Человек-эхо

Нечаев. При чем тут она? Он знать не знал, что есть такая. Сам я увидел ее только накануне... Для меня, признаться, это скверная новость. Я был уверен, что с Ириной Константиновной он познакомился уже в лагере. Он и не должен был знать, что она как-то связана со мной, с экспериментом. Монастырская для него - обычный участник экспедиции и не больше... Вы меня просто ошарашили.

13

И. К. Монастырская. Минут через десять - дверной звонок. Уверена была, что Илья. Удивилась только, почему звонит, у него же ключ. Открыла, смотрю - молодой человек. Чем-то взволнован, растерялся, увидев меня. Решила, что ошибся дверью. Но нет, спрашивает профессора Сотника. Я объяснила, что Илья Сергеевич вышел, скоро вернется. Предложила зайти, подождать. Правда, пригласила больше из вежливости, не очень-то хотелось впускать. Я здесь не хозяйка, поздно уже, да и гость, согласитесь, странный. И он, должно быть, понял. Помялся, потом невнятно извинился и бегом вниз по лестнице. Я только плечами пожала. Себя не назвал, что надо - не объяснил. Псих какой-то...

Почему не сказала Илье? Сама не знаю. Наверное, не хотела попусту волновать. Пошли бы вопросы: кто, в связи с чем, по какому делу? Он же из всего делает проблему. Знай я тогда, что приходил протеже Нечаева, - передала бы, конечно.

Следователь. А там, в лагере? Вы, разумеется, сделали вид,что не узнали.

Монастырская. Я действительно не сразу узнала. Вернее, не поверила. Слишком уж маловероятно: случайная встреча на лестничной площадке и вдруг здесь...

Следователь. Полосов тоже не узнал?

Монастырская. Думаю, и он не был уверен. Люди в городе и где-то на природе кажутся разными, обознаться ничего не стоит. В поле, бывает, проходишь мимо человека, с которым знакомы сто лет. А с Валентином мы толком и не виделись: обменялись одной-двумя фразами в дверях - вот все знакомство. Да и какой на лестнице свет!

Следователь. Все-таки попробуем установить, узнал ли он вас. Поймите, это важно. Сразу прояснится, был ли он с вами искренен или вел свою игру. Наверняка, вы с ним вспоминали, где и как впервые встретились. Пусть не в первый день, потом, когда вы уже, что называется, стали своими...

Монастырская. Не уверена, хотя разговор такой был, точно был. Я ему как-то сказала, какого страху он нагнал на меня той ночью. Нехорошо, говорю, ломиться в чужую дверь, не называя себя. Грабители и те представляются: водопроводчика не вызывали? Но он даже не улыбнулся. Похоже, ему было неприятно вспоминать.

Следователь. Неприятно, можете не сомневаться. Сами того не подозревая, вы напомнили Полосову о чем-то для него очень значимом.

Монастырская. Вы так говорите, будто знаете больше меня.

Следователь. Я и должен знать больше.

Монастырская. Глупости. Ни черта вы о нем не знаете и не можете знать, зря только пыжитесь. Легче понять тех, кто сидит в психушке. В конце концов вы установите только одно что он был идиотом. Он и кончил как шиз: наверняка забился в какую-нибудь щель и сдох там.

Следователь. А вы жестокая, Ирина Константиновна.

Монастырская. Будешь тут... На вашем месте я спросила бы с тех, кто заставил его глотать эти чертовы пилюли...

15

Расписка

Я, Полосов Валентин Алексеевич, младший научный сотрудник лаборатории эвристической психологии, добровольно включаюсь в эксперимент по программе "Человек-эхо". В соответствии с условиями данного эксперимента обязуюсь на протяжении шести месяцев принимать в установленных дозах препарат ДЛ, корректирующий личность. С программой и инструкцией ознакомлен.

(Подпись).

16

И. С. Сотник.

У следователя я был дважды, другие больше. Наверно, потому, что от Полосова я стоял дальше всех, даже в глаза его не видел. Он для меня химера, миф. Следователь, думаю, и не рассчитывал узнать от меня что-либо существенное. Спрашивал в основном о Нечаеве, Ирине, уточнял какие-то детали, связанные с организацией экспедиции. Беседовали недолго, расставались мирно.

Какого я о нем мнения? Никакого, не успел присмотреться. Внешне впечатление оставляет в общем-то неплохое. Серьезный, дотошный, в чем-то даже въедливый. Таким, вероятно, и должен быть человек его профессии. Непонятно только, чего он так долго возился с этой историей. Конечно, случай трагический, погиб человек, тут надо разобраться досконально. Но ведь и сложностей особых не было. С самого начала ни у кого не возникало сомнений - это не криминал, даже не самоубийство. Голая случайность, какой-то нелепый исход. Думаю, и следователь считал так же. Но сколько мурыжил, крутил, сколько нервов людям попортил. Особенно донимал Нечаева, вызывал чуть ли не через день. Просто возмутительно. Встречаю как-то Эдуарда Павловича - и ахнул: лицо серое, осунулось, не узнать. Я уже хотел к прокурору идти жаловаться. И пошел бы, да Эд запретил.

17

Следователь. Можно предположить, что вы все же чего-то побаивались.

Нечаев. Я бы не спешил с выводом.

Следователь. А расписка? От чего вы хотели застраховаться?

Нечаев. Обычная формальность. Эксперимент острый, в какой-то степени вмешательство в психику. В таких случаях согласие участников опыта обязательно.

Следователь. Препаратом занимаются эксперты. Они еще скажут, насколько правомерно его использование.

Нечаев. Уверяю, абсолютно безвреден. Я сам глотал бессчетное число раз, килограммами. У нас есть разрешение авторитетной комиссии.

Следователь. Безвреден для здоровья - возможно. А поведение? Мне нужно знать, как он действует. Что произойдет, скажем, со мной, начни я его применять?

Нечаев. С вами? Ничего, ни на вот столько. У вас другой тип нервной системы. Что же касается Полосова... Валентин по натуре был человек мягкий, впечатлительный, в общении несколько стеснительный и, что для эксперимента особенно важно, в высшей степени отзывчивый, участливый. Мы все наделены способностью сопереживать - кто больше, кто меньше, но Валентин в этом плане чемпион. По крайней мере я второго такого не встречал. Для чего нам понадобился ДЛ? Препарат обостряет, усиливает эту способность и в то же время как бы лишает человека самостоятельности. Понимаете? Все зависит от партнера, от окружения. Грубо говоря, так: мне весело - и вы в ударе, я в трансе - и вам небо с овчинку.

Следователь. Интересно получается. Вам же ничего не стоит водить меня за нос. Прикинетесь лучшим другом - и у меня перед вами душа нараспашку?

Нечаев. Э, нет, номер не пройдет. В том-то и дело, что прикинуться не удастся. Человек-эхо все равно отзовется на ваше истинное чувство. Если на самом деле он вам неприятен, то и у него возникает неприязнь, как бы вы ни маскировались. Тем и привлекателен эксперимент: он позволяет судить о личностных взаимоотношениях в условиях полной душевной открытости... Видели бы вы, как загорелся Валентин, стоило мне лишь предложить идею эксперимента. Это же окно в будущее, попытка узнать эмоциональный мир людей, которым жить через сто, двести, может, тысячу лет, когда не нужно будет скрывать свои чувства, строить кому-то козни, лицемерить, лукавить, фальшивить, ловчить...

Следователь. Прервемся, Эдуард Павлович, на сегодня достаточно, спасибо. Вы мне столько наговорили, что надо переварить. Когда я что-то недопонимаю, становлюсь подозрительным.

Нечаев. Так вы все-таки в чем-то меня подозреваете?

Следователь. Не без этого, вы уж извините.

Нечаев. В чем же, если не секрет?

Следователь. В неискренности, прежде всего. Такое впечатление, что вы скрываете что-то, боитесь проговориться.

Нечаев. Все правильно - боюсь, чутье у вас верное. Как бы вы держались на моем месте? Приходится взвешивать каждое слово. Сказал что не так, потом доказывай, что не верблюд.

Следователь. Ну, это вы зря. Не такие уж мы безнадежные, чтобы не понять, где оговорка, а где оговор. Бывает, люди начисто меняют свои показания. Нам не привыкать... А вот с ним, с Полосовым, вы во всем были искренни?

Нечаев. В каком смысле?