Истинный д'Артаньян

Наконец, 6 декабря д'Артаньян вернул должность губернатора маркизу д'Юмьеру, приехавшему для того, чтобы председательствовать на ассамблее Лилльских Провинциальных штатов. Можно догадаться, с каким облегчением после всех пережитых неприятностей д'Артаньян покинул туманную Фландрию и вернулся в Париж, в свой дом на Паромной улице, к своим мушкетерам и к своему королю.

Глава XX. Осада Маастрихта

1 мая 1673 года Людовик XIV в сопровождении всего двора и многих тысяч солдат вновь отправился на войну. На этот раз речь шла о подавлении упорного сопротивления голландцев, которые за год до этого предпочли открыть шлюзы и затопить часть своей земли, нежели уступить французам. Задачей экспедиции был захват крепости Маастрихт, но сначала следовало усыпить естественную настороженность испанцев и заставить их ограничиться тем, чтобы только усилить гарнизоны Ипра, Сент-Омера, Ньивпорта и Остенде, Брюгге и Ген-та. В таком случае их войска оказались бы уже не в состоянии прийти на помощь голландцам. Именно поэтому 13 мая королевская армия разбила лагерь подле Лилля, а затем 15 мая остановилась у Куртре, ставшего резиденцией двора. 23 мая армия, уже без короля, двинулась в направлении границы Испанских Нидерландов. На следующий день она перешла через Лис и встала лагерем в Ландегхеме, неподалеку от Гента. «Так прошло несколько дней, – пишет Людовик XIV в своих Мемуарах, – и это создало впечатление, что я хочу двинуться на Гент или на какой-нибудь голландский город, или на те, что остались позади меня». 27 мая генерал-лейтенант Рошфор получил приказ перейти через канал Бругге вместе с шестью тысячами человек, в составе которых были также мушкетеры и драгуны, и разбить лагерь у Дендермонда. Чтобы еще более усилить беспокойство, король в начале июня остановился под стенами Брюсселя. 4 июня он послал г-на де Лоржа с мушкетерами на осаду Маастрихта.

Это должна была быть первая крупная осада с начала правления Людовика XIV. Король настолько ясно осознавал это, что приказал Кольберу прислать к нему художника, «ибо, – отметил он, – я думаю, он увидит здесь много великолепного».

Старый укрепленный город на Маасе, который д'Артаньян хорошо знал, потому что был там во время экспедиции несколько лет назад, располагался на стратегически исключительно важном пересечении дорог на расстоянии пяти лье от Льежа и шести лье от Ахена. Город принадлежал льежскому епископству, которое входило во владения курфюрста Кельнского, однако голландцы обосновались там и сильно укрепили город.

Укрепления – древние стены, снабженные множеством сторожевых башен, – со стороны долины прикрывались тремя рядами бастионов, угловых укреплений и кронверков, каждый из которых представлял собой небольшой, выдвинутый вперед и хорошо обороняемый ансамбль с маленьким гарнизоном. Наконец, как обычно, позади гласиса шла объездная дорога, подле которой пролегала крытая траншея. На некотором расстоянии от города на холме со стороны Льежа возвышалась крепость Св. Петра, мощный бастион с казематами и контрэскарпом, являвшийся частью общей оборонительной системы.

Маастрихт был осажден по левому берегу Мааса королевской армией, а по другому берегу – семитысячным отрядом из корпуса Тюренна. Таким образом, у подножия голландского города была сосредоточена большая часть французских войск, первые победы которых уже заставляли дрожать Европу: 26 тысяч пехотинцев, 19 тысяч кавалеристов и 58 пушек, огромный запас продовольствия и боеприпасов, позволявший продержаться шесть недель без подвоза провианта.

В лагере противника ситуация была прямо противоположная, ибо там ничего заранее не предусмотрели. Город никак не ожидал появления под своими стенами такой массы войск. Гарнизон, если не считать городскую милицию весьма среднего уровня подготовки, насчитывал не более пяти тысяч пеших солдат и одну тысячу кавалеристов. Однако городом управлял заклятый враг Людовика XIV. Речь идет о г-не Фарио, бароне де Манде, офицере французского происхождения, испытанном в многочисленных осадах и особенно в битве при Валансьенне в 1656 году, где он немало способствовал разгрому Тюренна и Лаферте.

Отряды саперов перебросили с обеих сторон реки понтонные мосты для обеспечения соединения французских корпусов. Разъединенные до сих пор отряды мушкетеров оказались таким образом вновь вместе под командованием своего начальника. И сразу же отряды землекопов и солдат, вооруженных лопатами и кирками, принялись за тяжелые работы, которые всегда предшествуют осаде. При Маастрихте была применена новая тактика, так называемые «параллельные траншеи», уже использовавшиеся турками и принятые на вооружение Вобаном. Сначала с нужной стороны рыли траншею подальше от городских укреплений, чтобы первое время быть вне досягаемости для выстрелов противника. Затем строили первую линию траншей, параллельную городским укреплениям, после чего при помощи зигзагообразных ходов сообщения рыли вторую и третью линии, параллельные первой и все более приближающиеся к городу. Таким образом можно было безопасно подойти на расстояние нескольких шагов к укреплениям противника на самом гласисе.

Итак, атака на город производилась с трех сторон. Первая – справа от Мааса в направлении городского района Вик, вторая – слева, со стороны Брюссельских ворот, и, наконец, третья направлялась на Тонгрские ворота.

Эти Тонгрские ворота, основной объект французской атаки, давали прямой доступ в город, однако были хорошо защищены угловыми укреплениями, между которыми располагались равелин и гласис.

Утром 18 июня начался яростный артиллерийский обстрел, одну за другой уничтожавший батареи противника. На город обрушился адский огонь. В течение 36 часов грохот взрывов и залпов, производимых с французской стороны 26 батареями, раздирал воздух. Затем была захвачена крепость Св. Петра, расположенная между Маасом и рекой Яар. Пушки крепости сразу же были повернуты против города. Захват этого стратегического пункта стал решающим для развития сражения, поскольку крепость была расположена выше города. Наблюдая за передвижениями осажденных, французские артиллеристы быстро заставили замолчать огневые точки де Фарио.

Главнокомандующие, поочередно руководившие боевыми действиями, сменялись каждый день. Случилось так, что на День св. Иоанна, то есть день, на который планировался штурм, генерал-лейтенантом стал англичанин Джеймс Скотт, герцог Монмут, побочный сын английского короля. Дело в том, что во французскую армию был включен небольшой отряд английских войск, отряд, впрочем, весьма символический, поскольку он насчитывал всего два десятка «джентльменов», среди которых был Джон Черчилль, будущий герцог Мальборо, и эскорт из тридцати «телохранителей». Д'Артаньян, который, согласно диспозиции, был особо приставлен к личной охране короля, как генерал-майор подчинялся Монмуту.

На следующий день около 10 часов 18 батарей, стоявших на горе Св. Петра, осветили небо своим огнем, в то время как в долине бесшумно сосредоточивались королевские войска. Атакой слева должен был командовать Месье, герцог Орлеанский, вместе с генерал-майором г-ном де Монталем. Оставалось лишь произвести отвлекающий маневр силами «черных» мушкетеров и полка дофина. Основная атака на Тонгрские ворота, где находился сам Людовик XIV в сопровождении д'Артаньяна, должна была осуществиться совместными силами войск короны, королевского полка под командованием бригадира от инфантерии г-на де Монброна, корпуса из 300 гренадеров, 100 мушкетеров первой роты и некоторого числа отрядов из второй. «Все вертелось вокруг г-на д'Артаньяна, нашего столь известного и ценимого всеми командующего», – рассказывает в своих Мемуарах граф Каррэ д'Алиньи.

Внезапно по приказу командиров солдаты рванулись вперед и под бой барабанов, с поднятыми знаменами через ходы и окопы бросились на штурм равелина. В адском грохоте сражались за каждый клочок земли. Солдатам никогда еще не приходилось слышать столь большого числа взрывов. За несколько минут взорвались две большие мины и шесть тысяч гранат. Голландцы сопротивлялись, бросая фугасы, горящую смолу и стреляя из мушкетов. Однако им пришлось отступить перед неистовством атаки. Отдельной задачей мушкетеров первой роты был штурм равелина, в то время как мушкетеры второй роты должны были пройти между равелином и угловым укреплением. Это было одно из самых блестящих сражений. Кто под градом пуль дерзко водрузил на парапет знамя с цветами лилий? Д'Артаньян? Черчилль? Это неизвестно. Однако менее чем через полчаса французы захватили равелин и небольшой «сарай» справа от него. Но потери были велики: семь или восемь офицеров убиты, многие ранены, среди них – г-н де Мопертюи; в этом бою сложили головы в общей сложности около сотни солдат. «Я был счастлив, что не ранен, – рассказывает д'Алиньи, – не был ранен и д'Артаньян, хотя мы вовсе себя не щадили, (чем) король был весьма доволен». Противник, со своей стороны, потерял около 400 человек убитыми и пленными; был убит их подполковник.