Страница 82 из 121
- Чокнутый? Вы действительно считаете, что он был сумасшедшим? Хорошо, а другой ваш предок - Карл Карди? И он - сумасшедший? - ласково спросил Годальминг.
- Возможно. Это часто передается по наследству. Особенно в знатных семьях. Среди ваших аристократических предков тоже наверняка были чокнутые! - зло ответил Гарри.
- А ваш отец, Гарри Карди?! Он тоже сумасшедший?
- Отец тут не при чем! Он просто... Просто...
Гарри сбился и замолчал. Этим простым вопросом Джеймс загнал его в ловушку. С одной стороны, верить в вампиров - чистое безумие. С другой стороны, отец - самый нормальный, рассудительный и мудрый человек на свете. Гарри размышлял, не отлупить ли ему Джеймса, тем самым прекратив неприятный и бессмысленный разговор... Но решил, что сейчас не самое подходящее время и место для драки. Все-таки вокруг бродят злобные гансы, вооруженные автоматами. А Джеймс - хоть и чудик, как и все англичане, но все-таки друг.
- Ваш отец просто-напросто верит в вампиров, - с отвратительной глумливой ухмылкой резюмировал лорд Годальминг. - Вот так-то... Но дай Бог вам, Гарри, просто поверить в них, а не убедиться в их существовании на собственном, так сказать, малоприятном опыте... Я просто в них верю.
- Надо полагать, вы видели их собственными глазами, - проворчал Гарри. - А может быть, один из них вас даже укусил. И с тех пор вы - такой... Такой бледный.
- Нет, своими глазами я их не видел. И, к счастью, меня не кусали. Пока... - спокойно ответил Джеймс. - Но я знаю, что они существуют. Потому что я знаю, что все, описанное в "Дракуле" - чистейшая правда.
- Ну да, конечно. Ладно, Джеймс, хватит. Даже вашему аристократическому английскому чудачеству должен быть какой-то предел... Опомнитесь, мы по уши в дерьме, в тылу врага, сидим в этом поганом подземелье, без жратвы и воды, вокруг - враги... Вот-вот обнаружат нас и надерут нам задницы! А вы устраиваете эти дурацкие розыгрыши.
- Нет, я вас не разыгрываю. Моего отца звали Артур Хольмвуд, лорд Годальминг.
Гарри удивленно посмотрел на Джеймса.
- Подождите... Я не... Джеймс, ведь вы - лорд Годальминг, но Хольмвуд - это из "Дракулы"? Но это ведь - просто совпадение?
- Нет, он - именно тот самый Артур Хольмвуд. Это не совпадение. Он разрешил написать всю правду, он разрешил упомянуть свое имя... Не только фамилия "Хольмвуд" упоминается в романе, но и более знаменитое имя "Годальминг". Но второе упоминается реже, поэтому многие не обращают на это внимания. Отец и все остальные - они позволили писать о себе, и не только о себе: там присутствует имя мисс Люси Вестенра, его покойной возлюбленной.
- Боже мой, Джеймс... Бред какой-то. Вы не сказки мне вздумали рассказывать?
- Мне кажется, обстановка к сказкам как-то не располагает. Вы только что так четко ее обрисовали... Мы в дерьме, вокруг гансы и все такое прочее. Гарри, я говорю с вами очень и очень серьезно. Я знал Джонатана и Мину Харкер. И доктора Джона Сьюарда. Они часто собирались в нашем доме. Фотография Квинси Морриса стояла на письменном столе у отца. А мисс Люси ее памяти - в доме была отведена целая комната. Что-то вроде часовни. Отец никому не позволял туда заходить. В детстве я боялся этой комнаты... Я знал всю историю, и мне казалось, что мертвая мисс Люси - неупокоившийся вампир - выплывет белым облачком из-под двери. Причем в тот самый момент, когда я буду проходить мимо. Если бы отец узнал, он бы убил меня за такие мысли. А мама знала. Она сама боялась и этой комнаты. Она и мисс Люси боялась, и отца тоже... И только когда он умер, я смог войти в эту комнату.
Гарри смотрел на Джеймса с все нарастающим ужасом и изумлением.
Кажется, англичанин действительно не разыгрывал его...
Тогда что же с ним?
Может, он - сумасшедший?!
Действительно, в аристократических семьях это случается часто...
Сумасшедший.
Веселенькая история! Вот и причина его увлеченности вампирами, призраками и прочей херомантией! Хотя, кажется, слово "хиромантия" пишется через "и" в первом слоге... Но то, о чем говорит сейчас Джеймс, это именно "херомантия" через "е"! Только ненормальный может интересоваться всем этим сейчас, в середине двадцатого века, да еще когда на родной город сыплются бомбы!
А он, Гарри, каков везунчик... Сидит в подземелье без воды и еды, вокруг бродят "гансы" с автоматами, рации нет, а единственный кореш оказался чокнутым!!!
Правда, внешне Джеймс сумасшедшим не выглядел. Спокойный, печальный взгляд, горько опущенные уголки рта... Ни дрожи рук, ни лихорадочного блеска в глазах. Гарри случалось видеть свихнувшихся солдатиков - они или тряслись и бормотали, или впадали в ступор. Джеймс, вроде, не трясется, да и ступором его состояние нельзя обозвать. Джеймс просто очень спокойный, типичный англичанин, меланхолик.
Но те слова, которые он произносил и складывал во фразы, нормальный человек произнести не мог!
Разве что будучи очень пьяным...
А Джеймс - трезв, как стеклышко.
Потому что виски он вылил на сырые обломки древних бочек...
Неплохо бы сейчас выпить. Только нечего.
- Там висел портрет мисс Люси и на столах, под стеклянными куполами как в музее! - были выставлены все ее вещицы... - ровным голосом говорил Джеймс. - Письма, перчатки, веер, локон, медальон... Несколько фотографий. Правда, фотографии потускнели от времени, да и вообще - в те времена на фотографиях все выглядели как-то неестественно. Но портрет писался хорошим художником, и на нем мисс Люси была - как живая. Даже страшно. Она была так красива! Нет, не то, чтобы совершенная красота, черты ее лица были даже не совсем правильны... Не то, что миссис Харкер, я имею в виду Мину Мюррей. Вот миссис Харкер - настоящая красавица. Но слишком скромная. А мисс Люси Вестенра... Улыбка - чарующая! Взгляд такой пылкий, шаловливый! Изумительная фигурка, белоснежная кожа, а волосы - как пламя! Роскошные волосы. Правда, я понимаю, почему отец никогда в жизни так и не смог ее забыть. Так и не перестал любить... Ему было тридцать четыре - как мне сейчас - когда он познакомился с девятнадцатилетней Люси. И меньше, чем через пол года, потерял ее. И так и не смог вытравить ее из своего сердца. Пятнадцать лет спустя он женился на моей матери. Из чувства долга. Женился, чтобы продолжить род. Чтобы произвести на свет меня... Матери было двадцать, ему - почти пятьдесят! И ни единой минуты она с ним не была счастлива. И я... Я тоже. Я родился через год после свадьбы. Больше детей не было. Но отцу было достаточно и одного сына. Только требовалось от меня много больше... Ладно, это вас уже не может быть интересно.