Страница 3 из 6
Ветер становился сильнее. Дилижанс раскачивало так, что нас с Болтуном катало по его дну из стороны в сторону. Пару раз это корыто чуть не перевернулось, взобравшись на гребень самой высокой волны. Меня выкинуло в воду, вытолкнуло из неё с моим поплавком и поволокло на канате за пляшущей на бурунах лодкой. Вопли мои были не слышны в рёве волн, и Болтун заметил не сразу, что я остался за бортом.
Увидев, он, стоя на коленях в лодке, стал подтягивать меня на канате. Подтащил и втянул к себе.
- Вот скажи, какая мне от тебя выгода?! На первой же волне свалился в воду! - орал он мне в ухо.
А я молчал. Болтун был старше меня намного. Его лицо, заросшее чёрным с проседью волосом, с раскровавленной о весло губой сейчас казалось страшным.
- Испугался? - расхохотался вдруг он, но я не ответил ему. - Ну-ну... молчи-молчи, Молчун...
И с этого момента Болтун стал звать меня Молчуном. Я же был не против, всё-таки это лучше, чем малёк.
Буря начала стихать уже далеко после полуночи. В серых предрассветных сумерках ветер ещё рвал волны. Клочья водорослей, поднятых со дна, наплывали из темноты. Но широкую лодку эта волна уже не в силах была перевернуть.
На рассвете Болтун хмуро сообщил, что нас сильно отнесло к северу и придётся долго навёрстывать упущенное.
- Нам ещё повезло, и ветер дует в спину. Не то сидеть бы тебе на вёслах...
Поставив парус и установив курс, он некоторое время клевал носом на корме возле штурвала. Иногда встряхивался и оглядывался по сторонам. И опять клевал.
Потом мне приказал следить за рулём. Достал небольшую штуковину и постучал по ней ногтем.
- Следи за стрелкой на компАсе, вот за этой.
Вертлявая стрелка на этом самом компАсе плясала, как помешанная, когда Болтун стал крутить им из стороны в сторону.
- Вот так. Запомнил? Да... И рыбы налови... жрать хочется, - бормотал он уже, развалившись на дне лодки и засыпая.
Колесо было небольшим. Мне нравилось держаться за гладкие, приятные на ощупь ручки из потемневшего от времени дерева - однажды Болтун разговорился и сказал, что его лодке много-много лет, что деревья, из которых она построена, росли на земле. Тогда было много земли. Гораздо больше, чем теперь.
- Значит, всё-таки земля есть? - спросил я тогда.
- Лучше бы тебе её не видеть, парень, - уклончиво ответил он.
Теперь, оставшись один на один с лодкой, идя под её лоскутным косым парусом, слыша скрип уключин, держась за штурвал, я казался себе страшно крутым парнем. Я веду дилижанс... Следующая остановка Остров...
Леска по правому борту дрогнула, и летучая рыба, заглотившая с костяным крючком остатки вчерашней утренней поклёвки, выскочила в воздух, перегнувшись от испуга гибким телом пополам. Потянув на себя лесу, придерживая её босой ногой, я перехватил трепещущуюся рыбину и бросил её на дно дилижанса. Хорошая, толстая рыба. Мяса в ней с три моих кулака...
К вечеру Болтун очнулся от спячки и, посмотрев из-под руки на горизонт, заехал мне в ухо. Не сказав ни слова, он принялся крутить штурвал и сверяться с компАсом. Увидев на дне улов, а у меня там уже валялось четыре средних рыбины, он подобрел и буркнул:
- Не всё так плохо, не всё, Молчун, и может быть, я даже погорячился. Но давай будем ужинать, а то ночь скоро сядет нам на голову и тогда рыбу придётся жевать с костями.
Выпотрошив и разрезав на куски рыбу, я достал соль, завязанную в листья. Увидев, как я сложил рыбьи внутренности в сторону, Болтун кивнул:
- В этих водах всегда много акул, но пока не пролито ни капли крови в воду, мы почти в безопасности.
Уже в темноте мы наскоро запили ужин тёплым соком выскочки, пропахшим на жаре вонючей рыбьей кожей. И Болтун приказал мне спать, сам встав у штурвала.
- Спи, утром ты встанешь. Если больше ничего не произойдёт, завтра будем на Острове...
Эти слова мне слышались уже сквозь сон. Я ещё некоторое время видел в сумерках фигуру Болтуна над светившейся в ночи водой океана. Но вскоре и Болтун исчез. Снова был жаркий день. И снова я плыл к своей неведомой земле...
На рассвете Болтун меня растолкал. Буркнул:
- Следи, гад, чтобы стрелка ни-ни...
И, повалившись рядом, захрапел.
Солнце только обозначилось над горизонтом. Ветер чуть надувал парус. И дилижанс продвигался медленно.
Я, сунув кусок рыбы в рот, жевал. Развернул листья водоросли с солью. Открыл рот и посолил в него щепотью. Хлебнул из бурдюка. Сморщился - вода стухла.
Становилось всё светлее. Лучи солнечные уже играли на воде и слепили. Глазам было больно.
Но разлепив их едва, я толкнул Болтуна:
- Смотри!
В той стороне, куда мы направлялись, там, где солнце село и сейчас было ещё смутно и серо, виднелась лодка. Для меня всё, что не растёт на стебле и может плавать, не относилось к рыбам или не называлось человеком, становилось лодками. Но эта очень отличалась от моей и от дилижанса Болтуна. Это было, как две лодки, поставленные одна на другую, с основанием в два раза шире дилижанса, и с огромным колесом, повисшим наполовину в небе, наполовину - в океане.
- Всего лишь Остров близко. От шагохода держись подальше...