Золотые патроны
(Рассказы)

Так, подгоняемые ветром, бежали пограничники по черной каменистой степи, мелкие камни больно били им в спину. Вот уже линия связи. Метрах в четырехстах — озеро. Нарушителя не видно.

— Дай трубку, — остановился Мыттев. — Отдохни, я доложу.

Сырецких вынул из чехла трубку, подал ее Федору, а сам повалился на камни. Он прикрыл лицо от мелких камней, летевших с ветром, и с наслаждением вытянул ноги. Через несколько минут вернулся ефрейтор.

— Начальник приказал берег осмотреть. Вставай.

Они побежали к озеру. Федор мысленно ругал себя за то, что слишком долго они пролежали на стыке и поэтому не смогли догнать нарушителя. «Теперь поднимется вся застава, поднимутся на том берегу рыбаки. В такой ветер. Эх, шляпа, шляпа!»

След они искали недолго, он был хорошо виден на снегу, сохранившемся у берега. Ветер даже не успел запорошить его, значит, прошло всего несколько минут, значит, нарушитель где-то рядом. Но на ровном и чистом, как стекло, льду не видно было никого, хотя уже начинало светать, и пограничники видели вокруг себя метров на двести.

С каждой секундой евгей дул все порывистей. Сейчас, Федор знал это, ветер сметал все на своем пути. Мыттев и Сырецких едва удерживались на ногах. «Где нарушитель? Куда пошел?» — мысленно задавал себе вопросы Мыттев.

У охотника одна дорога, у волка — десятки. Так и путь нарушителя. Отгадай его мысли, его планы, реши за него, как он поступит сейчас, через минуту, да если еще для решения у тебя считанные минуты: будешь медленно действовать — не догонишь, не задержишь. И Мыттев решал, обдумывал различные варианты действия, взвешивал все «за» и «против».

«Пошел через озеро! Легче идти, быстрей оторваться от границы!» — сделал твердое заключение Мыттев.

На том берегу есть поселок, и начальник заставы, видно, позвонил уже директору совхоза, а тот сейчас поднимает людей, и нарушителя встретят там. Но, может, евгей успел порвать провода, и связи с поселком нет? Несколько десятков километров по льду — этот путь должны сделать пограничники, пусть даже связь с поселком не испорчена: пограничники обязаны преследовать врага, пока он не будет в их руках.

Федор подал сигнал «Вперед» и стал спускаться к озеру; Сырецких последовал за ним, споткнулся о камень, скатился вниз и, как большой белый мячик, покатился по льду. От неожиданности Федор даже растерялся; он смотрел на быстро удалявшегося по льду товарища, ничего не понимая, потом крикнул: «Держись!» — сбежал на лед — его сразу же подхватило ветром и понесло вперед. Теперь Мыттев понял, почему они не увидели нарушителя: его вот так же, как и их, понес по льду ветер. Федор, чтобы устоять на ногах, принял стойку лыжника, спускающегося с горы; лед был гладкий, и Федор катился быстро, но расстояние до Николая не уменьшалось. Ефрейтор расставил руки, чтобы ветер сильнее нес его, но сделал это нерасчетливо: одну руку поднял немного раньше, евгей крутнул его и бросил на лед. Федор почувствовал, как оторвалась от ремня сумка с патронами, увидел ее, скользившую по льду совсем рядом, хотел развернуться, чтобы поднять, но ветер волчком закрутил его на льду. Нестерпимо больно вдавился в бок магазин автомата, Федор даже застонал.

Вот так же больно было, наверное, и тем деревьям, которые сейчас стоят мертвые вокруг заставы. Они погибли, не успев распустить листья.

…Посадить деревья в этой бесплодной степи предложил Федор. Все солдаты поддержали: «Хоть немного тени будет летом, а зимой небольшая защита от ветра». Начальник заставы, прослуживший здесь больше десяти лет, отговаривал, объяснял, что евгей не раз срывал с заставы крышу, как-то однажды перевернул легковую машину, так что с тех пор, когда дует евгей, выезжают только на грузовых; он убеждал солдат, что ветер переломает деревья, но пограничники стояли на своем, и начальник заставы разрешил им поехать к предгорью за деревьями.

Деревья посадили, провели от насосной трубу, раздобыли где-то резиновый шланг. Поливать, однако, не пришлось: мелкие камни и песок счистили кору с деревьев и отполировали стволы лучше, чем наждаком. Федор вспомнил сейчас, как грустны были лица солдат, увидевших содранную кору на деревьях после первого евгея. Потом евгей дул снова и снова, и лица солдат каждый раз были грустными и суровыми, когда после ветра они ходили смотреть на свою рощу. Деревья гибли, и помочь им было нельзя…

Федора вертело на льду и несло с непостижимой скоростью к другому берегу; от маскировочного халата остались одни лохмотья, из куртки и брюк во многих местах торчала вата; болел не только бок, но и колени, и локти, и плечи, а мысли путались, порой сознание терялось совсем, и отполированные стволы деревьев будто маячили перед глазами.

Федор врезался в тальниковый куст, пробил его, пробил метра на два сухой, жесткий камыш и остановился. Ветер шумел в камыше, а Федору казалось, что это шумит в голове — монотонно, надоедливо. Ему хотелось, чтобы шум этот прекратился, тогда бы он немного отдохнул, а потом уже снова поднялся. Но это было мимолетное желание, мысли сразу же сменились другими, тревожными: «Где нарушитель?.. Что с Николаем?.. Нельзя лежать — замерзнешь!»

Федор ухватился за камыш, чтобы, опершись на него, подняться, но камыш ломался. Тогда он, приминая снег, пополз к тальниковому кусту, ухватился за ветки и встал; ветер налетел на него, но Федор удержался на ногах. Покачиваясь, он стоял, не решаясь сделать первый шаг, а евгей трепал его одежду.

Наконец Федор сделал шаг, второй, третий… Он увидел примятый снег и неширокую полосу сломанного камыша — прополз кто-то. Сырецких или нарушитель?

Федор остановился. Он был уверен, что это след нарушителя, что Николай не уполз бы от озера, а стал бы искать его, Федора; может быть, он уже ищет, а может, сам ждет помощи. Идти по следу, искать ли Николая — ефрейтор не сразу решился, что предпринять.

«По следу! — приказал себе Федор. — Задержать. Николая найдут рыбаки».

Федор повернул в сторону поселка, идти старался быстрей; ему помогал ветер, подталкивая в спину. Показался дом Антона Соколенко — главного лодочника, как называли его рыбаки. Дом этот одиноко стоял метрах в двухстах от берега; до села от него было почти полкилометра. Следы вели к дому Соколенко.

«Тут тебе и крышка, — с радостью подумал Мыттев. — Далеко не уйдешь!»

Нарушителя Федор увидел на крыльце, когда обошел дом. Мыттев вскинул автомат, крикнул: «Стой!» — и только тут увидел, что магазина в автомате нет — его вырвало где-то на озере, в кустарнике или камыше. Нарушитель, взбиравшийся на крыльцо на четвереньках, лег на ступени, сунул руку за полу изодранной куртки и выхватил пистолет.

— А, гад! — крикнул Мыттев и швырнул в нарушителя автомат.

Прозвучал выстрел, пуля отбила от крыльца кусок доски — удар автомата пришелся по руке нарушителя. Федор кинулся на него, пытаясь скрутить руки.

Разбуженный криками и выстрелом, хозяин дома выскочил на крыльцо, вначале не понял, в чем дело, но, увидев Федора, хватил нарушителя кулаком по голове.

— Свяжи его, — едва слышно проговорил Федор. — На берегу Николай Сырецких остался… Найди…

И нарушителя, и Федора Антон Соколенко затащил в комнату. Связал веревкой руки задержанному, крикнул жене: «Оттирай их!» — накинул полушубок, выскочил из дому и торопливо зашагал к озеру, с трудом пробивая несущийся навстречу евгей.

Тепло сразу вдруг как-то разморило Мыттева. Он сел на лавку и с полным безразличием посмотрел на нарушителя. Он слышал шум ветра, не понимая, где и что так неприятно свистит и завывает, почему вздрагивает дом. Мыттеву снова, как и на озере, в камыше, хотелось, чтобы наступила тишина. Но труба выла, ставни стучали торопливо и громко, дом вздрагивал, и Мыттев постепенно начал сознавать, где он и что произошло. Евгей, озеро, нарушитель… А Николай на озере! Даже если с ним ничего не случится, он может двинуться в другую сторону, обессилеть вконец и замерзнуть. Мыттев вспомнил слова Николая: «Как слепой котенок» — и подумал, что прав он был тогда, сравнивая себя с котенком. Но и сейчас, через два месяца, не слишком он прозрел. Здесь нет неоновых светильников, нет ни красных, ни зеленых огней с надписями: «Стойте», «Идите». Даже он, Мыттев, не сразу пришел в себя. А Николай? Молодцом он себя держал до озера, не отставал, а теперь, наверное, растерялся. Спасать его нужно. Антон Соколенко долго может проискать… Мысли, сменяя одна другую, пронеслись в голове Федора и заставили его пересилить усталость.