Колючий иней

Раннее утро, как всегда, было туманным, но мне казалось, что даже воздух стал пахнуть по-другому. Более ярко и свежо. Я шла за своим сопровождающим, стараясь не кривиться от боли и унять головокружение. Только бы не упасть. Хотя гейлрикс и неплохо затянул раны, но они при любом неаккуратном движении могли разойтись. Поэтому я шла осторожно, пытаясь при этом сохранить лицо. Они не увидят ни одной болезненной гримасы.

Мы вошли в заполненную людьми столовую. Здесь явно были не все, возможно, у кого-то нашлись дела и поважнее моих извинений. То, что меня ведут именно за этим, я поняла сразу.

Маквела заметила издалека. Он не спускал с меня внимательного взгляда, пока я шла к нему. На краткий миг мне почудилось, что он даже ободряюще улыбнулся в свою бороду, а затем сказал:

– Ты знаешь, что делать.

Молча кивнула и с трудом забралась на скамью. Хочу смотреть на всех свысока. Один шрам лопнул, и острая резь на мгновенье застелила глаза дымкой боли. Сжала зубы и постаралась спрятать лицо, но заметила насмешливый взгляд карих глаз Ликха, сидевшего за столом. К черту его! Пусть все катятся куда подальше! Они что, думают, я действительно буду сейчас извиняться за то, чего не делала? Распрямившись во весь рост, громко и четко произнесла:

– Приветствую всех жителей Дома. Мне жаль, если я не оправдала чьих-то ожиданий, – взгляд зацепился за торжествующую улыбку Линды, стоявшей в толпе. И я зло процедила: – И не беспокойтесь, я многое осознала.

Не вслушиваясь в ответную реакцию, спустилась на пол. Мак недовольно нахмурился, но громко произнес:

– Мы принимаем эти извинения. Ты отбыла свое наказание и чиста перед всеми нами.

В ответ раздались редкие хлопки. Похоже, все закончилось благополучно. Люди начали расходиться, возвращаясь к своим делам. Мой взгляд снова скользнул по лицу Ликха. Скрестив руки на груди, он сидел и, хищно улыбаясь, смотрел на меня, а в глазах горел странный огонек. Стало неприятно.

– Мак, я могу идти? Приведу себя в порядок и пойду в мастерскую, – сказала я тихо.

– До отъезда отдыхай. Но сходи к швеям и убедись, что твой наряд готов. Через два дня мы отправляемся на Совет. Осилишь поездку?

– Разумеется! Буду в лучшей форме, – быстро ответила я.

А внутри растеклось тепло от предвкушения ярости Линды. Она наверняка рассчитывала сделать меня непригодной для поездки. Выкуси, дрянь! Развернулась и, зло улыбаясь, поспешила к выходу.

Когда добралась до своей комнаты, энергии поубавилось и спина заболела с новой силой. На кровати обнаружила несколько упаковок с местными лекарствами и инструкцию. Надо же, позаботился. Снова вспыхнула обида на Маквела. Но лекарства приняла. В этом случае гордость не лучший советчик.

Лежа на животе, я постанывала от боли и старалась забыться в коротком сне. Укутавшись во все теплое, я отгоняла слезы обиды и безнадежности, но вскоре сон взял свое и я уснула.

Меня ласково гладили по голове и утешали, нашептывая слова поддержки. Я понимала, что это не реальность, но чувства были такими сильными, что мне хотелось тянуться к их источнику. Он с радостью принимал меня и окутывал умиротворением. И я открывала душу для него, поглощая и впитывая бесценные дары целиком. Хотелось прошептать «спасибо» невидимому утешителю, но он, словно стесняясь, не спешил показываться.

Странный сон, наполнивший меня силой. Я долго нежилась в его послевкусии и не спешила выбираться из кровати. Но пришлось. Я обещала Маку сходить к швеям. С трудом поднялась и собравшись с силами вышла из комнаты.

Ориентировалась в Доме я уже хорошо и довольно быстро их нашла. Я уже была у них, когда они снимали с меня мерки, не забыв при этом уколоть несколько раз толстыми иголками. Тогда я поняла, что и здесь подруг мне не видать. Линда крепко держала в узде всех местных женщин. Дрянь.

При воспоминании о ней у меня еще сильнее заболела спина и накатила ярость. Поэтому к швеям я вошла, не постучавшись, и с порога рявкнула:

– Моя одежда на Совет готова?

Любезничать ни с одной из них я не собиралась. И если что-то не успели, то это их проблемы. В помещении, где все стены были обвиты светящимися растениями, а также стояло много емкостей с дополнительным освещением, сейчас находилось не больше десятка женщин. И все вздрогнули от неожиданности, но, когда увидели меня, выдохнули и принялись за свои дела. Похоже, меня бойкотировали. Хорошо.

– Значит, вы решили, что я могу ехать на Совет и в таком виде? – произнесла я громко и еще раз обвела их мрачным взглядом. – Я передам ваше решение Маквелу.

И я развернулась, чтобы выйти, но, как и ожидалось, меня тут же окликнули. Одна из женщин поспешила ко мне.

– Мы не знали. Нам сказали, что, как и планировалось, на Совет поедет Линда. И мы…

– Вы ошиблись, – перебила я швею. Развернулась к ней и смерила презрительным взглядом. – Еду я. Одежда готова?

– Нет, мы не знали, – снова залепетала женщина.

– Чего вы не знали? Кто вам сказал, что Маквел изменил решение и я не поеду? – строгим тоном спросила я.

Ответом мне было молчание. Прикрывают Линду, значит. Ладно. Посмотрим, насколько они ей верны.

– Как тебя зовут? – спросила я, обращаясь к стоящей рядом женщине.

– Моника, – ответила она тихо.

– Значит, это ты, Моника, приняла такое решение. Я передам его Маквелу.

И снова отвернулась, делая вид, что ухожу. Крепкая рука вцепилась мне в одежду.

– Нет, не нужно. Это Линда сказала нам, чтобы мы не прикасались к ее наряду. Она утверждала, что поедет на Совет.

– И с каких пор швеи слушаются кухарку? – зло сузив глаза, спросила я, обводя всех холодным взглядом.

– Но она, она ведь… – снова попыталась оправдаться Моника.

– Ее место на кухне, и она никакого отношения к управлению Домом не имеет. Если вы забыли, то это дело Маквела. Его приказы вы должны выполнять, а не поварихи. Вам ясно?

Женщины опустили глаза. От их былой спеси не осталось и следа. Все понимали, что я могу не просто передать все Маквелу, но еще и приукрасить.

– Значит так, – строго сказала я. – Если еще раз услышу, что кто-то из вас выполняет приказы кухарки, а не управляющей Огхи или лично Маквела, то очень постараюсь, чтобы это стало известно. А сейчас займитесь моим нарядом. Я приду утром, и если он будет не готов, то поименно назову тех, кто в этом виноват. И чтобы все было сделано идеально.

– Но мы не успеем, – запричитала Моника.

– У вас вся ночь впереди, – бросила я и вышла.

Конечно, до отъезда были еще целый день, но они должны заплатить за то, что выбрали не ту сторону. Я направилась к себе, стараясь не оценивать свои поступки. Да, была груба, да, пустилась на шантаж и воспользовалась именем Маквела. К черту все! Пора прекращать быть милой девочкой. Если уж так решила, то должна иметь силы переступать через часть своих принципов, явно сейчас лишних.

Следующие сутки я провела в кровати, пытаясь привести себя в чувство. Я лучше сдохну, чем позволю этой гадине добиться своего. Смогла встать, лишь когда портнихи принесли наряд и молча надели его на меня для примерки. Сидел он идеально, жаль, не было зеркала, чтобы полюбоваться. Но в завистливых глазах женщин я и так прочитала ответ. Довольно улыбнулась, представляя, как они будут рассказывать об этом Линде.

Поздно вечером даже смогла посетить баню, которую истопили специально для меня. Наконец-то я смогла помыться не в полуостывшем помещении, а в горячей бане. И хотя удовольствия от этого я не получила: шрамы доставляли сильный дискомфорт, но это того стоило. Теперь я не буду никого ждать и всегда буду первая. Пусть остальные стоят в очереди.

К утру мне стало гораздо лучше, и на Совет я собиралась особенно тщательно. Результатом осталась довольна. Давно не видевшие свободы волосы сияли, словно серебро, когда я провела по ним щеткой не одну сотню раз. Сапожки были немного велики, но зато шубка села неплохо. Ее серебристый цвет гармонировал с горящими голубыми глазами и блестящими волосами.