Ксавьер

И я исчез снова в переплетениях связей мультивселенной, оставляя позади двойника и изуродованный, опустошённый мир, освещаемый не солнцем, а потоками лавы, стекающими из висящих в небе обломков планеты.

***

Вновь преломление, выглядящее как водоворот осколков зеркал и обрывков безумнейших кошмаров, и мне в пятки с силой ударяет земля. Хелу я уже крепко держу в руках, чтобы её не унесло в неизвестность сквозь лабиринты отражений моей жизни. От нас, вздымая в воздух осколки чёрного камня, разошлась кругом ударная волна. Но каменные осколки остановились в воздухе и упали, а я сквозь облака оседающей пыли увидел множество одинаковых людей, стоящих на земле и парящих в небе со всех сторон, повернувшись лицами ко мне. Все они были одеты в одинаковые облегающие серые комбинезоны, и все они выглядели как одиннадцатилетний обритый налысо Ксавьер. Но не успел я толком испугаться или прочувствовать все прелести знакомства с эффектом зловещей долины, как мой разум был атакован.

Ощущения были совершенно непередаваемыми. Нет, я, разумеется, могу сказать, что это было: словно мою личность разобрали подобно детскому конструктору, протёрли от пыли и собрали обратно. Или что у меня в разуме с легкой непринуждённостью опытного хирурга отсекли одно от другого и пришили обратно. Но это будет лишь бледное отражение в мутном зеркале от того, что произошло на самом деле. Это как будто я выдохнул, и этот выдох вместил в себя всё, от смутных детских воспоминаний, с трудом восстановленных мной, до мельчайших подробностей миров и вселенных, отразившихся в моём разуме, когда я искал себе источник силы. На какой-то миг я вспомнил всё, что когда-либо хранила моя память. То, что рад был вспомнить. То, что я вспоминать бы не хотел. И даже то, что я сознательно стёр из своей памяти. А затем в меня всё это вдохнули.

Рухнув на колени на дно котлована, я, словно выброшенная на берег рыба, жадно втягивал воздух. А по моим щекам чертили дорожки слёзы, смешанные с кровью. Повезло, что я в первую секунду кошмарного удара по моему сознанию выронил Хелу из рук — в те ужасные мгновения я мог переломать ей все кости своими конвульсивными движениями.

Ещё не придя до конца в себя, я немного дёргано поднялся на ноги. Голова кружилась, как в моём первом детстве после каруселей. А в самой голове кружились тени воспоминаний, выстраиваясь в недостижимый для простого человека порядок. Так глицерин кристаллизуется от тряски в штормовом море, или же алмаз формируется из углерода под воздействием высоких давления и температуры. И в моём, чистом как дистиллят, и звонком, как лучший оперный зал Ксандара, сознании прозвучала смесь слов, воспоминаний и мысли, которую вкратце можно описать как: Мы — Единство. Ты признан нами годным-подходящим-достойным для Присоединения. Тебе позволено будет остаться.

Я же, изо всех сил стараясь удержаться на этом пике моего мышления, максимально кратко и лаконично отказался, так как у меня есть обязательства, а моё состояние нестабильно настолько, что не могу даже продолжительное время оставаться в одном мире. После чего аккуратно взял на руки Хелу, смотревшую остекленелым взглядом и запустил остановленное для её разума время. То есть, время по-настоящему остановлено не было — это телепатическая иллюзия. Но поспешить стоило, так как вне такого моего состояния я не смогу снять с дочери Асгарда иллюзию, созданную могущественным коллективным сознанием Единства, усиленного камнем разума. И Хела осталась бы «замороженной» в том мгновении, когда на неё воздействовали. А я уже чувствую, как ко мне приближается новая волна преломления.

Перед очередным перемещением в моих глазах отпечаталось немного испуганное лицо девушки на фоне видимых сквозь стекло купола Земли, Луны, Венеры и Меркурия.

***

— Хела, ты не подскажешь, какого чёрта происходит? Почему я не могу остановить поток магической энергии? — спросил я, когда с девушкой на руках вновь появился на дне высохшего озера.

— Твое измерение… нет, не так — их у тебя два, вступили в резонанс с тобой и создали целый речной поток вместо тоненького ручейка, а так как их два, то перекрыть их ещё сложнее. И мотает нас по мирам вероятностей из-за того, что твои два измерения перетягивают тебя как канат. А теперь лучше заткнись, сосредоточься и помоги мне помочь тебе, — войдя в транс, я представил себе две трубы с кранами, которые начал закрывать, напрягая все свои силы, и даже с помощью Хелы это получалось с трудом. Всё же разгон, устроенный моему разуму Единством, почти закончился, оставляя мне только идеально каталогизированную память и чувство, будто где-то выронил мозги — настолько отличается уровень общения под воздействием коллективного разума и камня разума от моего обычного мышления.

— Фух, наконец-то вышло. Не думал, что ритуал будет таким опасным, — вытерев с лица воображаемый пот и вполне реальные следы от крови, сказал я.

— Он и не должен быть таким. Думаю, проблема в твоем потенциале, специфике энергии и том, что ты привык тянуть на себя силу из истощенного измерения. Но проблема ещё не решена, так как ты поглотил слишком много энергии, и пока она не усвоится, будешь проваливаться между вселенными, — ошарашила меня бывшая принцесса Асгарда.

— Тогда нам стоит сидеть и ждать?

— Ни в коем случае. Чем дольше ты находишься в одном месте, тем сильнее искажается пространство. И не вздумай магию использовать, а то улетим в такие дали, что можем и не вернуться, — вовремя предупредила меня она, а то я уже намеревался создать портал.

Пришлось по старинке лететь телекинезом. Благо и скорость моя в таком способе перемещения выросла, вплоть до семи махов. Довольно быстро мы достигли Солт-Лейк-Сити, который оказался пустынен, заброшен и наполовину разрушен. И так было со всеми городами, что встречались нам по пути. Зато, когда мы добрались до места, где когда-то стоял мой особняк, я почувствовал телепатический маяк, который на азбуке Морзе передавал сигнал SOS. На глубине примерно в пятьсот метров я нашел источник сигнала, представляющий собой искореженный шлем Церебро, подключенный к ноутбуку, работающему от арк-реактора Старка. После отключения маяка, который действовал мне на нервы, экран ноутбука включился и показал… меня. Я уже начинаю к этому привыкать. На этот раз, видимо, для разнообразия, я был стар, но с волосами и стоящим.

— Приветствую вас, выжившие. Если вы услышали мой сигнал, то это значит, что для Земли ещё не всё потеряно. На этом компьютере хранятся все достижения человеческой цивилизации за последние пять тысяч лет — воспользуйтесь ими с умом, а не так как мы. Я много о чём хотел бы рассказать, и, если таково будет ваше желание, то вы сможете найти на компьютере мой дневник, который я стал писать за пару лет до конца. Нашего конца. Не повторяйте наших ошибок — не связывайтесь с безумным титаном Таносом. И да поможет вам Господь, если он есть. Рейвен, скоро я увижу тебя, — на этом запись подёрнулась цифровыми помехами и закончилась. Я сразу же после этого открыл дневник c записями, пропуская повседневщину.

— Мой разум слабеет, и поэтому для себя и тех, кто будет после меня, я пишу этот дневник. Для обновления в памяти и большей стройности событий начну сначала.

— Меня зовут Чарльз Ксавьер, родился я… — так, так, это всё я и так знаю, вот интересная часть пошла. Я стал читать по диагонали, ибо мелочей было слишком много, для себя создав мысленно короткий пересказ. — В 1944 году, в мой день рождения в мою голову внезапно хлынули чужие знания. Знания человека по имени Кирилл. Очень жестокого и безнравственного человека, по моему мнению. Я не знаю, по какой причине это вообще произошло, но принял это как данность, воспользовавшись полученными данными себе во благо. Я спас Капитана Америку, нашел и отдал Говарду Старку Тессеракт и, главное, обратил внимание на любовь всей моей жизни — Рейвен. Я хотел было создать сыворотку суперсолдата, но у меня не было нужных для этого инструментов, а знания того человека были слишком разрозненны. Знал я только о ключевых событиях его жизни, некоторые события из фильмов и комиксов, в том числе и об этом мире и целую гору мусора из мириад разумов, которую пришлось стереть из-за хаотичности и разрозненности этой информации. А потом я решил и вовсе не делать такой опасной вещи, как сыворотка, ведь она слишком опасна для этого мира. Ведь я и без того обладал огромным потенциалом и преимуществом по сравнению с обычными людьми, а потому стал развивать именно свои способности. Я подружился с Эриком Леншерром и убедил его, что месть — это не выход. Вместе с ним мы нашли Себастьяна Шоу, которому я стёр память до самого детства, чтобы он мог начать жизнь с чистого листа, не загрязняя свою судьбу преступлениями. Я предотвратил покушение на Джона Кеннеди, из-за чего Эрик не попал под опалу и продолжил преподавать в созданной мной школе для мутантов. Нам удалось кое-как справиться с Апокалипсисом вместе с юной миссис Фрост и Грей, воспользовавшись нашей совокупной силой и Церебро. А вот дальше всё пошло не по плану. Вначале из моей ученицы, Джин Грей, вырвался Феникс, о чем в знаниях Кирилла был пробел. И только собрав всех моих учеников, мы смогли остановить её, ценою её собственной и ещё нескольких других невинных жизней, о чём я до сих пор скорблю. Потом были события с Мстителями, которым помогли мои люди Икс, благодаря чему мутанты заявили о себе и получили людскую признательность. Которая, увы, оказалась крайне зыбка и кратковременна. Нам пришлось подписать Заковианский договор, во имя блага человечества, конечно. Но затем всё стало изменяться к худшему с ещё большей скоростью. Как мне кажется, с этого места стоит отсчитывать начало конца мира, который мы знали. Про помощь Магнето во время битвы с Альтроном все будто забыли, припомнив ему преступления ещё с начала 50-х, когда он мстил немцам за свою мать. Да он в одиночку всю битву тогда и закончил, по сути. Шантажируя нас этими и иными проступками, некоторые радикально настроенные политики сначала ограничили нас в возможности законно помогать людям. А затем и продавили ряд законопроектов, которые низвели большинство мутантов и иных людей со способностями до уровня обитателей резерваций, либо боевых рабов. Не знаю, как иначе правильно можно назвать бесправных солдат, лишённых возможности карьерного роста, оплаты труда и выходных. Я тогда впервые очень захотел влезть всем людям в головы и, грубо говоря, промыть мозги. Но всё же сдержал себя от этого аморального поступка. К моему величайшему сожалению, Эрик и многие другие, будучи против такого положения дел, вступили в противостояние с государствами и подчинёнными им людьми с особыми способностями. Это была настоящая гражданская война, едва не переросшая в третью мировую. С огромным количеством жертв как в рядах враждующих сторон, так и среди мирного населения, всё же победу одержали силы государств. После войны был ряд судебных заседаний, на которых вынесли приговоры представителям проигравшей стороны, многим из тех, кого не нашли — приговор вынесли заочно. А положение одарённой категории граждан стало ещё более плачевным. Мне пришлось использовать все мои деньги и связи, чтобы эти ужасные события не затронули нас с Рейвен и тех немногих из наших друзей, которые были ещё живы и остались на свободе. Это были тяжёлые годы. А вот потом пришёл Танос, и все наши силы оказались бесполезны против него. Нет, мы сохранили все камни ценой множества жизней, благо я, по мере возможностей, готовился к его приходу и землянам значительно помогли асгардцы и граждане Ксандара, но это сделало только хуже. Танос вначале прошёлся огненным градом из орудий своих космических кораблей по всей Земле. А выживших добила его многочисленная армия. И вот тогда он собрал все камни, чтобы выполнить свой ужасающий план, о котором сам и рассказал. Я не знаю, что случится дальше со мною и сожалею только об одном, что не спас мою Рейвен от рук Таноса, что не хватило сил и способностей. Не повторяйте наших ошибок…