Страница 16 из 43
– Что вы имеете в виду, Денис Анатольевич? – великий князь озвучивает общий вопрос.
– То, что образ врага в лице германцев у нас давно уже сформирован и, как мне кажется, порядком подзатёрт. Простые солдаты, который месяц уже сидящие в окопах, начинают видеть в зольдатенах таких же простых людей, как и они сами… Если следовать нашим послевоенным планам, чтобы «дружить» с Германией, нужно немного очеловечить немцев. Естественно, не всех и не до такой степени, чтобы солдаты отказывались воевать. Основная мысль, которую нужно вложить им в головы – да, мы сейчас воюем, но вы, гансы, жрете свою консервированную позапрошлогоднюю брюкву, а у нас питание всяко получше. И после войны его императорское высочество регент Михаил фронтовикам землю даст, ведь после японской выкупы-то отменили же, как об этом молва людская талдычила. А вот когда закончим воевать, оттаптываться на гордости побежденных не собираемся, мол, русский человек отходчив, сначала подрались, потом бутылку мировой выпили и помирились…
– Ну да, учитывая поговорку «Что немцу смерть, то русскому похмелье»… И кто же будет эти мысли в солдатские головы вкладывать? – с явным сомнением в голосе интересуется Келлер.
– Во-первых, полковые священники, вдохновлённые протопресвитером Георгием Щавельским после доверительной беседы с главнокомандующим. А во-вторых, господа жандармы, которые получат пока негласное разрешение создавать агентуру в войсках, пусть даже втайне от командующего Отдельным корпусом. Разумеется, не кто попало, а проверенные люди.
– Решили идеологической работой заняться, господин капитан? – Павлов с усмешкой смотрит на меня. – Кстати, хотел вам поручить одно дело, которое сами же и инициировали, но пока что не получается… Я насчет предложенных великой княжне Ольге фронтовых агитбригад. Но Шаляпин пока в Крыму, пишет какую-то книжку на пару с Горьким, так что придется обождать.
– Для этого, Иван Петрович, суперстары не так уж и нужны. Несколько поющих, например, сестер милосердия и гармошка с гармонистом впридачу – на первых порах достаточно. А Шаляпин ваш – он же классик, сомневаюсь, что он будет петь «Землянку» или что-нибудь подобное.
– А вот тут угадали, Денис Анатольевич! – Академик теперь уже широко улыбается. – Принц Ольденбургский одобрил инициативу, и во многих госпиталях уже вовсю проходят вечерние или воскресные мини-концерты. Так что появится свободная минутка, зайдите ко мне, надо подумать насчет репертуара.
– Это всё хорошо, но мы несколько отвлеклись от повестки дня, – немного недовольно останавливает нас Келлер. – Хорошо, я не против этой странной войны, тем более что бои местного значения никто не отменяет в таком случае…
– Да, прошу простить, ваше императорское высочество. Что я, как офицер для особых поручений, должен делать?
Великий князь Михаил снова недовольно морщится, но затем, понимая, что другое обращение в данном случае прозвучало бы несколько фамильярно, переходит к сути вопроса:
– Ваше первое поручение – через пленного гауптмана и его заместителя наладить контакт с разведывательным отделом германского Генерального штаба и предложить через него кайзеру обсуждаемый сейчас вариант. Условия, при которых мы можем пойти на это, обсудим позже. Нынче нам нужна связь, свидетельствующая о заинтересованности германцев в нашем предложении. Далее, господа, я хочу задать один вопрос и прошу ответить на него совершенно искренне… Кто-либо из вас причастен к смерти господина Гучкова?..
Как по команде три пары глаз смотрят на меня. Что, в принципе, совершенно ожидаемо. Кто же еще в нашей компании может быть убивцем и душегубом?..
– Так точно, ваше императорское высочество! Операция задумана и проведена мною. Стрелял сам лично…
– Господин капитан, потрудитесь объяснить причины, толкнувшие вас на этот шаг. – Михаил Александрович с деревянным выражением лица пристально смотрит на меня.
– Причин две. Первая – этот человек давно состоял в списке на ликвидацию. Вторая – он пытался организовать похищение моей беременной супруги, чтобы потом шантажировать меня и понуждать к нужным ему действиям…
Краем глаза ловлю еле заметный одобрительный кивок Келлера. Великий князь смотрит по-прежнему «официально»… А на помощь неожиданно приходит Павлов, еще недавно костеривший меня за сделанное:
– Михаил Александрович, капитан Гуров провёл пока первую часть большой операции по предотвращению масонского заговора. Благодаря переполоху, который вызвала кончина вышеозначенного господина вкупе с достаточно обширными сведениями, полученными ротмистром Воронцовым от князя Урусова, мы теперь знаем гораздо больше о численности масонов, их возможностях и связях с… скажем так, нашими союзниками. Предварительно они планировали к октябрю-ноябрю довести до предела недовольство всех слоев общества императором и, осуществив заговор, прийти к власти, выдавая себя за спасителей нации и государства. Назначение вас регентом и успехи на фронте спутали им все карты, поэтому недавно прошёл съезд масонских венераблей, на котором было решено окончательно объединиться под руководством ложи «Великий Восток народов России», возглавляемой ныне товарищем председателя Государственной Думы кадетом Некрасовым.
Как врач добавлю от себя, что Гучков подобен был гангренозной ткани, которую нужно удалять хирургически, ибо терапия тут бессильна. А вот с вышеупомянутым князем Урусовым, оказывается, не всё так плохо, как мы думали. Он вполне может стать нашим союзником, если с ним вдумчиво поработать. В масоны подался, грубо говоря, с обиды, когда был приговорён к четырем месяцам тюрьмы за правдивое изложение нравов и повадок наших чиновников в своих «Записках губернатора». Видно, решил, что другими способами добиться изменений невозможно…
– Хорошо, господа. Но впредь попрошу воздерживаться от подобных действий без крайней на то необходимости. Мне не хотелось бы постоянно читать в газетах некрологи и отправлять соболезнования, как в данном случае. Теперь о самом главном вопросе, ради которого мы все здесь и собрались. Необходимо сформировать Регентский совет, и я хочу услышать ваши предложения.
– Выбор у нас не так уж и велик, поскольку в Совете должны присутствовать лица, имеющие чины не ниже второго. – Павлов открывает лежащую перед ним на столе папку. – И первым посмею рекомендовать его императорское высочество принца Ольденбургского. Предполагаю, что он будет курировать вопросы медицины и здравоохранения.
– Да, Александр Петрович на должности верховного начальника санитарной и эвакуационной части показал себя с самой лучшей стороны, – великий князь соглашается с кандидатурой. – В полном соответствии со своим девизом «Нужный человек в нужном месте».
Келлер утвердительно кивает, мне не остается ничего, кроме как с умным видом сделать то же самое. Можно подумать, я разбираюсь во всех этих сановниках, чиновниках и прочих небокоптителях! Не хочет академик сразу предложить весь список, нужна ему коллективная ответственность и открытое голосование!.. Как будто я могу в данном вопросе что-то интересное предложить!.. Хотя стоп! Могу…
– Вопрос разрешите, Иван Петрович? Мы сейчас обсуждаем, так сказать, высший эшелон власти. А кто будет его единственно правильные и мудрые решения переводить в конкретные дела и, тем более, следить за их выполнением? Или, как всегда, пустим это дело на самотёк?
– Нет, Денис Анатольевич, ни в коем разе. – Павлов как будто ждал этого вопроса. – В дополнение к Регентскому совету предлагается создать, скажем так, исполнительный комитет, куда будут входить чиновники рангом пониже, но обладающие определенными качествами. В качестве примера приведу сенатора Гарина, служащего сейчас помощником военного министра. В свое время его ревизии канцелярии Московского градоначальника и Военного ведомства произвели фурор. То есть человек, умеющий раскручивать дела о злоупотреблениях невзирая на чины и должности, у нас на примете есть… Ну и так далее. После Регентского совета обсудим и этот… исполком.