Страница 11 из 17
Моя злость окончательно растворилась, снова давая возможность страху выйти на первый план.
Огонёк в глазах северянина погас.
- Я сказал повторить, - столько гнева звенело в его голосе.
Сжав подлокотники, он подался ко мне. Его лицо действительно расплылось и покрылось тончайшим туманом, который сглаживал черты и обращал его в нелюдя.
На меня смотрело странное существо, которое вроде и было человеком, но только... У меня слов не находилось, описать то, что я видела. Мысли спотыкались одна о другую. Этот мужчина был соткан из тумана.
Снова поймав мой испуганный взгляд, грозный северянин подался вперёд и рявкнул так, что в ушах зазвенело.
- Раз открыла рот, так отвечай за свои слова, княжна!
За моей спиной началась паника.
Женщины испугались и заверещали, теряя самообладание. Гер подскочил. вернее.
взвился тяжёлой дымкой. снова приобретая человеческие очертания. Он, казалось.
разума решился.
Лютый зверь - не человек.
Я попыталась быстро убраться со своим креслом у него с дороги, вышел этот мой манёвр крайне неудачно. Мужчина обошёл препятствие, но подавшись панике, я слишком сильно дёрнула колесо. И задела северянина спинкой кресла. Он его поймал и крутанул, отодвигая в сторону, Я была перепугана и слишком поздно сообразила, что он просто помогает. И, вместо того, чтобы остановиться, вцепилась в обод колеса и попробовала отъехать чуть дальше, пологая, что это как-то защитит меня от гнева оскорблённого импульсивного мужчины. При этом я совсем не смотрела, куда еду: колесо зацепилось о ножку столика, кресло качнулось и, к моему ужасу, завалилось набок вместе со мной.
Во всеобщей панике никто не заметил падения.
Я же, оказавшись внезапно на полу, глупо застонала, ощутив, как резкой оглушающей болью отозвалась моя рана на спине. Решив попробовать отползти, я потянула лежалее на боку кресло в попытке его поставить, но оно оказалось слишком тяжело для меня. Вместо того чтобы его поднять, я завалила его на себя,
да так, что подлокотник врезался в поясницу, принеся мне дополнительную боль.
Растянувшись на животе, я замерла, придавленная своим же инвалидным креслом.
Нужно было подниматься, но болезненный огонь в спине был настолько силён, что дышать стало сложно.
- Да закройте вы рты! - рявкнул северянин. - Хотел бы, всех тут перевешал. Риган,
тащи повариху с её соплячкой на кухню, я уже неделю толком не ел. Мясо мне и побольше. Тревс, отыщи тех, кто готовил на казарменной кухне, и, вообще,
вытаскивайте всех крыс из их укрытий. Чтобы через два часа все наши были сыты и размещены по комнатам. Ты, старуха, - я услышала громкие шаги, - ты скажешь мне, когда и куда отбыл князь, или я добью вашу княжну. Ей и так сейчас больно,
поверь. Мне показалось, она тебе дорога, так облегчи её участь. Ты скажешь?
Тишина.
- Да, гер - голос няни казался глухим и испуганным.
Зажмурившись, наверное, я впервые в жизни призвала тьму, что клубилась во мне,
и укутала в неё свою душу, отодвигая боль и страх от разума, освобождая себя от этих чувств. Мне стало так холодно, мир в миг окрасился в серые безжизненные тона, утягивая меня в бездну отчаянья. Но боль стихла, растворившись и отпустив моё тело.
Где-то там северный князь продолжал допрашивать ию Лунсию.
- Ну и? - поторопил с ответом мужчина.
- Они отбыли примерно час назад, - выдавила из себя пожилая женщина.
- Куда? В какую сторону? - его голос звенел в моей голове.
Поняв, что сейчас старушка выдаст направление, по которому уехала Мояла, я собрала остатки сил и, превозмогая тьму и боль, выдохнула:
- Молчи, няня. Он всё равно меня убьёт, слышишь. Никто не оставляет наследников в живых. Это просто игра. Забава. Не смей ему отвечать.
Грохот, словно что-то развалилось на части. Чуть повернув голову, я поняла, что это гер ударом проломил полку камина. Сколько же силы в нём.
- Не говори, - снова выдохнула я, - он всё равно убьёт.
- Да, нужна ты мне? - взревел он. - Я ещё об баб не марался. Что я зверь и без того искалеченную добивать?! Так что поднимайся, нечего на полу валяться. Не такая ты уж и немощная. Гонору хоть отбавляй!
Он прошёлся вперёд, и я чётко расслышала, как стучат по деревянному полу низкие каблуки его сапог.
- А теперь конкретно и по делу, когда и куда укатил ваш князь, чтобы ему с умертвиями сношаться? Отвечай мне, старуха, иначе я спрошу по плохому, -
раздалось гневное от северянина. - Могу спросить так, что слюни остаток жизни на платье пускать будешь.
- Ия Мояла хорошая женщина... - пролепетала няня.
Северянин зарычал, выплёскивая всю свою злость. Сглотнув, я притихла.
- Да, плевал я на вдову, - натурально взвыл он, - мне нужен князь. Мне нужен труп этого убогого. Лучше сама говори, старуха, мне эти игры уже разонравились. Вы меня вывели так, как никто до вас!
- Юго-западный тракт, - шепнула испуганно ия Лунсия, - не трогайте только нашу
Моялу.
- Зачем?! - мой голос хрипел от боли. - Ты погубила нас обеих.
Снова громкий топот сапог Северянин, словно зверь, метался по комнате.
- До чего же я ненавижу упёртых баб, - прошипел он надо мной. - Ты им одно, а они в своё: упрутся, и хоть дрын о них чеши. Вы, княжна, не умертвие, напротив, я такую несговорчивую, упрямую, толстокожую особу впервые вижу. И хватит фонтанировать тьмой, я слышу отголоски вашей боли. Так что признайтесь, что вам там на полу неуютно, и попросите у меня помощи.
- Не дождёшься, - процедила уязвлённо я, и, зажмурившись, прекратила все попытки подняться. Кресло сильно давило на рану, причиняя мне физическую боль,
а понимание, что совсем скоро поймают родного мне человека и вздёрнут. потому как в утробе развивается ребенок - наследник этих земель, раздавило меня окончательно. Я замерла и сдалась.
Душу наполнял то страх, то злость на этого мужчину, то на няню, то на весь мир разом.
Я словно очнулась ото сна, в котором пребывала последние десять лет, и осознала себя живой.
Глава 10
В комнате какое-то время было тихо. Затем гер тяжело уселся в княжеское кресло и громко выдохнул:
- Пошли всё вон!
В помещении оживились. Возня нарастала. До меня доносились звуки шаркающих по полу ног Кто-то вскрикнул. Сжавшись, я всё-таки попыталась встать. Но, как только, оперевшись на локти, приподнялась - тело скрутило такой оглушающей болью, что я подавилась дыханием и выпустила тьму.
Моё сознание на мгновение померкло.
Хотя, возможно, мне показалось, что прошла всего пара секунд, потому как придя в себя, поняла, что обстановка вокруг меня сильно изменилась.
Снова было тихо. Вообще, ни шороха. Людей явно вывели, а про меня, похоже, или забыли, или оставили тут, чтобы добить. Или, возможно, унизить: заставить ползти и умолять о помощи.
Это было так похоже на мужчин.
Я лежала и не шевелилась, боясь даже вдох глубокий сделать. Боль замерла,