Страница 114 из 121
Глаза Джеймса вылезли из орбит. О, да, это была Эстер! Пережитые страдания ничуть не изменили ее темперамент... И не оказали влияния на ее лексику.
- Хотите еще пирожное? - высоким от напряжения голосом спросила леди Констанс.
- Да, спасибо. Извините, что вам приходится выслушивать такие... Такие речи. Но мы с вашим супругом очень давние знакомые. И я знаю, что иначе мне его не растормошить.
- Боюсь, вам и так не удастся его растормошить, - ласково улыбнулась леди Констанс.
- Неужели? А раньше помогало, - сокрушенно вздохнула Эстер.
- Даже если вы надаете ему по ушам, все равно... Он только еще глубже уйдет в себя. Будет молчать неделю. Так что давайте я расскажу вам все, что знаю. Хотя в подробности меня не посвящали, но... В общем, ваша подруга погибла. Незадолго до смерти ее деда.
Эстер сникла. Но лицо ее не дрогнуло и не единой слезы не появилось в глазах.
- А Мойше? - все тем же ровным тоном спросила она. - Его, конечно, сразу же отправили в Аушвиц?
- Нет, нет! - ужаснулась леди Констанс. - Мой муж со своим американским другом были там, исполняли миссию... Только это военная тайна... Джеймс получил там душевную травму и стал еще хуже, чем был... Но им удалось спасти мальчика! Двоих мальчиков и девушку. Майкла, еще одного ужасного русского мальчика и немку. Американец, Гарри Карди... Вам его бы следовало обо всем расспросить! Он - не Джеймс. Он - расскажет.
- А Мойше? Где он? - хрипло спросила Эстер.
- Он здесь... Мы усыновили его, - растерянно и как-то виновато пробормотала леди Констанс.
- Он... здесь?
- Да, я сейчас позову!
Леди Констанс вскочила и нажала на кнопку звонка. Явился дворецкий.
- Смит, приведите Майкла! Это срочно, пусть оторвется от уроков! - и снова повернулась к Эстер. - Знаете, миссис Гржимек, он так любит учиться... Он такой смышленый...
- А как ты стала миссис Гржимек? - вдруг спросил Джеймс. - И где Аарон? Где папа с мамой?
- Папу и маму Аарон отравил, когда стало известно о ликвидации гетто, - грустно, но спокойно сообщила Эстер. - Он хотел, чтобы они умерли спокойно. И правильно поступил. Хорошо, что они не видели всего этого кошмара... Аарона убили при ликвидации гетто. Он подрался с одним из охранников-поляков, пытаясь отвлечь внимание от ребенка, который пролез под проволокой и дал деру. Надеюсь, ребенок спасся. Аарона все равно бы убили, но так... В его смерти есть хотя бы смысл. Мне удалось бежать по дороге в лагерь. Разобрала пол в поезде и прыгнула. Решила, что лучше умереть так, но не идти на бойню, как овечка. И, знаете, больше никто не прыгнул. Полный вагон женщин - а прыгнула только я. Сломала руку. И еще в меня стрелял немец из последнего вагона. Ранил. Но мне удалось дойти до леса. Там меня нашли польские мальчишки. Отвели к ксендзу. Он прятал евреев и русских солдат, бежавших из плена. Потом... Долгая история. В общем, оказалась в Чехии. Там меня прятал один крестьянин. Он был хороший человек. Старик, но ему хватало сил на то, чтобы содержать хорошее хозяйство, ферму со всякой скотиной. Жил один. Слыл злющим стариканом, к нему никто не ходил. Потому и смог меня скрывать все годы. Он даже работать меня не заставлял! Я только стирала, шила, хавку готовила. В смысле - еду. Ну, и спала с ним, конечно. Я родила ему Златку. После освобождения мы поженились. А потом русские забрали у него коров. Он пошел выяснять у их командира... Ничего не добился. Вернулся домой и умер. Сердце.
Она помолчала, гладя Злату по пушистым кудряшкам.
И вдруг спросила - звонким, плачущим голосом:
- Где Мойше? Он правда в этом доме? Это не шутка?
Глаза леди Констанс расширились от ужаса - от того, что Эстер могла допустить возможность такой жестокой шутки... Но сказать ничего она не успела. Потому что дворецкий привел Мойше.
Эстер все еще сидела, прижимая к себе Злату.
Мойше несколько мгновений стоял в дверях, пристально вглядываясь в нее. Потом тихо спросил:
- Тетя Эстер? Это ты?
Она нашла в себе силы только кивнуть. Слезы полились у нее из глаз не отдельными слезинками, а сразу целым потоком. Леди Констанс никогда не видела, чтобы так плакали! А Джеймс - видел. Ведь он был давно знаком с Эстер... Он предполагал, что вслед за такими слезами, обязательно последуют громкие вопли, потом - обморок, а потом разнообразные предметы, вроде чашечек, чайничков и пепельниц, поднимутся в воздух и полетят... Возможно, в его сторону. Поэтому Джеймс покосился в сторону двери, прикидывая возможные пути для отступления.
Мойше сделал несколько шагов к Эстер. Остановился. И спросил - еще тише:
- Тетя Эстер... Ведь это ты - моя настоящая мама? Ведь я правильно все просчитал? Или я все-таки ошибся?
Глаза Эстер закатились и она упала на пол, придавив заверещавшую Златку и одного из спаниелей.
Джеймс вскочил и опрометью бросился из комнаты, боясь того, что последует за обмороком.
Спаниель принялся неистово лизать лицо Эстер - и она мгновенно пришла в сознание, чтобы оттолкнуть собаку и заключить в объятия обретенного сына.
Эстер прожила в доме Хольмвудов полтора года. За это время она успела в значительной мере изменить жизнь высокородной четы. То есть, жизнь Джеймса превратилась в непроходящий кошмар, как он того и ожидал... Зато леди Констанс, после многочасовых бесед с Эстер, пересмотрела свой взгляд на очень многие вещи и явления, а главное - осознала скоротечность и безвозвратность времени. Она забрала из закрытой школы своих мальчиков и нашла для них очень приличный колледж, откуда их отпускали домой на выходные, да и дома во многом изменила привычной аскезе. А потом решилась принять ухаживания обаятельного рыжебородого кинолога Джона Мак-Ларрена. После чего ее взгляд на супружеские отношения - как на некое неизбежное зло, требующее от женщины прежде всего бесконечного терпения, - вдруг претерпели целый ряд изменений... В общем, когда Эстер наконец смогла покинуть дом Хольмвудов, Констанс и мальчики боготворили ее. А Джеймс ненавидел!
Потом Эстер смогла переехать на собственную квартиру. Она стала популярной в Лондоне портнихой и даже разбогатела. Лондонские модницы сокрушались, когда в конце пятидесятых Мойше вынудил мать уехать вместе с ним в совсем еще молодое государство Израиль.