Страница 14 из 16
– И откуда ж ты столько песен душевных знаешь? – спросил, утирая пьяную слезу Грут.
Вошла Неждана:
– Как славно поёте. Сердце так и обмирает.
Тут в юрту с гуляющими мужами государства без всякого предупреждения ворвался Драгмир:
– Король! Что же это происходит!?
Все разом повернули головы на нарушителя спокойствия.
– Опять хазары? – схватился за саблю Грут.
– Нет, болгары.
– Что болгары? – непонимающе икнул Павел.
– Гульна согласна выйти за меня при одном условии.
– Каком таком условии?
– А таком: чтобы я остался с ними и перешёл на службу к Аспаруху.
– Ну и что же… Достойный хан – достойная служба.
– Да ты что, король. Из-за женщины я своего короля и повелителя не брошу.
– Слушай меня, Драгмир, разрешаю принять решение самому. Какое бы оно ни было, препятствий чинить не буду. Это моё королевское слово.
В юрте повисла тишина. Было слышно, как жужжат насекомые.
– Думай, Драгмир. Ты не мальчик, а воин и мужчина. В жизни каждого мужчины бывают мгновения, когда важное решение должен принять сам.
Конунг грозно сдвинул брови и прорычал:
– Неждана! Где служанки? Я что, сам буду обслуживать короля?
– Мне и самой не в тягость.
– Я сказал – служанки.
Неждана наполнила три чаши и вышла из юрты.
Пока длилась эта сцена, Драгмир еле сдерживал молчание. Едва за Нежданой задёрнулся полог, он схватил чашу и жадно припал к мёду. Двое товарищей поддержали его.
Переведя дыхание, Драгмир произнёс:
– Я люблю болгарскую принцессу. Но как мне поступить с моей честью?
– Сложный вопрос, – согласился Грут.
– Боги мне даровали лишь одну честь. Если я её заберу с собой, то здесь у меня не останется чести. А если я её оставлю здесь, то как мне жить без чести там?
– Не говори загадками. Поубавь своё красноречие, Драгмир, – опять встрял Грут.
Павел сидел молча. На фоне последних событий он считал себя не вправе вмешиваться в судьбу своего конунга.
– Какие загадки? Я на мече клялся королю и королеве в своей вечной преданности. Я не могу нарушить клятву?
– Я тебя освобождаю от неё.
– Но этого мало. Я себя не освобождаю.
– И как же тогда ты поступишь?
– Я отказываюсь брать принцессу.
– Вот это по-нашему, – гыкнул Грут. – Ты видишь король, я вырастил надёжных воинов. Такие не предадут.
– Драгмир, ты хорошо всё обдумал?
– Я и не думал, мой король. Ты говорил, что у меня есть выбор. Да он есть, но только один. И он был сделан тогда, когда ты меня раненого, под тучами стрел тащил на своих плечах.
– Красиво говорит, и когда научился? – Довольно поцокал языком Грут.
Полог откинулся в сторону и в юрту впорхнули три молоденькие девушки.
– Нас прислала Неждана. Поухаживать за гостями, – озорно блеснув глазками, прощебетала одна из них.
– Как вас звать милые создания? – обрадовавшись произошедшей разрядке, обратился к ним Павел.
– Годинка.
– Снежана.
– Желанна.
– Какими замечательными именами нарекли вас родители. Теперь давайте знакомиться: князья Грут и Драгмир, а я король, – покуражился Павел.
Девушки прыснули в кулачки.
Грут на правах хозяина дома сразу взял быка за рога.
– Вон там припасы. Всем мёда и чего-нибудь к мёду. И себя не забудьте.
Павел вышел на улицу и подозвал телохранителя.
– Отправляйся к шатру Аспаруха и передай ему, что король просит навестить его в кибитке конунга Грута.
Воин понимающе кивнул и тотчас отправился выполнять поручение.
«Надо ввести какое-то воинское приветствие, – подумал Павел, – руку к голове прикладывать не обязательно, но что-нибудь: типа жест с прижатым к груди кулаком. Надо продумать».
С этими мыслями капитан вернулся в коллектив.
Несостоявшийся жених, в отсутствие капитана успевший опорожнить ещё одну чашу, пытался глушить своё горе мёдом. Павел прошёл к столу. В глубине души он был рад, что Драгмир остался верен ему. И не только поэтому.
– Ну что, соколики, вам всё равно что праздновать?
– Да нет, твоё величество, мы горе заливаем, – скорбным голосом сообщил Грут.
– Не печалься, дружище, мы тебе такую княжну отхватим, что Гульна будет локти грызть от зависти, – ободряюще хлопнул Драгмира по плечу Павел.
– Не будет. Какую-бы мы не завоевали.
– Это почему же? – строптиво спросил Грут.
– Потому что её сердце принадлежит не мне. И ты сам знаешь кому.
«Вот дёрнул же его чёрт за язык», – поперхнулся мёдом Павел.
Грут, поняв, что дал маху немедленно переключился на другую тему.
– А что, твоё величество, раз свадьбы не будет, я так полагаю, что нам скоро и выступать?
– Правильно полагаешь. Вот-вот сюда придёт хан. Тогда и будем решать. Лето-то кончается.
Едва помянули Аспаруха, как он и явился сам да ещё и Саттабая с собой привёл. Будто чувствовал, что Драг- мир откажется покинуть своего короля. Поэтому ожидал разговора не о свадьбе, а о дальнейших действиях. Вот почему прихватил своего зама.
Обнаружив, что попал на начало застолья, хан повернулся к Саттабаю и что-то прошептал ему на ухо. Тот понимающе кивнул и исчез.
– Я приветствую своего брата и короля руссов.
– Я тоже рад тебя видеть.
– Думал, что мы встретимся на свадебном застолье, а вы раньше начали веселье?
– Не веселье, это хан, а горе горькое. – Как всегда в своём репертуаре высказался Грут. – За товарища своего, конунга Драгмира, горе горюем.
– Не обессудь хан. Не хочет наш конунг вашей принцессы. Не потому, что обиду тебе причинить желает, а потому, что условия перед ним ставите вы неприемлемые. Не может он нарушить клятву верности, данную своему королю, – вмешался в разговор Павел, опасаясь, что прямолинейный Грут ляпнет, что-нибудь не то.
– Понимаю твоего конунга, ибо сам живу по законам чести, и поэтому не могу я принуждать силой покинуть мой род дочь брата моего. Он голову сложил за жизнь болгарского народа. Она единственная наследница его прав, и желает, чтобы сын её стал защитой и опорой рода.
– Присаживайся к нам, и разопьём мы дружинную чашу. Не должно между нами быть недомолвок и неверия. Иначе все пропадём, – пригласил его Павел, дивясь своей заковыристой речи.
Девушки тут же поднесли хану полную чашу.
– Много надежд возлагал я на этот брак. Но Боги рассудили по-своему. Давайте выпьем за то, чтобы между нами не осталось и тени непонимания, как не останется и капель мёда в этих чашах.
– До дна, – поддержал хана Павел.
Мир между Драгмиром и Аспарухом был восстановлен. А что? Хан внятно и понятно разъяснил, что он не хозяин над своей племянницей. Она сама, оказывается, глава рода. И вольна принимать решения самостоятельно.
Действительно, – подумал Павел, – если бы Гульна ушла с руссами, то с ней бы ушёл и весь род её отца. Это ещё более ослабило силы болгар. Всё правильно сделал Аспарух. А что это дело его рук, сомнений не было.
Между тем прибыл Саттабай. В юрте стало тесно от серебряных подносов, уставленных разнообразными блюдами. Болгарские девушки расставляли кушанья и отходили в сторонку.
– Гуляем, – сделал вывод Грут, оглядевшись вокруг.
«В своём репертуаре», – усмехнулся Павел.
Пока все занимались поглощением пищи, между ханом и Павлом происходил серьёзный разговор.
– Ну что, брат, пора трогаться в путь?
– Я тоже об этом думаю. На этот раз дорога не должна быть столь опасной. Поблизости нет крупных орд хазар.
– Через два перехода мы войдём в земли славян. Это роды уличей, а затем и тиверцев.
– Думаешь, что славяне нам будут препятствовать?
– Нет, я так не думаю. Славяне мирный народ. У них нет своего войска. Правят там старейшины. Но расслабляться не стоит. На время войны они выбирают военного вождя – конунга, а каждый член рода становится воином. И воином неплохим. Людей в их родах достаточно. В то время, пока мы воюем и теряем людей, они мирно трудятся и рожают воинов.