Страница 32 из 33
– Эймер, не будь таким наивным. Из-за чего ещё Беласко попытался бы схватить вас с Яником прямо у ворот дворца? Ты хорошо придумал написать мне с дороги. Когда найдёшь Эльту, явитесь ко мне все трое, – велела королева и позвала слугу.
Тот вошёл и остановился, ожидая приказаний.
– Отведи этого мальчика к моему лекарю. – Королева посмотрела на Яника. – Пусть он осмотрит тебя. У него есть снадобья, от которых всё заживёт в два счёта. Файолеана встретила тебя неприветливо, но только потому, что твоя сказка была такой. Я не хочу, чтобы у тебя остались плохие воспоминания об Острове.
– Я рад, что попал сюда, ваше величество.
– И я очень рада, что ты сюда попал. Только больше не загадывай таких желаний, хорошо?
Яник смутился. Королева пояснила:
– Прежде чем начинать новую сказку, нужно закончить эту. А мне кажется, что она закончится ещё нескоро… Эймер, сообщай мне о любых новостях. Яник останется с тобой. Будете искать Эльту вместе. – Она улыбнулась и жестом разрешила им уйти.
Яник пробыл у лекаря около получаса. Тот не спеша обработал какой-то мазью царапины, ссадины и синяки на лице и руках, а потом занялся спиной Яника. Достал из шкафа тёмную склянку, открыл, и едкий запах распространился по комнате.
– Это «Всезаживляющая микстура», – сказал лекарь. – Потерпи, будет немного жечь, зато перестанет болеть. Правда, небольшие шрамы всё равно останутся. Тут я уже ничего поделать не смогу.
Снадобье отчаянно щипало. Яник морщился и не мог дождаться, когда процедура закончится. Поблагодарил лекаря, оделся и вышел в коридор. Эймер ждал его там. Они молча пошли к выходу – говорить не хотелось, каждый думал о своём.
На широкой лестнице, спускавшейся к дворцовым дверям, они заметили Беласко, который неторопливо поднимался им навстречу. Яник замер. Эймер положил руку ему на плечо.
Поравнявшись с ними, Беласко остановился. На Яника даже не взглянул, словно его здесь и не было. Сказал Эймеру:
– Ты, должно быть, рад, что обошёл меня и заполучил камень Меоллана…
У Эймера побелели губы.
– Рад?! Рад, что мой учитель погиб?!
– Брось, – отмахнулся Беласко. – Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Камень станет твоим, но за это придётся дорого заплатить. Ты ведь знаешь, чего теперь ждать, правда?
С едва заметной усмешкой Беласко прошёл мимо.
– О чём это он? – тихо спросил Яник.
– О своей подлости, как обычно, – проворчал Эймер. – Забудь. Едем домой.
Цветок храбрецов
Распогодилось: облака исчезли, стало жарко. На людных улицах сновали экипажи, торговцы-лоточники громко расхваливали свои товары. А в доме Эймера стояла прохладная тишина.
– Я схожу в лавку, тут недалеко, – сказал Эймер и ушёл.
Яник вдруг осознал, что бояться больше нечего. Сел на диван, думая, чем бы заняться, взглянул на подушку, опустился на неё и немедленно заснул.
Проснулся, когда солнце уже скрылось за домами. В гостиной было сумрачно и пусто. Яник встал и, протирая глаза, пошёл искать Эймера. Обнаружил его на кухне.
– Ты вовремя. Ужин готов.
– Ага… Вкусно пахнет.
Яник сел на табурет у стола. Эймер протянул ему дымящуюся тарелку мяса со шпинатом.
– Эймер, а ты всегда так живёшь? Всё сам делаешь?
– Да. Если времени нет, заказываю еду в трактире. Но я привык всё делать сам.
– А я из еды умею готовить только печёную картошку.
Они ели молча. Наконец Яник отодвинул пустую тарелку и вздохнул, глядя в синеву за окном.
– Ты что такой грустный? – спросил Эймер. – Из-за Беласко? Не бойся его. Теперь королева всё знает, а он не решится нарушить её волю. Он её серьёзно рассердил.
– Нет, не из-за него. Пусть грозится сколько хочет… Думаю, что дома скажу.
– О чём?
– Лекарь предупредил, что у меня на спине какие-то следы останутся. Даже его «Всезаживляющая микстура» не поможет.
– От невидимой плети остаются шрамы.
– Да пускай себе остаются, но как я это объясню? Родители-то думают, что я у родственников отдыхаю. Отец, чего доброго, решит, что кузен меня бил. Ну, может, конечно, он меня ещё и побьёт…
Эймер засмеялся:
– За что?
– Он собрался со мной и с Эльтой математикой заниматься, а я не очень её люблю. Математику. Хотя нет, в такое родители не поверят… Кузен Тимуш и мухи не обидит, и его ничем из себя не вывести. Даже я не смогу.
– Ты не расстраивайся, придумаем что-нибудь.
– Да что тут придумаешь, если и эта ваша волшебная микстура не действует? Совру что-нибудь… Глупо получилось.
– Жалеешь, что загадал желание?
– Нет, что ты! Я бы снова это сделал. Хотя сейчас, может, не так бы загадал. Я ведь думал, произойдёт что-то совсем другое. А на меня одни неприятности посыпались. Эльта говорила, что желания на Острове сбываются в точности, но того, о чём я мечтал, не произошло…
– А о чём ты мечтал? Чего ждал?
– Как сказать… Мне хотелось, чтобы это было красиво. Чтобы все ахнули… – Яник усмехнулся. – Всех спасти… И хотел, чтобы всё получилось по-взрослому, по-настоящему. Только это и сбылось. А остальное нет.
– Как знать, как знать.
– И ещё… – Яник посмотрел на Эймера. – Королева думает, что я храбрый, но на самом деле… не такой уж и храбрый.
– Ну, знаешь! А как же Беласко? Ты не струсил перед ним! На Острове мало кто может этим похвастаться. А твой отказ стать разбойником даже под страхом смерти? А твой путь сюда? Этого мало?
– Нет, я о другом. Я вроде всё сделал, что нужно, просто, когда желание загадывал, думал, что я такой бесстрашный, вообще ничего не боюсь. Хотелось всем это показать. А сам такого страху натерпелся… Не думал, что испугаюсь…
– Ты испугался или струсил? – спросил Эймер.
Яник озадачился:
– Нет, я вроде бы не трусил. Только испугался. Но бояться же всё равно стыдно…
– Яник, ты никогда не обращал внимания на то, что люди больше всего любят слушать, читать, представлять себе опасные и захватывающие истории – но сами в них попадать не хотят?
– Да… И правда…
– А ты захотел, что само по себе редкость. Знаешь, почему Олле Верус ругал тебя за это желание? Почему такие редко загадывают?
– Потому что от них одни неприятности, а радости никакой.
Эймер с улыбкой кивнул:
– Можно и так сказать. Твоё желание – особенное. Одно из самых трудных – или даже самое трудное. Оно о поступке, который совершается на пределе сил и возможностей. Если ты ничего не боишься, ничем не рискуешь, если тебе легко – это не подвиг. А попав в сказку, которая требует таких поступков, ты должен пройти её до конца, иных вариантов нет. Даже если она тебе разонравилась, деваться некуда.
– Точно! В тюрьме и у разбойников я десять раз пожалел, что в это ввязался… Хотя сейчас не жалею.
– А самое главное – что бы ты ни совершил, ты никогда не сможешь сказать себе, что твоё желание исполнилось: вот, мол, смотрите, какой я герой. Не только другим – даже себе ты не сможешь этого сказать.
– Ну да, неловко как-то…
– То есть когда ты загадываешь такое желание, ты просишь дать тебе очень трудное, почти невыполнимое задание. Но назваться храбрецом и доказать это – совсем не одно и то же. Случиться может всё что угодно, а единственная награда за мужество – сам твой поступок. Если ты спасёшь кого-то, кому-то поможешь. Даже ценой своей жизни.
– Понятно… Я об этом не подумал.
– Все боятся, понимаешь? Это естественно. Поэтому своего страха не стоит стыдиться. Стыдно, только если страх окажется сильнее тебя.
– Но есть же те, кто ничего не боится!
– Не знаю. Я таких не встречал.
Эймер уступил Янику свою спальню на втором этаже, а сам расположился на ночь в гостиной.
Когда на следующее утро Яник спустился вниз, отдохнувший и посвежевший, увидел, что Эймер уже давно встал и сосредоточенно ищет что-то в книгах.
В дверь позвонили. Яник вспомнил рассказ Эльты о том, как Эймер на её глазах сотворил чудо, и его глаза заблестели любопытством.