Страница 2 из 9
- Тут два варианта: или чудо, или фокус.
2-3
- Ваш счет.
- Ой. Михалыч, взгляни, пожалуйста на бумажку, у меня чего-то последнее время начались проблемы с цифрами. Видимо - возраст. Как позавчера исполнилось 27, так и началось.
- Сколько исполнилось?
- Ой, нет, не 27, а 37, говорю же - проблемы с числами; да, и не позавчера, а шесть с половиной лет назад...
- Тебе всегда будет 37, наш дорогой товарищ...
- Сталин!?
- Пушкин! Наш дорогой А.С. Пушкин. Поэт.
- И ты туда же? Что вы все прицепились ко мне с этим Пушкиным?
- Пушкин тут вовсе ни при чем. Пить надо меньше. И цифры не будут...
- Пить! Гениально! Официант, водки Пушкину!
2-4
- Так, а это что? Стоп! Что ты сейчас делаешь? Прекрати немедленно! Ну, это же неприлично на людях... Убери руки от этой салфетки!
- Но мне надо!
- А потерпеть - никак?
- Ты не понимаешь...
- Конечно, мы сирые и убогие, нам не понять... положь салфетку на место! Хватит записывать на ней стихи!
- Серых... дятел... ваксой... пятен...
- Опять какая-то депрессуха!
- Да ладно, ладно...
- Что - ладно? Через полчаса пойдешь опять стюардесс этих...
- Официанток! Богинь!
- Их. Зажимать у кухонь и туалетов. И пихать им вот эти свои...
- Гадости!
- Вирши!
- Пусть терпят! Пусть приобщаются к искусству!
2-5
- Я понял, Михалыч! Всё дело в утке!
- Неужели?
- Утки должны плыть свободными! А эта привязанная зазывала перед дрянным баром с разбавленным пивом!
- От разбавленного тебя бы так не ушатало...
- Так я ещё водочки... Стоп! Не важно! Ты пытаешься меня отговорить от того, что я ещё сам не задумал. Вот! Эврика!
- Твою-то мать...
- Свободу молодым уткам!
- Стой! Безумец, она не улетит, она же механическая...
- Ничего-то ты не понял, рубаха! Утка. Должна. Плыть!!!
Хрясь!
- Сука, там же пруд! Стой, кретин, опомнись!
Бултых!
2-6
Из компактного динамика под потолком негромко раздается: "на рассвете без меня, на кассете без меня, без меня за дверь, без меня домой..."
Игорь, мокрый, крадучись, возвращается в зал и торопливо распихивает по карманам мелко исписанные салфетки с захламленного стола.
"...убегает весь мир, убегает земля, бежит далеко-далеко, без оглядки далеко-далеко..."
- Это же он! Вернись, подлец, кто за утку заплатит?
- Что там?
- Сбежал...
3-1
Черная, древняя ночь стоит над ненасытным городом.
Не спит, ткет лоскутное одеяло эссеист: сшивает разброд широких мыслей тонкой ниточкой смыслов.
Пригорает, чадит огромный, рыхлый, непропеченный каравай у задремавшего над печкой романиста.
Лузгает семки на кухне с друзьями, травит байки комик-стендап.
Вяжет шерстяной разноцветный носок веселый дед сценарист, красный клубок ироничных реплик загнал игривый котенок под стол.
В синем лесу распугал барсуков, совесть свою повесил на сук, рубит живые дрова публицист. Так оборзел от полночных оков непосильных трудов, что уже пропагандист. Острые щепки летят в оппонентов: политзаключенных в свободной стране.
Жужжит комаром на полянке, все нервы извел песенник-бард.
Распарился в баньке, принял пивка, сотни мыльных пузырей выдувает вечный пухлый ребенок рэпер-поэт. Полуголые сочные нимфы окружают его, кто-то напоминает о почасовой оплате за вдохновение.