Страница 67 из 84
Перед ним на многие мили раскинулся величественный город. Его жители мирно спали, не ведая о нависшей над ними угрозе.
Аль-Мустасим прикрыл глаза.
Сегодня вечером к нему прибыл гонец от его верного полководца. Муджахида ад-Дин Айбек сообщал, что вышел на корпус нойона Байджу и намерен его атаковать. После этого, он собирался сделать обходной маневр и выйти в тыл армии Тугая.
«Все должно решиться сегодня,- подумал халиф,- если Айбеку удастся его план, то Багдад будет спасен. Но известия с места битвы придут не скоро. Остается только ждать».
Простояв на крыше около получаса, Аль-Мустасим отправился в свою опочивальню. Небольшая прогулка помогла. Скоро халиф забылся тревожным сном.
Через два дня в столицу вернулись две тысячи воинов, ушедших с Муджахидом. Они и принесли ужасную весть о поражении.
Заперевшись в своих покоях Аль-Мустасим ходил из угла в угол. Теперь он клял себя, что не прислушался к словам визиря, и не заключил с монголами перемирия. Его охватил ужас.
«Может еще не все потеряно,- думал халиф, меря шагами комнату,- еще можно отправить к монголам парламентеров, свалив все на самоуправство погибшего Айбека».
Придя к такой простой мысли, Аль-Мустасим велел немедленно разыскать визиря. Несколько томительных минут халиф стоял посреди комнаты, неотрывно глядя на двери. Наконец резная створка распахнулась, и в помещение вошел Альками. Аль-Мустасим бросился к визирю, схватив его за руку.
- Мое войско потерпело поражение,- со слезами в голосе заговорил халиф,- что нам теперь делать?
- Разве я не говорил,- надменно проговорил Альками,- что нужно вначале думать, а после делать? Разве я не предупреждал, что нельзя доверять Айбеку?
Аль-Мустасим, отпустил руку визиря. На подгибающихся ногах он прошел к возвышению, на котором располагался его трон, но силы покинули его. Халиф опустился на нижнюю ступеньку, покрытую красной ковровой дорожкой, и закрыл лицо руками.
- Что происходит в наших землях?- устало спросил Аль-Мустасим.
- Сражения идут уже на самых подступах к Багдаду. Армия Тугая движется к городу. Корпус Байджу обошел нас с юга. Скоро столица окажется в окружении.
- Ты, мой верный советник, мудр,- с надеждой проговорил халиф,- посоветуй, что мне делать?
- Я отправлюсь к Тугаю и сделаю все возможное, чтобы заключить мир,- благосклонно сказал Альками.
- Делай все, что посчитаешь нужным,- воспарял духом Аль-Мустасим,- собери дары и отправляйся в стан монголов…
Через несколько дней, визирь выехал в ставку Тугая. С собой он взял небольшую стражу, для охраны трех повозок с дарами для монгольского военачальника. Но на самом деле целью его поездки была сдача столицы в обмен на его личную безопасность и безопасность шиитского населения.
Тугай принял посла радушно, благосклонно приняв дары. Альками привели в шатер главнокомандующего. Полог был откинут, но бархатные занавеси отгораживали внутреннее убранство от солнечных лучей и дневного зноя. Помещение освещалось тусклым пламенем нескольких светильников, сделанных из глины. Тугай не любил роскоши. В углу дымила жаровня, источая пряное сладкое благоухание.
Командующий монгольской армией сидел в центре шатра на возвышении, устроившись на мягких подушках, скрестив ноги.
- Я слышал,- начал Тугай, внимательно всматриваясь в лицо посла,- что в Багдаде есть некие люди, настроенные противостоять моей армии. Они призывают народ на священный джихад. Если в городе будут ходить такие настроения, это может подорвать мирные переговоры. Я хочу, чтобы халиф лично решил эту проблему, либо выдал заговорщиков мне.
- Я думаю,- уверенно сказал Альками,- что Ль-Мустасим решит эту проблему. Я уговорю его открыть ворота.
- Это хорошо,- кивнул Тугай,- я не хочу терять своих людей. Если когда мои воины подойдут к городу, ворота будут открыты, мы заключим мир. Но если они окажутся, заперты и нам будет оказано сопротивление, я разрушу город. Иди и передай мои слова своему господину.
Тугай махнул рукой, дав тем самым понять, что аудиенция окончена. Альками поспешил выйти. Но на пороге его догнал писарь. С поклоном, он передал визирю скрепленный печатью свиток.
- Что это?- спросил визирь, повертев послание в руках.
- Это требование великого Бату хана,- ответил писарь. Еще раз поклонившись он скрылся в шатре.
У Альками чесались руки вскрыть и прочесть послание, но он не решился сломать печать. Через несколько часов он доставил свиток халифу. Аль-Мустасим уже ожидал его, собрав в зале приемов всех своих советников. Адьками прошел в центр помещения. Сломав печать, он развернул свиток и начал торжественно читать.
- Властитель мира, великий потомок «Сотрясателя вселенной» хан Батый, требует: незамедлительно отдать Багдад под управление главнокомандующего его армией Тугай бею. Сдать все имеющиеся в распоряжении войска халифа оружие. Распустить армию. Засыпать все оборонительные траншеи и срыть валы. Разрушить все крепости. Только в этом случаи хан Батый гарантирует жителям Багдада безопасность….
В зале раздался ропот.
- Что же он думает!- возмутился Сулеманшах,- что мы вот так просто склонимся перед варварами! Не видать ему Багдада! Я подниму всех жителей на священный Джихад! Мы задержим под стенами столицы орды кочевников! А в это время к нам на помощь придут войска из Сирии и Египта. Мусульманский мир не оставит нас без помощи!
Альками побледнел. Он понял, что Сулеманшах, не уведомив халифа, уже разослал гонцов к союзникам. Если монгольская армия завязнет в осаде, то армии Сирии и Египта могут успеть на помощь.
- Не забывайся!- воскликнул визирь,- не тебе принимать решение! Ты наверное забыл, чем кончилось самоуправство Айбека! Он самовольно увел наши лучшие силы и погубил их! Теперь мы остались без защиты!
- А не ты ли, визирь- прошипел сквозь зубы Сулеманшах, напирая на него- отправил из Багдада большую часть гарнизона! Ты либо трус, либо продался царю варваров!
Альками попятился.
- Я выполнял веление халифа!- взвизгнул он, прячась за спинами стражи.
- Если у вас не хватает духа противостоять врагу,- сказал, Сулеманшах обведя презрительным взглядом собравшихся чиновников,- то я все сделаю сам.
Он повернулся и больше ничего не говоря, вышел из зала. За ним последовали несколько его сподвижников.
В этот же день десятки гонцов помчались во все концы столицы. На улицах и площадях они зачитывали воззвание Сулеманшаха с призывом к джихаду. Тысячи горожан прибывали к военным складам, где их вооружали за счет советника.
Когда Орда подошла к столицы, ворота города оказались закрыты, а стены переполнены защитниками. Взбешенный Тугай приказал немедленно начать штурм. Но, не смотря на все попытки, горожане отбили все штурмы. Подтянув к стенам метательные орудия, монголы начали интенсивную бомбардировку. Вместе с этим китайские инженеры навели через ров мосты и подтащили к воротам тараны.
Десять дней защитники города отбивались от постоянных атак, не прекращающихся ни днем не ночью. Специально созданные команды тушили пожары и заделывали пробитые бреши. Осуществив несколько смелых вылазок, горожанам удалось разрушить тараны и повредить несколько метательных машин.
Альками справедливо полагал, что без Сулеманшаха, оборона города будет обезглавлена. Опасаясь мести со стороны Тугая, Альками он подкупил охрану советника. Предатели проникли в опочивальню и удавили Сулеманшаха. Одновременно его люди распространяли среди населения слухи о предательстве советника, который якобы сбежал, оставив жителей столицы на произвол судьбы. Потеряв идейного вдохновителя, оборона города рассыпалась. Все меньше людей стали выходить на стены, предпочитая прятаться в своих домах.
Пользуясь паникой, Альками убедил халифа капитулировать. Ворота города были открыты. В Багдад ворвалась монгольская конница…
На сколоченном из досок помосте, установленном на поле перед главными воротами, последний халиф в окружении монгольских воинов, с содроганием сердца, наблюдал за судьбой своих подданных. Взбешенный яростным сопротивлением Тугай велел казнить всех жителей не относящихся к шиитам. Тех, кого указал визирь, отделили от общей массы и вывели за пределы города. Теперь они наблюдали, как из главных ворот непрерывным потоком выходят люди. Ни кто из них не был связан. Их было настолько много, что если бы они взбунтовались, толпа просто бы задавила монголов числом. Но дух народа был сломлен. Опустив головы, они шли на свою смерть.