Мечтатель

  Морозов притормозил, крутанулся. Растерянно улыбнулся.

  Из чахлого подлеска выдвинулся мамонт. Махина метра четыре... Зверь вышёл, как древний пароход какой-нибудь. Пар валил клубами, огромные бивни раскачивались в такт шагу... Надвинулся, загородил небо и лес... Потрясающий. Было в них это вот величественное, было. Медлительное и задумчивое, мир будто замирал вокруг, что-то будто происходило со временем. Оно становилось вязким, или это гигант так медленно шёл. Шёл в своём каком-то измерении. Шагал, может быть, по лесу, а может, и по тундре... по тому снегу, лёгшему тысячелетия назад... Александр нащупал телефон, снять бы, не поверят ведь...

  А мамонт исчез. Растаял. Ноги его ещё дрожали смутно и даже шли некоторое время.

  Георгий Иваныч прикурил, сложив ладони, опять забрался в рукавицы. Походил вокруг саней, похлопал себя руками, разминаясь.

  - Заводи, Саня, свой драндулет, поехали. Ещё минут сорок пилить.

  - Откуда он здесь? Ведь никто не поверит, - Морозов оглянулся, ноги мамонта исчезли окончательно.

  - Могильник открытый рядом. Бывают у них привидения? Опять же, кто его знает. Это как льды. Думаешь, чистая вода вокруг, льдов поблизости нет, а посмотришь на небо - ан нет, они есть. Ледовое небо-то.

  - Лихо вы всё перемешали, Георгий Иваныч, реальное и нереальное, - рассмеялся Александр.

  Он сел за руль, егерь плюхнулся в ворох шкур и покупок и закутался, чтобы в глаза не мело. Крикнул:

  - А в жизни оно, глядишь, так и есть!

  - Докажи, Георгий Иваныч! - выпалил Морозов и тут же поправился, смеясь: - Докажите!

  - Докажи-ите!.. - егерь с улыбкой проворчал в застывшие сосульками усы. - Да что там доказывать! Мамонт есть, да и всё тут. Ты его видел?

  - Ну!

  - Ну и вот!

  Они рассмеялись. Снегоход рванул с места. Снежная пыль взвилась облаком. Ёлки в свете фар будто надвигались, надвигались и вдруг разбегались в стороны. Ветер стих, мороз давил всё сильнее, с моря пошёл густой туман.

  Сыпался искрящийся снег, и в тишине поплыл гул - работала подстанция.

  - Скоро уже приедем... Смотри, опять он! - крикнул егерь, вскочив в санях и тут же повалившись, потому что Морозов резко тормознул.

  Мамонт шёл в тумане. Будто не сворачивал никуда, не исчезал, шёл себе и шёл, шёл к берегу.

  "Мороз по коже, - подумал Александр, - будто приходил по делам и теперь назад возвращается... Куда назад... В море. Там берег ведь... Подумается ведь такое..."

  Блюдца, одно с сахаром, другое со сметаной, стояли между кружками с чаем, рядом - оладьи и ломти хлеба, обжаренные в "яичной болтушке", как сказала хозяйка. Александр макал оладью то в сахар, то в сметану, ел торопливо, слушал.

  - Не знаю. Помрёт, наверное, Бегунок, - говорила Ирина Владимировна. Георгий Иваныч хмуро на неё посматривал и молчал. - Вчера уходила с работы, так за весь день ни разу и не встал. Смотреть на него больно. А позавчера вдруг поднялся. Стоял, качался-качался, казалось, шагу не сделает, а он вдруг как побежит вдоль загона, ноги неловкие подламываются, а он бежит, уши в разные стороны, славный, как ребёнок радуется, что может побегать.... А вчера пролежал весь день.

  - Да, слабый он. Уже третий подряд на моей памяти, все как под копирку - рождаются и годам к двум помирают от какой-нибудь ерунды. Почему? - сказал егерь, откинувшись на стуле, скрестив руки на груди. - Что у вас там, в университетах, говорят? Да не торопись ты, Саня, говорю же, главный биолог сам зайдёт за нами. Сосед он мой.

  Морозов растерянно слушал и думал: "А что тут скажешь, если бы знали ответы, то жили бы наши мамонты дольше".

  - Насколько я знаю, - сказал он, - и этих троих с большим трудом удалось восстановить и до двух лет поддерживать. Первые умирали в течение месяца... Ирина Владимировна, пожалуйста, пристройте моего Четырнадцатого в питомник к Бегунку, пусть вместе побудут. Мы с Игорем Витальевичем вчера договорились. Так что заочное его разрешение, считайте, у меня есть...

  Александр встал, выглядывая в окно, - на дворе залаяла собака.

  Из окутанного паром вездехода выглядывал водитель и махал рукой.

  - Пошли-ка быстрее! - поднялся Георгий Иваныч. - Заход в гости отменяется, вон -Заведеев сам в кабине сидит, стало быть, нас ждёт...

  Морозов кинулся к своему рюкзаку, забросил его на плечо. Выскочили, на ходу одеваясь. Пассажир с переднего сидения высунулся и крикнул:

  - День добрый! Александр, вещица с тобой?

  - Здравствуйте, Игорь Витальевич. Со мной! - Александр вскинул руку с рюкзаком.

  - Добро! Садись на заднее сидение. Георгий Иваныч, полезай, по глазам вижу, следом на упряжке ведь помчишься!

  Сели в вездеход на заднее сидение. Поехали по улице. Дома двухэтажные, курившиеся дымами, оставались позади. Бежали собаки, было видно, как они гавкали, наверное, до хрипоты. Но не слышно. Скоро и они скрылись в клубах пара.

  - Хорошо, что быстро подъехал, Саша. Показывай, давно я её не видел, - крикнул сквозь шум Заведеев, повернувшись.

  Лицо его обветренное, неулыбчивое было строгим, а взгляд насмешливый торопил, подгонял.

  Морозов подпрыгнул на кочке и полез в рюкзак. Достал небольшой контейнер-холодильник, открыл. Они все уставились на содержимое, даже водитель притормозил, чтобы посмотреть.

  Вещица походила на обломок черепашьего панциря. Бугристая, грязно-медного цвета, размером с блюдце. Когда же Саня её осторожно перевернул, чтобы показать заглядывавшему в коробку егерю, тот крякнул и вопросительно вскинул глаза на Морозова - у вещицы открылось будто бы механическое нутро. Ну и ладно бы, только эта механика была странной природы. Напоминала по виду ссохшегося, прилипшего к своим доспехам Железного Дровосека, как если бы он был не железный.