И оживут слова

Утром впередсмотрящий увидел вдалеке землю. Запасы воды подходили к концу, и Радим решил высадиться на берег. Свирские лодьи подали сигнал Будимиру их не ждать. Будимир прислал весть, что будет идти прежним курсом, и Радим планировал нагнать их за день.

Входя в небольшую бухту, Воислав заметил знак хванов первым.

— Воевода! Никак хванская земля?! — и даже на цыпочки привстал, прижимая к себе перевязанную руку.

Радимир улыбнулся, бросив взгляд на Воислава, нетерпеливо вглядывавшегося в берег с носа своей лодьи. Молодость! Что возьмешь? Хоть и сам трепет в груди ощутил. Не каждый мог похвастаться, что ступал на священную землю.

— Значит, Святыням поклонимся, — откликнулся он.

То был холмистый остров, густо поросший лесом. Говаривали, первые хваны пришли сюда с зарождением времен, да так и остались. Кто-то молвил, будто проклят тот остров Богами. И впрямь, над бухтой, на высоком холме, стоял почерневший дуб, расщепленный надвое молнией. Будто бы гнев Перуна обрушился на остров шесть поколений назад. Только хваны посчитали то не гневом, а благословением. А уж кому, как не им, было знать о милости Богов?

Мало кто высаживался на остров. Мореходы сказывали, что почти всегда он окутан туманом, и будто не одно судно разбилось о прибрежные камни, когда чудо-остров нежданно вставал по курсу. А еще говаривали, что на нем есть Святыни, прикоснувшись к которым, каждый обретет то, о чем грезит: кто силу великую, кто жизнь долгую, а кто любовь крепкую. Оттого и считали остров священным, а счастливчики, хоть раз ступившие на него, только добром поминали хванов.

Говаривали, будто те были великими мореходами и сильными воинами. Хотя никто и не мог сказать, с кем и когда они воевали. Будто бы свое воинское искусство призывали хваны лишь для защиты своей земли. Они почти не покидали остров. Их считали мудрецами за умение предсказывать бури и читать по звездам пути и судьбы. А еще сказывали, будто делают хваны диковины, а те будто бы сами дома да корабли строят, и будто даже некоторые из них летать умеют. Молвили, что их корабли — верная связь с миром — были чудо как хороши. Быстры, легки и украшены фигурами неведомых животных. Те корабли возили на большую землю невиданные украшения из кости, камня и дерева, легкие охотничьи луки и тяжелые боевые арбалеты. И будто бы каждая стрела, пущенная из тех арбалетов, непременно сражала врага, отыскивая слабину в любой броне.

Да только правда ли то была или нет, Радимир тогда не знал. Сам он и в половину слухов не верил. Ну что это за диковины, что дома строят? Да летают? Сказки, да и только. Но сердце замирало от мысли, что сейчас он сам все увидит и узнает. За такую удачу он благодарил Богов, ибо хваны, торговавшие с северными землями, в южные воды ни разу не заходили, потому Радим давно отчаялся увидеть живого хванца. И вот сейчас ступал на священную землю с добром, но и немного с опаской. Слухи слухами, а пока сам не увидишь…

Берег встретил непривычной тишиной. Казалось, даже птицы здесь не пели.

— Чудное место, — произнес один из дружинников Радима.

— Твоя правда, — откликнулся воевода и пнул попавшийся под ногу камень. Впрочем, тут же смутился и попросил прощения у Богов этого острова.

Гостей никто не встречал. Дружинники Радимира, точно дети, оглядывались по сторонам, едва сдерживая любопытство. Казалось, будь их воля, те, кто помоложе, уже сорвались бы с места да бросились в сторону густых зарослей. Только негоже это — без приглашения хозяев. Однако время шло, а хваны не показывались. Радим рассматривал свежие следы на песке, и какое-то нехорошее чувство закрадывалось в душу. Не таким он себе представлял священный остров.

— Воевода, там, вроде, тропка… Может, мы сами? — вполголоса произнес Воислав. Нетерпение на его лице сменилось настороженностью.

— Пойдем, — кивнул Радимир.

Все одно воду добыть нужно, а без хозяев это сделать не получится.

Радимир распорядился ждать на якорях и быть готовыми отчалить в любую минуту. Мало ли, как обернется. Сам же с двадцатью воинами двинулся по тропинке. Чем круче взбиралась тропинка в гору, тем сильнее диву давался Радимир.

— Не стерегут они совсем, что ли? — снова пробормотал Воислав, отирая пот со лба. Он был еще слаб от раны, но виду старался не подавать.

За все время пути единственным знаком присутствия человека была неширокая тропка среди деревьев.

— Может, ни к чему им это? Говорят, их духи стерегут, — благоговейным шепотом произнес Боян. Был он молод — шестнадцать весен всего — да потерял в походе отца и старшего брата, и Радим поклялся вернуть хоть его живым старой матери.

— Не бойся — мы с миром, — усмехнулся воевода. — На нас духам гневаться нечего.

— Я и не боюсь, — задиристо ответил Боян.

Воевода вновь усмехнулся. Горяч мальчишка. Да то не самая большая беда. Худо было, что душой нежен. После первого боя две ночи не спал — хоть в трюме до конца похода запирай, а все одно со всеми в пекло лез.

— Радимир, посмотри-ка, — окликнул один из воинов. — Будто волокли что.

Радимир обернулся к склонившимся над чем-то воинам, присмотрелся. И точно: ветки кустарника у тропки были обломаны, по земле тянулся след, будто волоком что-то тащили.

— Может, у них всегда так? — пробормотал Боян.

Радим присел на корточки, коснулся влажной земли. Как не хватало ему в этом походе мудрого Улеба, оставшегося с частью войска в Свири. И умом Радим понимал, что Улеб в обороне города — лучший выбор, но совет порой ох как был нужен.

— Пройдем еще немного. А там видно будет, — решил он.

И все разом замолчали, потому как тревога начала закрадываться в сердце. Тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием и неправдоподобно громким бряцанием оружия, обволакивала, словно злой туман. Лес не бывает таким молчаливым, если в нем добро.

Деревня открылась взору нежданно, и страшнее той картины Радим не видел ничего. Наверное, легче было бы столкнуться с пожарищем. Это понятней. Это жизнь… Здесь же…

Деревню хваны отстроили большую: площадка на горном плато была укрыта от глаз лесом да скалой с западной стороны. Ни стен, ни башен, ни укреплений. Как же великие воины могли так сплоховать? Дома казались непривычными: камень и дерево. А еще были они намного выше тех, что строили в Свири, с красивыми резными лестницами и все как один похожи на небольшие княжеские терема — разукрашенные, расписные. Будто вправду из сказки. Только сейчас та сказка была страшной…

Казалось, смерть пронеслась здесь вихрем, заставив жителей замереть за привычными делами. В первый миг Радим подумал, что его подводят глаза. Вот старик склонился над сетью. Вот детишки собрались кружком и шепчутся голова к голове. Вот женщины прислонились к стене ближайшего дома, будто отдохнуть на миг. Неправильным казалось отсутствие мужчин и… тишина. Тишина была… мертвой.

— Да что же это? — шепотом произнес Воислав, а Радим уже шагнул вперед, отведя ветку от лица.

— Проклятый остров, — негромко проговорил Боян. — Это их… духи? Они же вот так… души забирают?..

— Так души забирают только люди, — хрипло произнес Радим, останавливаясь перед тем, что издали принял за кучу тряпья.

Собака… вернее, то, что от нее осталось, лежала посреди дороги. Окровавленные челюсти намертво сжали кусок ткани, пронизанной железными звеньями. За последние месяцы Радимир видел такую ткань не один раз. Кварский доспех.

В памяти всплыло бледное лицо седого воина. Они преломили хлеб у общего костра два месяца назад в одну из ночей на берегу.

— Не приведи Боги попасть в деревню, где побывали квары.

— Так наши деревни тоже жгли. Мы видели, — прозвучало в ответ.

— То вы набеги ради наживы видели. А коль они обряды проводят, да знают, что в дне пути подмоги ждать деревне нечего… — старик только рукой махнул да поежился.