Страница 5 из 8
По одним данным, спастись удалось только трем матросам. Они остались в живых, каким-то чудом. По всей вероятности, эти матросы выбросились в море не в момент гибели «Принца», а значительно раньше. По другим данным спастись удалось мичману Котгреву и шестерым матросам, которые, рискнув, бросились в бушующее море.
В английской печати в свое время промелькнуло сообщение, что матросы с «Принца», спаслись, привязав себя к спасательным ракетам. Водонепроницаемые и полые ракетные гильзы, помогли матросам продержаться на плаву, пока их не повыбрасывало на берег.
Примерно к десяти часам утра все было кончено – разбитый «Принц» со своим золотом и другим ценным грузом был на дне.
Из официальной хроники: «Затем наступила очень «Принца». Канат от единственного якоря лопнул, и пароход стал дрейфовать к берегу, хотя и был повернут носом в море, и машина его работала с предельным напряжением. Чтобы уменьшить сопротивление ветру и облегчить корабль, команда стала рубить мачты. По несчастью, она начала с кормовой, бизань-мачты, и в тот момент, когда, казалось, пароход стал держаться против ветра, – мачта упала. Снасти с обломками дерева запутались в гребном винте; с каждым оборотом винта на него наматывалось все больше канатов, затрудняя его движение, и скоро винт остановился. «Принц» беспомощно понесся к берегу. Через минуту он ударился о скалы. Первый удар был сравнительно слаб, и корпус парохода выдержал его. Затем гигантская волна подняла его на вершину и бросила о скалы. Пароход раскололся пополам с треском, слышным сквозь рев бури. Еще одна волна, и от одного из лучших английских пароходов остались только обломки, носившиеся по морю.
Кораблекрушение судна «Принц»
Из описания гибели «Принца» в официальном печатном органе российского флота журнале «Морской сборник» (№ 2 за 1855 год): «Принц» великолепный новый винтовой пароход в первое же свое путешествие разделил участь несчастных своих товарищей. Дрейфуемый на скалы, он, подобно «Кенилвоурзу», разбился в куски. В то время, как буря с полной яростью разразилась над ним, он стоял на якорях на глубине двадцать пять сажен. Капитан Гудель и агент адмиралтейства капитан Байтон приняли самые энергичные меры для спасения парохода и, по общему их согласию, все мачты парохода были срублены. К несчастью, при исполнении этой работы, такелаж бизань-мачты попал в круг действия винта и в нем запутался. От этого пар переменил свое действие, движение машин сделалось неправильным, и корабль потерял свою паровую силу. Прошло немного времени после этого несчастья, как цепь левого якоря порвалась. А правый якорь, не имея сил удержать корабль на месте, начал тащиться по грунту, и пароход быстро дрейфовал к скалистому берегу. Очевидно, что в это время судьба несчастного корабля была уже решена. Капитан Гудель и капитан Байнтон, сняв с себя тяжелую одежду, объявили собравшемуся экипажу, что с их стороны ничего не было упущено для спасения корабля и что теперь каждый должен заботиться только о своей личной безопасности. В четверть десятого часа утра пароход разбился. В это время море было столь бурно, что через пятнадцать минут после первого удара в скалу никаких следов от парохода не было уже видно. Из 150 человек бывших на корабле, спаслись только мичман Котгрев и шесть матросов».
После этого ураган свирепствовал над Черным морем еще несколько часов. И хотя в полдень ветер переменился, и оставшиеся к этому времени на плаву суда теперь, наоборот, гнало от берега, шторм не затихал. Стало холодно. Пошел мокрый снег. Началась снежная буря, которая продолжалась до вечера. Но к вечеру все внезапно стихло.
Так как многие из погибших кораблей разбились, не успев срубить мачты и убрать оснастку, то команды остальных судов стали поспешно рубить мачты, чтобы уменьшить сопротивление ветру и остановить или хотя бы замедлить дрейфование кораблей к берегу.
Паровой фрегат («Ретрибьюшен») бросил три якоря и полным ходом шел в море, и тем не менее буря заставляла его дрейфовать к берегу по полмили в час. С целью облегчить корабль, команда с большим трудом выбрасывала за борт ядра, уголь и пушки. Одна из тяжелых пушек преждевременно была сорвана сильным размахом фрегата с места и каталась по палубе, калеча людей, пока ее не удалось остановить, запутав ее колеса веревками и гамаками. Два якорных каната лопнули, не выдержав напряжения. К концу бури от фрегата до берега оставалось всего 30 саженей.
Капитан парохода «Эвон», видя неминуемую гибель, решило на отчаянный шаг. Пользуясь тем, что его судно стояло против входа в бухту, он обрубил якоря и направил его туда. Несмотря на полный задний ход, данный 800-сильной машине, буря погнала пароход со скоростью 10 узлов в гавань. «Эвону» удалось благополучно проскользнуть через извилистый вход, но стоявшим в гавани судам он причинил много вреда.
Давая впоследствии парламентской следственной комиссии показания, капитан «Эвона» сказал, что уже почти считал свой пароход погибшим, однако вошел в гавань в самый разгар урагана. На вопрос, как это удалось ему сделать, он дал краткий, но много говорящий ответ: «Я не знаю».
В самой гавани, хотя волнения и не было, но ветер, проносившийся по узкой долине, становился еще разрушительнее.
Вследствие отсутствия прочных столбов для причаливания, корабли срывались с мест стоянки и дрейфовали к концу бухты, где садились на мель. При этом они сталкивались, наваливались один на другой, ломали борта, мачты, бугшприты. Некоторые кренились так, что концы рей касались воды; на других – верхушки мачт ломались, как тростник.
Английский историк Нолен сообщает факт, кажущийся невероятным, что ветер выбрасывал шлюпки из воды на сушу на расстояние нескольких саженей от берега. В самом городе некоторые дома были почти разрушены, сорвано много крыш, а отдельные черепицы уносило на громадное пространство. Сорокалетние деревья у бухты вырывало с корнем. Флот, находившийся у Качи и Евпатории и в Камышевой бухте, пострадал от бури не меньше.
Направление бури несколько раз менялось. С утра ветер дул с юга; около 10 часов резко переменился на западный, и после 12 часов стал дуть с юго-востока, принося снег и град.
Английские источники сообщают, что в Камышевой бухте были выброшены на берег почти все транспорты, но человеческих жертв было мало вследствие отсутствия крутых берегов и благодаря прекрасной организации и порядку, но что французские корабли вообще выдерживали шторм с трудом и при одинаковых условиях получали больше повреждений, чем английские. К вечеру 14 ноября буря стала утихать.
Корреспондент газеты «Морнин Герельд», приехавший из Константинополя через несколько часов после прекращения бури, писал, что весь берег от Бельбека до Балаклавы был покрыт обломками кораблей, остатками грузов, порванными снастями, тюками сена, одним словом, остатками и обломками всего, что было необходимо для большой армии и флота в течение продолжительного времени. Часть имущества с погибших кораблей была спасена; остальное было сожжено, чтобы не досталось русским.
Но самый страшный вид был в Балаклаве. На внешнем рейде на крупных волнах носились обломки кораблей и сотни искалеченных трупов, а самая гавань была покрыта обломками ящиков, повозок и кипами прессованного сена.
Хотя буря стала успокаиваться, но положение команд, находившихся на внешнем рейде на уцелевших судах, получивших сильные повреждения, внушало большую тревогу. При первой возможности начали вводить их в гавань.
На внешнем рейде Балаклавы погибли 8 парусных кораблей и один пароход. Из их команд спасены двадцать восемь человек. Там же потерпели тяжелые повреждения три парохода и шесть парусных кораблей. Всего во время бури 14 ноября погибли у Крымского побережья двадцать судов и более сорока получили тяжелые повреждения. Англичане потеряли в этот день 1000 человек и на 15.000.000 руб. грузов, не считая стоимости погибших и поврежденных кораблей. Всего же погибло людей до 3000. Французы оценивали потери от бури в 60.000.000 франков…