Страница 3 из 74
В Выдропужске проекты о будущем, и, в частности, уничтожения придворных чинов и пользы просвещения народа, заняли мысли Радищева.
"Сложив с сердца нашего столь несносное бремя, долговременно нас теснившее, мы явим вам наши побуждения на уничтожение столь оскорбительных для заслуги и достоинства чинов. Вещают вам, что царский престол, коего сила во мнении граждан коренится, отличествовати долженствует внешним блеском, дабы мнение о его величестве было всегда всецело и нерушимо. Оттуда пышная внешность властителей народов, отсюда стадо рабов, их окружающих. Но чем народ просвещеннее, тем внешность менее действовать может".
В Торжке путешественник встретился с человеком, собравшимся в Петербург за разрешением открыть в городке книгопечатание.
"Я ему говорил, что на сие дозволения не нужно; ибо свобода на то дана всем. Но он хотел свободы в ценсуре; и вот его о том размышления. Ценсура сделана нянькой рассудка, остроумия, воображения, всего великого и изящного…. Если же всегда пребудут няньки и опекуны, то ребенок долго ходить будет на помочах… Книга, проходящая десять ценсур прежде, нежели достигнет света, не есть книга, но поделка святой инквизиции… Один несмысленный урядник благочиния может величайший в просвещении сделать вред и на многие лета остановку в шествии разума… Заключу сим: ценсура печатаемого принадлежит обществу, оно дает сочинителю венец или употребит листы на обертки". В тоже время "Сочинения любострастные, наполненные похотливыми начертаниями, дышащие развратом, коего все листы и строки стрекательною наготою зияют, вредны для юношей и незрелых чувств".
В "Медном" дворянин – путешественник присутствовал на продаже имения, дома и шести душ мужского и женского пола. Продавался старик 75 лет, неоднократно спасавший барина от вражеских пуль в баталиях, старуха, его жена, 80 лет, кормилица матери барина, вдова 40 лет, кормилица молодого барина, молодица 18 лет, внучка стариков, изнасилованная барином. Отдельно будет продан и её несчастный ребенок.
"Не могу сему я верить, невозможно, чтобы там, где мыслить верить дозволяется всякому кто как хочет, столь постыдное существовало обыкновение… Не дивись, установление свободы в исповедании обидит одних попов и чернецов, да и те скорее пожелают приобрести себе овцу, нежели овцу во Христово стадо".
Позади осталась: Тверь и Городня, и вопли "старухи лет пятидесяти" о сыне, провожаемым в рекруты.
Не успел путешественник отъехать от Завидово, как на улице поднялся шум. Оказывается, на перепряжку экипажа должен вот-вот подъехать "его превосходительство", а верный гвардейский "Полкан", заранее кричал на старосту, у которого не оказалось нужного количества лошадей.
"– Роди, старый черт. А не будет лошадей, то тебя изуродую, – и, схватя старика за бороду, начал его бить по плечам плетьми нещадно".
Глядя на происходящее, Радищев отметил: "Блаженны в единовластных правлениях вельможи. Блаженны украшенные чинами и лентами. Вся природа им повинуется. Даже немысленные скоты угождают их желаниям… Знатность без истинного достоинства подобная колдунам в наших деревнях. Все крестьяне их почитают и боятся, думая, что они чрезъестественные повелители".
В деревне Пешки Александр Николаевич решил перекусить "старым куском жареной говядины", которую вез с собой. Вошел в крестьянскую избу и, после выпитого чая с сахаром, "боярским кушаньем", огляделся.
"Четыре стены, до половины покрытые, так, как и весь потолок сажею; пол в щелях, на вершок по крайней мере поросший грязью; печь без трубы, но лучшая защита от холода и дым всякое утро зимою и летом наполняющий избу; окончины, в коих натянутый пузырь смеркающийся в полдень пропускал свет… Корыто кормить свиней или телят, буде есть, спать с ними вместе, глотая воздух, в коем горящая свеча как будто в тумане или за завесою кажется… Вот в чем почитается по справедливости источник государственного избытка, силы, могущества. Тут видна алчность дворянства, грабеж, мучительство наше и беззащитное нищеты состояние. – Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? то, чего отнять не можем, – воздух. Да, один воздух. Отъемлем нередко у него не токмо дар земли, хлеб и воду, но и самый свет… .
Жестокосердечный помещик! Посмотри на детей крестьян, тебе подвластных. Они почти наги… Но не ласкайся безвозмездием. Неусыпный сей деяний твоих страж уловит тебя наедине, и ты почувствуешь его кару"…
Власть существует для народа, а не наоборот, и богатство страны определяется не богатством немногих лиц, а благосостоянием всех.
Черная Грязь – последняя перед Москвой ямская станция. "Здесь я видел также изрядный опыт самовластия дворянского над крестьянами.
Проезжала тут свадьба. Но вместо радостного поезда и слез боязливой невесты на челе определенных вступить в супружество печаль и уныние. Они друг друга ненавидят и властию господина своего влекутся на казнь, к олатрю отца всех благ… И служитель его примет исторгнутую властию клятву и утвердит брак! О! горестная участь многих миллионов! Конец твой сокрыт еще от взора и внучат моих…".
Закончилось безрадостное путешествие Радищева из Петербурга в Москву, впереди его ждал более горький путь.
"Путешествие" – не только изобличение пороков российской действительности, но и предложения по ее переустройству. Ничего экстремального автор не предлагал.
В "Проекте в будущем" Александр Николаевич изложил свои мысли: освободить дворовых и запретить брать крестьян в качестве слуг, а если кто возьмет, то крестьянину дать вольную; дозволять браки крестьянам без вмешательства помещика, признать крестьянина собственником своего имущества и земельного надела; дать крестьянам равные и полные юридические права с запрещением наказывать без суда; дозволить крестьянам покупать землю, и определить выкупную сумму для получения свободы себя и семьи. Все эти меры в конечном итоге должны были привести Россию к отмене крепостного права, которое произойдет только через 71 год.
Реакция на книгу превзошла ожидания. Во мнении Петербург раскололся на две части. Одна считала автора великим Гражданином, вторая, большая часть, назвала сочинение как "непродуманное и безрассудное", а императрица узрела в нем зловредное антикрепостничество и приказала сыскать автора и посадить в Петропавловскую крепость с учинением дознания.
30 июня 1790 года автор был арестован. На одном из допросов в пыточном застенке Шешковского, заключенный раскаялся и отказался от "зловредной" книги, надеясь тем самым смягчить свою участь. От книги он отказался, но не отказался от образа своих мыслей. Находясь в крепости Радищев успел написать повесть о Филарете Милостивом.
Судьба "бунтовщика хуже Пугачева", была предрешена императрицей, но чтобы придать видимость правосудия, Уголовная палата произвела краткое расследование, и результаты представила графу Безбородко и главнокомандующему Петербурга графу – Брюсу.
Сенат и Совет вынесли единый приговор автору "Путешествия" – смертная казнь. 4 сентября 1790 года Екатерина Великая собственноручно подписала указ, обвинявший Радищева в измене присяге, должности и издании книги, "…наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающий покой общественный, умоляющими должное ко власти уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование против начальников и начальства и, наконец, оскорбительными и неистовыми выражениями против сана и власти царской".
По случаю заключения мира со Швецией "по милосердию и для всеобщей радости" суровый приговор Радищеву заменили ссылкой в Сибирь в Илимский острог "на десятилетнее безысходное пребывание".
Книга в России попала под строжайший запрет, и имя автора полагалось забыть. На зарубежье запреты не распространялись. В 1858 году с искаженным текстом "Путешествие из Петербурга в Москву" было отпечатано в Лондоне, а в 1876 и Лейпциге. В конце XΙX века "Путешествие" выходило, но со значительными правками. 1888 году издатель Суворин А.С. выпустил всего лишь 99 книжек мятежного "Путешествия" До нашего времени дошло около семнадцати радищевских подлинников. Екатерининский запрет на издание Радищева был снят в 1905 году.