку "быков" при стволах и "мотороллах", которые следили за порядком. В случае возникновения какой-либо проблемы, с которой "блок-пост" разобраться сам был не в состоянии, к указанной точке моментально подлетала "группа быстрого реагирования" - Полтора десятка вооруженных лентяев, мучившихся от безделья в усадьбе одного из приближенных бригадира. Система простая и чрезвычайно отлаженная - обе стороны она устраивала во всех отношениях.
В данном же случае возникла небольшая неувязочка: хитрожопый Гагик, владевший сетью магазинов, расположенных на территории Заводского района, граничащего с Кировским, наотрез отказался платить Белому за "крышу", а в личной беседе с ним нагло заявил (по информации Кротовского): "Дело у меня на земле бригады Соленого - ему и плачу. А здесь - мой двор, мой дом. В своем дворе что хочу, то и творю. Ты-то тут при чем?!"
На резонное замечание Белого по поводу того, что времена ныне лихие и какая-нибудь залетная шпана может ненароком похулиганить в харчевне, Хачапурян высокомерно заметил: меня-де в этом городе каждая собака знает, и потому опасаться мне нечего. Короче, отбрил бригадира.