Лорд 2

Со всеми делами я управился ещё до наступления сумерек. И, перекусив в столовой горячим, я отправился с Прохором назад в лес к Источнику, где меня ждала вечная работа над амулетами. А в ближайшем будущем — операция на немецком аэродроме под Витебском.

Глава 4

Мои подчинённые самостоятельно определили бывших военнопленных к евреям. Два Ивана дополнительно предупредили новичков, что за периметр не стоит выходить, так как базу охраняют псы-убийцы, которые их, новеньких, ещё не знают. И показали красноармейцам двух варгов. Те прониклись. За время пути у нескольких больных серьёзно ухудшилось самочувствие. И Маша решила взять несколько целительских амулетов из неприкосновенного запаса. К моменту, когда я вернулся, тридцать девять новичков были отмыты, переодеты и накормлены. А самым плохим ещё и оказана магическая медицинская помощь. Стоит сказать, что такое странное лечение отметили для себя все военнопленные без исключения. За месяцы в плену они научились подмечать всё, что творилось вокруг них, самые мелкие события. Так как выброшенный в сердцах окурок немецкого лейтенанта, мог означать, что в плохом настроении фашист насмерть замордует или угробит на тяжёлых работах несколько человек. Да и тот же окурок можно будет в темноте отыскать, и если не раскурить, то разжевать табак, чтобы унять табачную ломку. Когда я вернулся, то после короткого отдыха навестил их и переговорил с каждым по отдельности. По итогам изменил мнение сразу по нескольким собеседникам. Трое из тех, кого я хотел привлечь в свои ряды, стали вызывать сомнения в целесообразности такого поступка. А вот двоих из раненых стоит попытаться переманить к себе.

Пообщался и с женщиной, Светланой Ивановной Терентьевой, женой комиссара Терентьева. На начало войны у них были трое детей, двоих успел отправить в тыл их отец, а третий… с третьим Светлана находилась в деревне у родных под Минском, когда всё началось. Вернувшись домой, она нашла только записку от мужа. Потом было бегство с беженцами, налёт и смерть дочки, которой должно было исполниться осенью три года. Едва не сойдя с ума, женщина решила мстить, даром, что сдала все нормативы ГТО и из винтовки легко поражала «яблочко» мишени на ста метрах пятью выстрелами из пяти. Она успела уничтожить несколько мотоциклетных патрулей, обстрелять грузовики и колонны пехоты, когда встретила отряд окруженцев. Вместе с ними решила идти к фронту, но в конце сентября их зажали в болотах и часть уничтожили из миномётов, а часть пленили. Оглушённую взрывом Светлану выдали за парня, замотав голову и грудь окровавленными тряпками. К этому моменту отряд красноармейцев находился недалеко от Лепеля, и немцы решили отправить их во временный городскойконцлагерь. Повезло, что к тому времени бойцы расстреляли все патроны. Убей они хотя бы одного фашиста из облавы, то всех пленных расстреляли бы прямо в болотах.

На третий день после возвращения из Лепеля утром ещё до восхода солнца я с помощниками направился в сторону Витебска. Шли впятером: я, оборотни и пилот. Плюс, ещё трое варгов. К вечеру мы уже были в окрестностях большого аэродрома, пробрались на его территорию и устроились в неглубоком длинном ровике, наполовину заполненным бочками с топливом, накрытом брезентом и белой маскировочной сетью на высоких шестах.

— Позёмка пошла, может, ночью снег будет, — сообщил Прохор.

— Плохо, — сморщился Паша. — В метель немцы не полетят.

На наше счастье уже утром снегопад прекратился, и ярко засветило солнце с чистого голубого неба. Спустя час на аэродроме забегали немцы с лопатами и скребками, принявшись очищать взлётную полосу. Чуть позже к летающим машинам потянулись техники, приступившие к заправке самолётов, прогреву двигателей и загрузке боеприпасов.

— Что они там возятся? — зло бурчал Прохор. — Надоело прятаться уже.

— Это ж немцы, — тихо прокомментировал поведение врагов Паша. — У них всегда во всём порядок. Никакой спешки, постоянный контроль. Вон их пилоты кофе пьют в столовой. Ждут, когда им машины подготовят.

— Тьфу, чтоб они подавились своим кофием, — сплюнул себе под ноги беролак.

Как только все работы с самолётами были почти закончены, я подал знак: пора. Под прикрытием амулетов отвода взгляда мои подчинённые бегом бросились к летающим аппаратам. У каждого при себе имелись амулеты подчинения. Действовать они должны точно так же, как и я.

Когда в самолёт полезли авиаторы, я дождался, чтобы они заняли свои места, после чего перебил троих из них, а последнего, севшего за штурвал, превратил в свою марионетку. Отдав ему нужное указание, я выбрался наружу и направился к соседней летающей машине, где всё прошло точно также. А потом навестил третий, где и остался. По такому же сценарию работали оборотни и Паша. Если нам повезёт, то сумеем забрать десять самолётов, так как всего у нас было семь подчиняющих амулетов. Плюс, я сам с помощью жезла взял под контроль троих пилотов. Да, хочу ещё сказать, что варгов я оставил на аэродроме. День они должны пересидеть в сугробах, а ночью устроить немцам Ад.

Пришлось ещё полчаса провести в тесном стальном коробе рядом со свежими трупами и слушая оглушительный рёв двух моторов, расположенных слева и справа от просторной стеклянной кабины. Нервировал факт того, что немцы могут обратить внимание на убитых стрелков, которые должны были выделяться своей странной неподвижностью.

«А если взлёт отменят? Дадут приказ возвращаться в казарму? — беспокоила меня страшная мысль нашего провала. — Демоны, как же неприятно действовать без подготовки, на шап-шарап, как говорит Прохор».

К счастью, всё обошлось.

Один за другим самолёты стали подниматься в небо. Как только мы отдалились на достаточное расстояние от аэродрома, я приказал «своему» пилоту передать по рации оговоренный сигнал. Это была очередная слабая точка в плане, но она сработала так, как и требовалось. Десять самолётов вышли из общего строя и стали поворачивать назад. Их пилоты передали, что падает тяга двигателей и аппараты ведут себя в воздухе плохо, ухудшилось управление. И нам все поверили. Наверное, никому и в голову не могло прийти, что сразу столько надёжных и проверенных людей могут стать предателями или лгунами. Куда проще поверить в некачественное топливо, обслуживание или диверсию.

Витебск наша десятка обошла сильно южнее, потом поднялась на север и вышла к нужной точке. А там с земли стали взлетать разноцветные ракеты, давая наводку пилотам на посадочную полосу.

Посадку я запомнил на всю свою жизнь. Лететь понравилось, а вот приземляться нет. Тяжёлый самолёт по снежной полосе пронёсся, как санки по горке. Хорошо ещё, что я позаботился пригнать сюда фей, которые подхватили самолёт за крылья и хвост и помогли ему плавно и быстро тормозить. Заодно и направление удерживали, чтобы летательная машина случайно не свернула в сторону, прямо на недалёкие деревья. Точно также они помогли прочим самолётам.

— Фух, — выдохнул Паша, когда выбрался из кабины на землю, — я чуть богомольцем не стал, когда стойка провалилась в снег. У нас же полный бомбоотсек! Рванёт — по кусочкам не соберёшь. Только и оставалось молиться. Что-то я совсем не подумал об этом. Про бомбы при посадке. А ты, смотрю, спокоен, как кот на печке. Не страшно было?

— Только когда опускались. Но не потому, что опасался взрыва, а просто были сильно неприятные ощущения от воздушного спуска, — сказал я и тут же добавил. — А про то, что надо бояться бомб при посадке я просто не знал.

— Везёт тебе, — вздохнул парень и протер красное лицо снегом.

Получается, без помощи фей план мог превратиться в катастрофу. Что ж, в следующий раз придётся подготовиться как следует, а не так, как сейчас. Главная моя проблема в том, что я ещё очень, ну очень мало знаю про окружающий мир. Многие мои поступки продиктованы привычками родного мира, которые я совершаю инстинктивно. А помощники настолько уверовали в возможности магии, что совершают такие глупые поступки, которые точно не сделали бы, не будь меня рядом.