Страница 13 из 74
На семьдесят втором году жизни, 1 марта 1841 года Крылов оставил службу в библиотеке. В распоряжении министра просвещения по этому поводу говорилось: "… производить при отставке пенсию из государственного казначейства, не в пример другим полное содержание его по библиотеке, а именно по 2486 р. 79 коп, серебром в год, сверх пенсии, получаемой им из кабинета Его Величества". За Иваном Андреевичем осталось право быть ординарным академиком по отделу русского языка и словесности Российской академии наук.
Выйдя в отставку, Иван Андреевич нанял новую квартиру на Васильевском острове, куда переехало и семейство Сашеньки, дочери Фени, с мужем и шестилетней Наденькой. Сашеньку Иван Андреевич удочерил, оставив ей по завещанию приличное содержание.
В декабре 1843 года вышли 9 книг из 197 басен "Басни И.Крылова". Всего им написано 205 басен.
Если не считать мозгового удара в 1825 году, Крылов больше ничем не болел, но одышка, головные боли, отеки на ногах мучили давно. Последняя и роковая болезнь пришла к нему внезапно, 7 ноября 1844 года. Вечером, строя планы на будущее, и, как всегда, плотно поужинав, лег спать. Среди ночи почувствовал себя плохо. Утром пригласили врача. Состояние больного катастрофически ухудшалось. Даже в этом состоянии он не утратил чувства юмора, рассказав притчу о самом себе, и вслух прочитал последние страницы "Эзоповского жития". В наступившем забытье прозвучали его последние слова: "Тяжко мне". 9 ноября 1844 года в 7 часов 30 минут великого баснописца не стало. По заключению врачей он умер от "Антонова огня", по-современному от заражения крови.
По заранее сделанному распоряжению душеприказчику Я.И.Ростовцеву, Иван Андреевич просил вместе с извещением о похоронах направить близким друзьям экземпляр нового издания басен с надписью: "Приношение НА ПАМЯТЬ ОБ ИВАНЕ АНДРЕЕВИЧЕ. По его желанию. Санктпетербург 1844. 9 ноября ¾ 8-го утром".
Отпевали покойного в Адмиралтейской церкви святого Исаакия Долматского. Похороны состоялись 13 ноября на Александро-Невском кладбище. Его могила расположена рядом с могилой друга Н.И.Гнедича.
"Северная пчела" откликнулась на похороны И.А.Крылова словами: "К выносу тела в девять часов утра собрались государственные сановники, ученые, литераторы, дамы, сколько могли вместиться в церкви… будущее поколение, знающее наизусть поучительные рассказы дедушки Крылова, студенты здешнего университета окружили гроб, поддерживали балдахин и несли ордена. При сопровождении гроба в Александро-Невскую лавру множество народу следовало за печальною процессией и встречало ее на улицах. Отцы и матери провожали добродушного наставника своих детей; дети оплакивали своего любимого собеседника и учителя, вес народ прощался со своим писателем, равно для всех понятным, занимательным и поучительным".
Через несколько дней после похорон Н.В.Гоголь сказал о Крылове: "Его притчи – достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа".
Сказал свое слово и В.Г.Белинский: "…Кто не желал бы видеть всегда живым и здоровым исполненного дней и славы старца? Кому не грустна мысль о том, что его уже нет? – Но это грусть светлая, в ней нет страдания: дедушка Крылов заплатил последнюю и неизбежную дань природе; он умер, вполне совершив свое призвание, вполне насладившись заслуженною славою. Смерть для него была не несчастьем, а успокоением, может быть, давно желанным".
В 1855 году в Летнем саду Петербурга открыли первый в России памятник И.А.Крылову, работы знаменитого скульптора П.К.Клодта. Крылов увековечен на памятнике М.О.Микешина "Тысячелетие России", установленном в Великом Новгороде 8(20) сентября 1862 г. В Калинине памятник открыли 14 августа 1959 года, в Москве на Патриарших прудах в 1976 г.
Портреты И.А.Крылова написали: Гиппиус Г. в 1822 году, И.Е.Эггинк в 1834г., К.Брюлов в 1839г. Были портреты и других художников.
В СССР выпускались почтовые марки с портретом великого баснописца. Его именем были названы улицы в Ленинграде, Нижнем Новгороде, Калинине, Казани, Владивостоке, Томске, Омске, Свердловске, Сургуте, Качканаре, Караганде и др. городах. Центральный банк России отчеканил монету в честь Крылова.
Басни И.А.Крылова входили в учебную программу всех школ СССР. Массовыми тиражами издавались его басни. Издаются и сейчас, но не в тех количествах.
В советское время крыловские басенные традиции поддержал Д. Бедный, С.Михалков, А.Твардовский и др. поэты. Твардовский в "Народной басне" в 1959 году писал:
Так повелось издревле в мире:
Где праздничный спешит на елку дед,
Там бабке будничной – сатире
Понятно, места нет.
К тому же басня – жанр особой меры,
Дошедший к нам из глубины веков,
И в наши дни удел ее таков:
Прибрал к рукам сначала Михалков,
А вслед за ним – пенсионеры.
Взялись чесать –
Держись, печать! –
Забыв про отдых на досуге,
Пороки наши и недуги
Изобличать.
К сожалению, в наше время талантливых баснописцев нет и потому глохнет жанр. Однако не забыты басни великого Крылова, которые во многом актуальные и сейчас.
ПОСЛЕДНИЕ ТОЧКИ В МНОГОТОЧИИ
Формула, чем талантливее человек, тем больше у него врагов, целиком и полностью относится к Александру Сергеевичу Пушкину (1799 – 1837) – гению русской словесности.
Первые точки в многоточии пути к ранней его гибели был поставлены властями николаевской России еще до барона Жоржа-Шарля Дантеса (1812-1895), выстрел которого до сих пор эхом раздается над Россией.
Рожденный в богатой помещичьей семье в Эльзасе, Дантес после окончания парижской Сен-Сирской военной школ начал авантюрные поиски места в жизни. Во время июльской французской революции сражался на стороне свергнутого Карла X Бурбона. Очевидно, не увидев в этой борьбе выгоды, вернулся домой в имение отца – Зульце. Революция лишила многочисленное семейство Дантесов материальной помощи со стороны правительства. В 1833 году разочарованный Жорж, благодаря родственникам матери, получил покровительство у прусского принца Вильгельма. Предложенный им чин унтер – офицера показался маловатым для молодого человека, и принц написал рекомендательное письмо российскому императору Николаю I о помощи просителю.
Полный радужных надежд Дантес поехал в Россию, но по пути заболел. Пришлось остановиться в захудалой дорожной гостинице. На этот раз судьба улыбнулась ему. У голландского посланника Геккерена, который возвращался из отпуска, именно около этого заведения сломалось коляска. Они познакомились. Посланник настолько проникся состраданием и любовью к Дантесу, что остался ждать выздоровления его с тем, чтобы вместе ехать в Россию. Так началась их взаимная любовь.
К дуэльной драме барон Якоб-Теодор-Анна де Геккерен де Беверваард (1791-1884) поставил свою точку. Выходец из обедневшего дворянского рода Геккерен с 1823 года служил чиновником при посольстве Нидерландов в России, а через три года стал посланником. При русском дворе он пользовался большим уважением, находился в тесной дружбе с министром иностранных дел России графом Нессельроде и другими видными чиновниками из царского окружения, часто бывая на балах, которые посещал монарх.
Геккерен слыл искусным политиком, но как человек производил отталкивающее впечатление жадностью, не истощимым желанием ссорить людей и неразборчивостью в интимных связях.
Оказывая Жоржу чрезмерное внимание, Геккерен ввел его в великосветский круг. Император пожаловал молодому человеку чин корнета в лучшем российском полку – Кавалергардском. По этому поводу в одном из дневников Пушкин тогда записал: "Барон д,Антес и маркиз де-Пина, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет". Через два года корнета усыновил покровитель, завещав ему наследство и баронский титул.
Красавец, весельчак, острослов, новоявленный барон без труда вошел в лучшие дома Петербурга, в том числе Вяземских, Карамзина и др. Однополчане признали в нём "славного малого" и любителя женщин. По воспоминаниям современников: "Он относился к дамам вообще, как иностранец, смелее, чем мы, русские, требовательнее, если хотите, нахальнее, наглее, чем даже было принято в нашем обществе".