Страница 11 из 48
— Скажете тоже, свирепствуют. Еще не придумали такой дряни, которую не побороли бы наши антибиотики.
— Вот именно. Ваши. Здесь антибиотиков нет, — огорошил меня муар.
— А что есть? Чем у вас тут лечат?
— Травками и кореньями.
— Чем-чем? — я, конечно, слышала о травках, и с корешками сталкивалась. Особенно с рекламой женьшеня, что одно время во всех газетах присутствовала, обещая излечить всех мужчин от вялости и неподвижности конкретных частей тела. Но чтобы исключительно ими лечили, такое встречала впервые.
— А еще магией, в сильно запущенных случаях, — добавил муар.
Вот на этом моменте я подзависла, пытаясь переварить.
— Это типа маны? Как в компьютерных играх? — пришла на ум аналогия.
Муар Расхи скривился, как от кислых щей.
— Ария Рисса не вздумайте такое сказать при адептах.
— Почему? — удивилась.
— Посчитают умственно отсталой.
— За что?
— Лишь кустари-недоучки пользуются техническими приспособлениями. Высокообразованные люди используют магию созидания.
— Вы еще палец вверх поднимите, чтобы я прониклась величием сказанных слов, — фыркнула, чувствуя как от пафоса аж на зубах скрипит.
Все же будь я в своем нормальном образе, вряд ли муар Расхи позволил столь явно умничать.
— Ария Рисса, — чуть повысил на меня голос мужчина, — не забывайтесь с кем вы говорите. Это Академия, здесь недопустимо неуважительное отношение к должностным лицам.
— П-ф-ф-ф, — фыркнула, не желая и дальше выслушивать высокопарные нравоучения со стороны мужчины. Если они здесь все такие, как этот муар, то … как я буду с ними уживаться? А мне еще домой надо, как можно быстрее. Одно дело уверения в разной скорости течения времени в наших мирах, а другое навык выработанный годами — не верить людям на слово. — Ведите уже к своему целителю. А то всю плешь проедите, — муар-фуар, добавила про себя.
Целитель оказался вовсе не целителем, а целительницей, от взгляда на которую по коже побежали мурашки.
В детстве я неоднократно смотрела фильм, в котором роль Бабы-Яги играл мужчина. Играл виртуозно и крайне запоминающе. По мне так лучше него никто не сумел изобразить еще не совсем старую женщину, замученную жизнью по самое горло, махнувшую на себя рукой и заживо похоронившую себя в глубине леса, где из воздыхателей только леший, с местным фан-клубом — кикиморами.
Но встретить в живую подобного рода Бабу-Ягу не планировала. А уж тем более не чаяла, что она будет меня осматривать. От такой целительницы стоило держаться подальше, а то еще наградит россыпью бородавок, если ни чем-нибудь похлеще.
— Муар Расхи, а вы точно не ошиблись кабинетом? — шепнула мужчине, прячась за его спину, стоило нам оказаться в вотчине целительницы, где пахло мятой перечной и ландышем. — Она на меня порчу не наведет?
Я, хоть женщина разумная и здравомыслящая, но в свое время читала ни одну сказку, и не все они были с хорошим концом. А уж что говорить про страшилки, рассказываемые в пионерском лагере у костра да под жужжание комаров? От некоторых до сих пор кровь стынет в жилах. А ведь с того времени прошло, ой, как много годков.
— Деточка, я и порчу могу и сглаз, да только муар не позволит, еще развоплотит, или того хуже в преисподнюю утащит, а оно мне надо старой женщине? Я еще пожить хочу. И лучше в тепле и достатке, а не в котле и с чертями.
— А муар у нас кто? — ухватилась за некоторые слова Бабы-Яги.
— Как кто? Демон. Высший.
Вот и думай от кого теперь больше шугаться. То ли от святой женщины с бородавкой на носу, то ли от демона с рогами.
— А рога у вас есть? — брякнула, желая выяснить животрепещущий вопрос.
Судя по скрипу зубов, с кальцием у высшего демона были большие проблемы.
Глава 15
Я, конечно, женщина спокойная. Даже рассудительная. Местами. Но не тогда, когда меня откровенно провоцируют, выставляя лгуньей. В этих случаях я начинаю возмущаться. Громко отстаивая свои права.
— Как это девица? — возмутилась я на заявление о моей непорочности. — Не может такого быть. Я порядочная женщина. Мне чужого не надо. Вы точно знахарка, а не шарлатанка? — попыталась вскочить с кушетки. Но придавленная на удивление крепкой рукой вынужденно осталась лежать.
А ведь все начиналось так хорошо.
Ария Пампаур, она же Баба-Яга местного разлива, заставила меня раздеться и прилечь на кушетку. Раздеться для того, чтобы воочию рассмотреть все мои прелести. Особенно ее привлекла давняя татуировка, сделанная в глубокой юности в пику госпоже Гуковой. Это был мой протест против маминой тирании. А прилечь потребовалось, чтобы осмотреть на наличие заразных болезней, передающихся исключительно контактным способом.
Я прилегла. Мне не привыкать посещать женских докторов. И все было хорошо ровно до того момента как Баба-Яга заявила о моей нетронутости.
— Если это проверка на честность, то она неудачная, — продолжала я возмущаться. — У меня и ребенок есть. А потому девицей я быть никак не могу, — это бы противоречило здравому смыслу.
— Деточка, уж поверь, будь ты порченой, я бы так и сказала. Не стала бы скрывать, — судя по ее глазам, она бы не то что скрывать факт не стала, она бы ославила на всю Академию. — Не было у тебя никого. И ребенка у тебя никогда не было и быть не может.
После этих слов я впала в ступор, переваривая услышанное.
Это что же получается?
— Но Антошка же есть, — упрямо заявила я, цепляясь за единственный якорь в данной ситуации. — Ему десять лет.
— Может он и есть, но не у тебя, — этими словами Баба-Яга меня добила. — И, вообще, хватить мне нервы мотать. Вставай. Все у тебя в порядке. Так и скажу муару Расхи.
Мужчину, как и полагается при врачебном осмотре, выгнали из помещения, дабы не смущал, как выразилась целительница с бородавкой на носу.
Теперь же я тому не радовалась. Мои мысли разбегались в разные стороны как испуганные тараканы. Ноги не желали слушаться. А нервы были напряжены, словно высоковольтные провода перед дождем.
Я с трудом поднялась, все еще не веря услышанному.
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, заставившее Бабу-Ягу посочувствовать.
— И чего ты расстроилась? Обычно девки плачут, когда я узнаю хорошо скрываемую ими ложь, но ни одна из них еще не печалилась об обратном. Дурное дело не хитрое.
— А может она заросла? Может же такое быть? Операции и все такое, — даже в нашем мире это давно не проблема. А уж в магическом, наверняка, и подавно.
— Деточка, ты мне голову не морочь, — ласковым тоном, как душевнобольной, заявила Баба-Яга. — Я ведьма со стажем. Меня такими хитростями не проведешь. Если я сказала, что ты девица, так оно и есть. А исправить свой недостаток ты можешь очень легко и просто. На это сгодится любой мало-мальки приятный мужчина. Только я тебе не советую этим добром разбрасываться. Потом локти кусать будешь, а поздно будет.
Я медленно одевалась за ширмой, когда в комнату заглянул муар Расхи.
— Ну что там, ария Пампаур? Все в порядке? — услышала я приятный баритон муара.
— Рыдает ваша ария, — пожаловалась ведьма.
— А чего рыдает? — удивленно спросил муар Расхи. Он явно не ожидал таких последствий от посещения целительницы.
— Что девица. Непорочная. Говорит, что так не должно быть. Мол, грешила. Долго и со вкусом, аж ребеночка заделала. Только врет она. Не было у нее никого. Даже не целованная. Я ее всю просмотрела. Чистая, как слеза. Думала, что таких уже и не бывает в этом возрасте. Наши девки только и успевают по углам зажиматься. А на некоторых даже клейма негде ставить. А эта — чуднАя. В каком месте ты ее откопал?
— Из параллельников она, — последовал ответ.
— Что ж ты сразу не сказал? — воскликнула целительница. — Демон ты хвостатый, — дальше последовала словесная вязь, которую у нас обычно запикивают в приличных телепередачах.
За ширму заглянула лохматая голова Бабы-Яги. Обежала меня глазами.
Разговор ведьмы и демона слышала, но не вникала, совсем не до него. В голове никак не укладывались слова целительницы. Усердно лезли мысли о помешательстве. На крайний случай о плохом сне. Я еще никак не определилась что именно выбрать для самоуспокоения.