Страница 44 из 109
Я подхожу к конюшне, расположенной в паре метров от академии, на заднем дворе, ближе к лесу, и замедляю шаг. Запрокидываю голову вверх и выдыхаю, глядя на серые дымчатые облака, которых в последние пол часа становится всё больше.
Погода снова портится. Солнце исчезает за мрачной пеленой. Не мудрено, что вскоре снова пойдёт дождь. И, если бы не тот факт, что мне приходится отрабатывать наказание, я бы порадовалась, наблюдая за танцем капель из окна своей комнаты.
Чем дальше я иду по вытоптанной тропинке, которая совсем не вяжется с ярким убранством академии, понимаю, что в этих окрестностях куда тише. Даже пение птиц кажется более насыщенным. Запах же хвои и цветов становится более ощутимым.
Блаженно улыбаюсь и подхожу к конюшне. Хочу войти внутрь, чтобы отыскать мистера Хортни – заведующего местным зверинцем. Однако успеваю лишь коснуться длинной медной ручки, вдруг слышу:
— Бесполезно. Она закрыта.
Мысленно выдыхаю, понимая неизбежность данного положения, а затем оборачиваюсь, скрестив руки на груди. Неподалёку, под раскидистыми ветвями аграмеи, сидит Лукас.
Он облокачивается спиной о дерево. Точно также скрещивает руки на груди и обводит меня долгим, пристальным взглядом. Его образ этакого «Принца Тьмы» – завораживает, однако с тем же успехом отталкивает. Ведь порой действительно кажется, что его глаза могут превратить в ледяную статую.
— И давно ты здесь?
— Достаточно.
— Хм. А я думала в свободное время ты пытаешь людей.
— А ещё пью кровь девственниц, — ухмыльнувшись, кивает он, на что я корчу ему смешную рожицу. Правда пока не видит. Когда же наши взгляды снова пересекаются, я отвечаю:
— Почему-то даже не сомневалась.
Мы одновременно хмыкаем, вперившись друг в друга ненавистными взглядами. Однако наш зрительный поединок прерывает покашливание со стороны.
— Я так понимаю – отбывать наказание? — без предисловий, произносит пожилой мужчина, в чёрном берете, длинных сапогах и фуфайке, похожей на старый кожаный жилет. А взгляд карих, почти чёрных глаз, внимательно наблюдает за нами.
Наш синхронный кивок служит ему ответом.
Он что-то недовольно кряхтит себе под нос, а затем достаёт связку ключей, собранных на железном кольце.
«Саламийские роки, где он откопал эту древность?» — проносится в мыслях, когда я приближаюсь к конюшне.
Лукас поднимается с места, подхватив кожаную куртку, и делает тоже самое. А, когда мы входим внутрь, то я замираю на месте. И вовсе не потому, что архитектура данного строения особо выдающаяся. Вовсе нет. Вполне обычная, ухоженная конюшня. Однако… Здесь не только породистые лошади, но ещё и пегасы!
Вот это экземпляры!
Сколько же они заплатили за владение ими?..
— Ваша задача убраться в секции Ди. Остальные уже убраны. Разделите стойла поровну и приступайте к работе: вычистите их хорошенько, поменяйте старое сено и замените на новое. И да – не забудьте положить им еды. Пакеты с кормами стоят на полке, справа, — Он указывает в направлении длинного стеллажа. — А принадлежности для уборки в том углу. — На этот раз нам указывают на дальний левый угол, где прямо у стены мирно покоится старая телега, возле которой все необходимые вещи для подобного рода занятий.
Непроизвольно морщусь, подумав от предстоящей работе, и поджимаю губы. Даже у себя на родине – я не занималась подобным. Лицо же Лукаса остаётся непроницаемым. Что, признаться, меня несколько удивляет. Потому что я ожидала от него совсем иной реакции. Более выраженной что ли?..
«Хм. Может он всё же не такой, каким пытается всем казаться?..» — думаю я, однако тут же мотаю головой, отгоняя эти бредовые мысли.
— И ещё – самое главное, — обернувшись к нам на пол пути, произносит мужчина, выставив указательный палец вперёд, как некую угрозу. — Никакой магии.
— То есть вы предлагаете убирать нам всё это руками? — впервые за всё это время говорит наследничек, наконец выдав свои истинные эмоции, в которых так отчётливо улавливается недовольство. В памяти тут же всплывает их небольшая перебранка с ректором, а затем случай со шрамом. Поэтому мысли вновь, словно пчелиный рой, начинают назойливо жужжать в моей голове.
— Нет, мистер Дэльер. Я предлагаю вам воспользоваться телегой и лопатой, — с удивительным почтением в голосе, произносит мужчина, а затем добавляет: — Через три часа я приду, чтобы проверить вашу работу. И запомните, — снова повторяет, погрозив пальцем, — никакой магии.
Он переводит взгляд на меня, затем снова на парня, как бы заранее предупреждая о возможных последствиях, если мы ослушаемся, а затем неторопливой походкой уходит прочь.
Мы остаёмся одни.
— Хм. Похоже ты натворил что-то о-очень серьёзное, — после минутного молчания, за время которого мы смотрим в одну точку, насмешливо произношу я и забираю волосы в хвост, чтобы лишний раз не мешали работать. Однако передняя прядка всё равно вылезает из общей картины, упав на лицо.
— С чего ты взяла? — Он вдруг оборачивается и смотрит в упор на меня.
— Да с того, что тебя заставляют убирать навоз! — насмешливо отвечаю я и едва хлопаю его по плечу, чувствуя, как под рукой напрягаются стальные мышцы. Поэтому спешно убираю руку, не забыв при этом добавить с ехидцей в голосе: — Наверное, тяжело жить без привилегий принца.
— Наверное, тяжело жить с таким характером. — Он усмехается, когда в глазах я замечаю уже привычный, вспыхнувший огонёк презрения. — Родиться убогой – та ещё привилегия.
— Ты только что назвал меня убогой? — чувствуя разгорающееся внутри пламя, произношу я, сделав шаг вперёд.
— Что? Уже слух подводит?
Он открыто издевается надо мной, прекрасно понимая, что его слова задевают, словно маленькие осколки, прочно впивающиеся в кожу, несмотря на тот факт, что я никогда не ориентируюсь на кого-либо помимо себя, не считая своей семьи. Но этот парень... Этот чёртов императорский отпрыск заставляет меня терять привычное самообладание, которому я обучалась годами!