Товарищ Резак

А! Вот ещё что! Этому дала, и этому дала, и этому дала, этому не помню, пьяная была, но скорее всего дала чем не дала, а этому не дала, но ему фууу, ему никто не дает. А вот этому тоже не помню, всех разве упомнишь? Нет, надо однозначно прекращать эту благотворительность.

Это я сейчас говорил про мою занятость и плотный график работы. Я только приходил с одного рейда, меня сразу хватали и тащили в другой рейд. Все служебные собаки теперь сидели по своим домам и выходили в рейды по остаточному принципу. Я от усталости, не фигурально, с ног валился. Несколько часов на сон, и в рейд. Ну конечно, а смысл брать обычную собаку, если можно взять суперсенсорную собаку, которая за несколько километров знает о внешниках и мурах, ещё и различает кто есть, кто.

Так всегда. Спокойно себе сидел в раздумьях, меня даже чесальщики особо не доставали, занимаясь своими делами. Наш отряд облюбовал небольшую полянку со скамейками в большом полудиком парке. Рядом проходило шоссе, а неподалёку что-то там, тоже нужное. Я не спрашивал разумеется, мне и не рассказывали. Спокойно сидел на заднице и скреб задней ногой за ухом. Ко мне подошёл один из парней и стал рядом, рассматривая меня и к чему-то приноравливаясь. Я перестал чесать за ухом и внимательно посмотрел на бойца.

— А кто тут у нас? — начал он свой бесхитростный диалог.

Я лапой поднял жетон и немного отодвинул морду.

— Блохастый! Это у тебя случайно получилось. А давай еще раз? А кто тут у нас?

Ему правда с одного раза непонятно? Нельзя прочитать? Игнорирую. И что вы думаете? Повторяет:

— А кто тут у нас? — берёт рукой мою лапу и моей же лапой подымает жетон и повторяет, — А кто тут у нас?

Это он, меня, мой собственный жетон показывать учит? Меня дрессируют? Лапой жетон показывать учат? Обозначаю попытку укуса в область паха. Пасть у меня сейчас огого! Боец так шустро убрал обозначенную область подальше, что тело согнулось треугольником и плюхнулось на задницу. На всякий случай мой дрессировщик отполз, активно двигая пятой точкой от меня ещё метра на два.

Вот же придумал! Меня жетон учить показывать. Возмущение так и пёрло. А давай я его, пока он у меня азы жопохождения постигает, теории Мора научу. Будет знать, как графическим методом силовые нагрузки в арочных конструкциях рассчитывать. Это конечно не Мор начал, это ещё Кульман разработки затеял, но Мор довёл до сухой, рабочей научной теории. Демонстративно показываю, что мне больше не интересно и отхожу в сторону. Вот же прямоходячие, рыкнул, так разбегаются, боятся, а как хвостом вильнул, так чесальщики со всех сторон стаями сбегаются.

Подошёл к разложенной брезентовой накидке на которой стояла еда. Придвинул поближе лапой миску с кусками мяса и взял пастью самый большой. Рука потянулась почесать меня за ухом. Рыкнул. Рука скрылась. Вот-же достали, пока не рыкну, всё надо где-нибудь почесать, потрепать, когда надо, я сам подойду. Сколько же мы своим домашним питомцам добра причиняем! Направился в самый дальний угол стоянки. Хвост предательский вилял. Скотина ты хвост. Так я этими мышцами и не научился управлять. Он прекрасно помогал, когда я бегаю, замирал, когда настораживаюсь, а в обычной ситуации жил своей жизнью.

Я спокойно ел. Дефиле на заднице и чудесное спасение самого дорогого активно обсуждалось, и ко мне с дрессурой больше никто не лез. Я просто лежал на брюхе, и придерживая лапали кусок мяса, ужинал, откусывая небольшими кусочками. Солнце уже почти село и оставалось только наслаждаться редкой возможностью ничегонеделания.

Просто полежать у меня как всегда оказалось мало времени. Я себя впервые ощутил по-настоящему сенсом, и я ощутил их. Это был взвод внешников — четыре пулемётчика, четыре гранатомётчика, четыре снайперки. Два дырокола и две малошумных, соответственно. От них пёрло силой и злой решимостью, да и состав взвода был странный. Как узнал не спрашивайте, вот узнал и всё тут. У меня аж шерсть на загривке встала дыбом, а почувствовал я их, когда они были совсем рядом. Меньше километра и только густые посадки растений, и редкие строения огораживали нас от прямого контакта.

Муры и наши парни были примерно ровня. Бойцы были похоже вооружённые и дерущиеся каждый за свою правду. Небольшое техническое превосходство муров мы компенсировали знанием местности, и верой в правое дело. Внешники были другие. По сравнению с ними мы были голодранцами, недоученными салабонами призывниками, которым выдали старенький автомат, фляжку и пилотку. Слаженность групп и снаряжением они превосходили наших бойцов на порядок. Эти внешники были злее и опаснее в разы, и дело не в оружии, и не в том, что они всегда были в костюмах химзащиты. Я знаю, эти ещё опаснее.

Как можно недобро я направил морду в сторону внешников и зарычал, как я это обычно делал, но вместо ожидаемой настороженности вышло иное. Осторожное рычание и вздыбленные остатки шерсти между роговых пластин ничего моим товарищам не сказали. Бойцы хотели видеть и слышать только желаемое.

— Блохастый внешников почувствовал, около взвода, — радостно извещали друг друга и готовясь со всех ног бежать ловить супостата.

Они так безмятежно готовились к бою и уже начали выдвигаться на позиции, что у меня похоже сейчас не останется выбора. Несущиеся бешенными кошками мысли разрывали мою голову и скребли мозг. Гавкнуть? Заговорить и объяснить, что они придурки? Исполнить танец? Убежать? Их точно всех положат, им туда нельзя никак. Спалиться? Я набрал в лёгкие побольше воздуха, и на автомате поменял в своей будущей рече слова с сопливыми буквами на синонимы, а затем повинуясь пришедшей в голову идее сделал несколько прыжков.

Удобная всё-таки эта ручка на загривке формы. Мои зубы клацнули на холке командира, и мы вместе завалились назад. Он прилично бахнулся каской об землю. Передние назад, задними отжать. Передние назад, задними отжать. Меня материли, фукали, били по морде, но шансов у человека подняться не было. Передние назад, задними отжать, и я рывком смещаю тело бойца ещё на пол метра. Подняться, перевернуться или вырваться у человека никаких шансов не было. Остальные вскинули оружие, наблюдая за моим бесноватым поведением, но стрелять в столь полезную суперсенсорную собаку не спешили. На десятом рывке командир перестал брыкаться и материться, а его руки в тактических перчатках чесали мне под челюстью.

— Фу Блохастый, фу, отпусти. Не пойду я туда. Отпусти, — командир сменил голос на спокойный, домашний.

Я отпустил лямку и сделал шаг вперёд. Моя морда нависла над лицом человека и с пол минуты мы играли в гляделки, смотря в глаза друг другу. Что там думал хомо мне неведомо, но выводы он сделал. Народ напрягся. Была послана разведка в составе пары глазастых бойцов, которую вырезали раньше, чем они успели вякнуть. Вот тут уже мои парни забеспокоились по-настоящему.

Как я и предполагал, внешники всегда были профессионалами и сработанной группой. Из девятнадцати человек до стаба добралось аж пятнадцать живых бойцов и одна обнаглевшая псина. Пара человек была на носилках и почти все в разной степени ранены. Пока мы отступали, бойцы уже успели обсудить мою выходку и пришли к мнению, что если бы я не проволок командира за шкирку, то трупов было-бы девятнадцать и ещё неизвестно как бы всё обернулось после. Внешники имели возможность нас порвать, но раскрыв своё инкогнито и не имея возможности нас быстро уничтожить, предпочли дать нам отойти, а затем ушли сами.

Если ещё кто-то до этого воспринимал меня как собаку, то теперь все относились ко мне как к бойцу. В столовой уже давно стоял журнальный столик с моими мисками и приходя поесть, я получал кусок мяса. Меня вписали в штатное расписание как человека. Здесь довольно много собак, их используют как дополнительные уши и глаза отряда, но скажите, зачем брать обычную собаку если можно взять меня? Все уже понимали мои возможности.

За моим поведением теперь следило множество глаз, пытаясь вычислить зависимости и распознать мои сигналы, а у меня голова взрывалась как выработать невербальные средства общения, чтобы доносить нужную информацию и не спалиться. Это только чудо и хвала моей наглости что мы выбрались, но этот трюк одноразовый. С этого момента в моей научной деятельности появился третий пункт исследований «Активное слушание и односторонняя беседа».

Конец ознакомительного фрагмента.