Страница 26 из 109
Я невольно усмехаюсь и говорю, как есть:
— Мне нравится, как дёргается его челюсть в моменты, когда он злится. Словно она вот-вот отвалится.
Изабель смеётся в голос, чем привлекает к нам нежелательное внимание. Многие начинают оглядываться, поэтому я стараюсь особо не святиться.
— Только не ляпни это при нём. Иначе попытки примерить вас – так и не увенчаются успехом.
— К чему нас мирить, если мы толком и не ссорились? Просто сразу расставили все точки над «и».
В конце то концов, моё дружелюбие испарилось в тот же миг, когда этот невежа не удосужился даже проявить капельку приветствия, не говоря уже – об уважении.
— Кейла. Я серьезно, — Лицо Изабель приобретает суровые нотки, черты заостряются, — не отвечай ему тем же. Лучше игнорируй. Самый действенный способ.
Я фыркаю и киваю, подняв при этом руки вверх, в жесте капитуляции.
— Хорошо. Если ты так просишь…
— Поверь. Я знаю о чём говорю.
— Тогда скажи мне – какие цветы предпочитает твой друг? — ухмылка так и просится осесть на губах.
— В смысле?
— В смысле пришлю ему букет с запиской с наилучшими пожеланиями.
— Не смешно.
— Вообще то, я серьезно. Может быть так – его гнев поубавится.
— Тогда хочу огорчить тебя. Лукас терпеть не может всю эту чепуху в виде сердечек, цветов, бантиков, блёсток и прочей подобной ерунды.
Я хихикаю.
— Ну, ладно – блестки и банты. Но, как можно не любить цветы?..
— Спроси у него сама.
— Окей. Тогда пришлю ему колючую морию, — в конец решив, с уверенностью произношу я, на что Изабель обречённо покачивает головой.
— За тобой нужен глаз да глаз.
— Дядя тоже вечно так говорит, — усмехаюсь я, припоминая лицо Рэймонда, когда он отчитывает меня за действия, выходящие за его рамки «можно» и «должно».
Изабель уже собирается что-то ответить мне. Но в этот момент гул резко прекращается, поляну охватывает тишина, в которой вдруг раздаётся мужской голос:
— Я рад приветствовать всех вас в академии Хиллкроуз! Те, кто здесь учится уже не первый год – прекрасно осведомлены с нашими правилами. Те, кто лишь поступил – обязаны изучить их так, чтобы в последствии не возникало проблем. При этом хочу сказать, что этот год является для всех нас особенным... — Он делает многозначительную паузу, а затем продолжает: — Пару лет тому назад, его императорское величество смогло противостоять повстанцем и усмирить бунт, который освободил Айстридж от нападков и посягательств на наш народ. Именно поэтому в академии пройдёт церемониальный бал.
На этих слов раздаётся беспорядочный гул голосов, в которых то и дело слышатся довольные возгласы. Правда стоит ректору выставить руку вперёд – все тут же смолкают. Поляна снова погружается в безмолвную тишину.
Мужчина же продолжает:
— Также, не так давно преподавательский состав разработал новую методику обучения, которая позволит вам не просто окончить с отличием, но и стать действительно уникальным магом, — не без гордости, сочащейся в голосе, произносит он и тут же насмешливо добавляет: — При наличии хороших способностей конечно же.
Мысленно негодую, не понимая, как подобное высокомерие и раздутое эго ещё не разорвали его на части, однако помалкиваю. В то время, как ректор академии произносит:
— И последняя на сегодня новость – Турнир Четырёх Стихий! Смею напомнить, что участие в нём могут принять все желающие. Большую же информацию вы сможете получить у своих кураторов. А теперь, — тонкие, едва потрескавшиеся губы мужчины растягиваются в полуулыбке, — поприветствуем трёх студентов, которые удостоились возможности получить гранд, а также место в нашей академии!
О-о, нет.
Только не это.
Терпеть не могу публичность! Да ещё такую! Словно вместо косточки, они смилостивились и бросили нам добротный такой кусок сырого мяса!
Стервятники!
— Хеллен Айдинэр Ридж, — с нотками торжественности в голосе, произносит мужчина и при этом смотрит в маленький листок, который находится у него в руках.
Хм. Он даже толком не знает наших имён. Хотя чего ещё следовало ожидать от подобных ему людей?
Стоило мне впервые увидеть ректора данного заведения – я сразу же почувствовала неприязнь, как, если бы меня заставили поцеловать лярейку, которых я ещё с детства терпеть не могу. Но, если подобное чувство – вполне естественно, то холод, пробежавший ледяной волной, расползающейся мурашками по коже – не совсем. Ведь подобная реакция у меня лишь тогда, когда внутренняя сущность велит держаться подальше от данного человека.
Мистер Эвилер Волтинэр – высокий, подтянутый шатен с прищуренным цепким взглядом серых глаз, которые смотрят на тебя с извечной возвышенностью, да так и кричат: «Я – элита! А кто ты?» Однако для своих пятидесяти он неплохо сохранился. Ровная подтянутая кожа с аристократической бледностью. Строгие, утонченные черты лица. Чуть резковатый подбородок, вытянутый немного вперед. Длинные ресницы и густые брови. От него веет непоколебимой уверенностью, а ещё силой. А потому я просто уверена, что женским вниманием он не обделён. Возможно даже со стороны студенток.
Только вот...
От него веет смертью. Необъяснимый, едва уловимый запах гнили и прожжённого пепла, который я странным образом чувствую, стоит лишь оказаться поблизости и взглянуть в хищные глаза напротив. И впервые… я не могу сказать, что это означает.
Он не болен. Абсолютно точно – не болен. Иначе бы я уловила эту тонкую нить, связывающую две грани – живую и мертвую. Но он также и не мёртв, как те же вампиры, жизнь которых фактически угасает, а значит нити истончаются, превратившись в блеклые тени, балансирующие где-то между двумя реалиями, иначе я бы уже распознала это. Однако… В нём есть что-то такое, что неуловимо заставляет меня настораживаться.
На крыльцо, служащее неким подмостком, выходит девушка. Худая. Невысокая. Длинные фиолетовые волосы забраны в косу.