Каср'кин Рон

Рон приподнял голову, видимо, излишне резко, так как сразу стрельнуло болью по всему телу. Сконцентрировавшись, он сумел определить, где болело больше всего, после чего приложил руку к левому боку.

– Вулнера Санентур… – произнёс он вербальную формулу.

Он столько раз использовал это заклинание, что беспалочковая версия работала лишь чуть хуже, чем обычная. Сразу стало как-то легче. Остальные раны, конечно, ноют и болят, но терпимо. Рон снова приподнял голову.

Освещалось помещение с помощью забранного мелкой сеткой светодиодного фонаря, висящего над дверью.

Приложив усилие, Рон сел на кровати. Наложив на себя диагностическое заклинание, он изучил результаты и остался, в целом, доволен: могло быть ГОРАЗДО хуже. Его траванули каким-то местным аналогом зелья правды, которое могло бы нанести большой ущерб его печени. Будь у него печень, а не аугметический имплант, конечно же.

А так, диагностическое заклинание дало понять, что он лишен части внутренних органов, но это нормально, что у него в крови есть следовые остатки неизвестного токсина, сознание эффективно на восемьдесят два процента от нормы, а также имеется несколько десятков ранений и ожогов, но он узнал об этом ещё от хирургеона.

Помыслив здраво, он не стал ничего предпринимать в деле собственного освобождения, а решил просто подождать. Ничего незаконного он не совершал, хотя это никогда не было гарантией безопасности, но не нужно давать инквизитору лишних поводов «закручивать гайки». Химия в допросах не является в Империуме чем-то незаконным, даже более того, можно сказать, что это опция для дознавателей-гуманистов. Альтернативные способы включали в себя извлечение кратковременной памяти с помощью довольно редко встречающихся образчиков психо-изымателей, обширный арсенал пыточных методик, а также превращение в сервитора, в процессе чего имеется возможность ограниченно извлекать фрагменты долговременной памяти.

Время будто замерло. Никаких признаков активности, словно про Рона забыли. Чтобы как-то убить время, он решил попрактиковать заклинание «Колорум». Бесполезное в бою, оно просто меняло цвет предмета на какой пожелаешь.

– Коловари! – положил Рон руку на тумбочку, думая о зелёном цвете.

В кишках появилось ощущение тяги, из-за чего он чуть не блеванул, а тумбочка окрасилась из стального серого в успокаивающе-зеленый цвет. Рон слегка отошел от неприятных ощущений и изучил изменения, которые претерпела тумбочка.

Помимо цвета, изменилась сама фактура её поверхности – из слегка шероховатой она стала идеально гладкой, даже ногтю не за что зацепиться. Следующей жертвой стала тарелка из-под брикета трупного крахмала.

Когда играться с изменением цвета тарелки надоело, Рон погрузился в воспоминания.

В Хогвартсе он учил очень много заклинаний, многие из которых лишь отрабатывал в образовательных целях, но по насущной необходимости ещё не использовал. Когда ещё его закроют в камере и оставят на неизвестное время?

– Риктусемпра! – навёл он палец на отодвинутую от кровати тумбочку.

Серебряный сгусток света врезался в целевой объект, раздался продолжительный душераздирающий и многократный скрип, а затем всё стихло. Рон встал с кровати, чтобы посмотреть на результаты работы заклинания.

Как ни странно, но заклинание сработало с тыльной части тумбочки, но зато КАК сработало… Как будто кто-то хорошо поработал монеткой над стирающимся слоем билета моментальной лотереи – именно оттуда был отвратительный скрип. Эффективность? Примерно полтора миллиметра пластали было разрушено в области «почёсывания». Рон сделал зарубку на память, чтобы никогда не использовать Чары Щекотки для прикола. Это заклинание «прощекочет» человеку задницу насквозь. Перспективно в бою, если нужно будет отвлечь какого-нибудь космодесантника странным неделикатным почёсыванием в области задницы.

– Ну-ка… Флагрейт! – выдал Рон заклинание. – «Воландеморт сосёт ху…»

Дверь камеры начала распахиваться. Рон резко свернул произнесение заклинания и возникшие огненные буквы исчезли. Заклинание работало как положено, но вот времени действия, к сожалению, установить не удалось.

– Сержант Уизли. – вошел в помещение инквизитор Осирис Алкид. – Как проводите время?

– Да так… – развёл руками Рон. – Уже всерьёз раздумывал подро…

– Кхм-кхм! – в камеру вошла некая женщина.

Выглядела она практически так же, как та слепая барышня-псайкер, которая постоянно ходила вместе с комиссаром Зайбером. Эта женщина тоже была слепа, её глаза были закрыты шелковой повязкой, но, в отличие от предыдущей барышни-псайкера, у этой имелись многочисленные шрамы на коже и большое количество металлических браслетов на руках.

… подробно изучить дверь на предмет вскрытия. – закончил свою реплику Рон.

– Больше этим заниматься не придётся, сержант Уизли. – улыбнулся краешками губ инквизитор. – Сейчас Дездемона проведёт сканирование твоего разума, что позволит установить всю правду о происходившем на мире смерти Альх-4-13.

– Не хочется вас расстраивать, господин инквизитор, но… – начал говорить Рон. – Но мой уровень психочувствительности колеблется где-то между «пси» и «омега».

– Он не омега, Осирис. – покачала головой Дездемона. – Но очень близко, теперь я вижу. Скорее, чистый «пси». Это будет очень тяжело.

– Но не невозможно? – уточнил слегка расстроенный инквизитор.

– Возможно. – ответила барышня-псайкер. – Только отнимет много времени. Около полутора недель.

– Сержант Уизли, вы же никуда не торопитесь? – спросил у Рона инквизитор.

– В ежедневнике на сегодняшний день никаких планов не записано. – развёл руками Рон.

– Вот и отлично. – удовлетворённо кивнул инквизитор Осирис. – Тогда мы убываем к Альх-5-13, где под защитой орбитальной орудийной платформы выждем пару неделек, в течение которых вы пройдёте необходимую процедуру. Итак, Дездемона, приступай.

Псайкер уверенно, даже несмотря на отсутствие глаз, подошла к Рону, наложила руки ему на голову и начала что-то беззвучно шептать.

Окклюментные щиты Рона начали слегка «потрескивать», но не сильно, не более, чем при былых молниеносных ментальных схватках со Снейпом. Пришла идея для использования последнего в качестве «буфера». Рон начал накидывать в пространство поверхностных мыслей. Как только процедура была завершена, появилось время для «расчистки» разума и попыток выстраивания «официальной версии» разума Рона.

Шансы на успех призрачно низки, так как у Дездемоны будет много времени на разбор воспоминаний, при условии, что Рон верно понимает принцип работы «Сканирования разума».

Детство. Пришлось уже во второй раз в жизни переписывать её историю, но уже с использованием разрозненных наработок, которые он копил всю свою новую жизнь в иной Вселенной:

1. Рон родился в городе-улье Тахен-Секунд. Умышленно смутный период без каких-либо подробностей. Мало кто помнит свою раннюю жизнь.

2. Родители неизвестны, так как он осознал себя на узких улочках низших уровней. Таких людей в городах-ульях довольно много, особенно на низших уровнях.

3. Вырос беспризорным, учился у некоего старика, в прошлом являвшегося счетоводом на заводе по производству лазганов модели Кантраэль М36. Прописав никогда не существовавшему старику строгий, но справедливый характер, Рон опирался на собственные воспоминания о сержанте Кноксе. Вот кто бы точно не пропал в этом мире…

4. Зарабатывал на жизнь случайными подработками, сменами на заводе, а также репетиторством. Рон решил, что некоторые необычные особенности будут более правдоподобны, чем насквозь стандартная жизнь.

5. Никаких преследований, конфликта с мутантами, полицией и арбитрами. Просто банальная вербовка в Имперскую гвардию. Не надо никому знать про ту поганую историю…

6. Службу пришлось прописывать максимально близко к оригиналу, так как всё, что Рон делал после того, как ступил на борт имперского транспортника не так уж и трудно проверить.

7. Магию пришлось в воспоминания включить, так как непонятно, как сложится с Беотисом и Двенадцатым. То, что криговцу в конце-концов ментально вскроют башку и вытащат все необходимые сведения – неоспоримо. Во всяком случае, Рон бы постарался вытащить из подозрительного дуэта максимум информации.