Страница 17 из 35
В Ровно были захвачены значительные трофеи, польское командование не справилось с эвакуацией складов. Но с другой стороны недостаточное качество связи и частая смена задач перед 1-й Конной привели к срыву планов окружения 3-й польской армии399. Полякам удалось на время приостановить движение Юго-Западного фронта, его ударная сила – кавалерия – все чаще использовалась как ездящая пехота. Конница все чаще сталкивалась с подготовленными позициями, которые приходилось преодолевать, спешиваясь, борясь с колючей проволокой и пулеметами. Возможности маневра не было400. Прорыв 1-й Конной был остановлен, но вскоре этот успех поляков сошел на нет.
4-7 июля Западный фронт вновь начал наступление. Прорыв состоялся. Для действий на коммуникациях противника был направлен 3-й Конный корпус под командованием Г.Д. Гая – 4100 сабель, 700 штыков, 28 орудий и 78 пулеметов. В результате и в Белоруссии польские силы потерпели поражение. В тылах армии противника началась паника. Только слухи о приближении красной кавалерии подчас вызывали бегство с занимаемых позиций. Впрочем, полного развала не было. Поляки в целом сохранили порядок и пытались оказывать сопротивление при отходе401. По планам операции корпус Гая должен был пройти в 4 дня 160 км, в среднем его дивизии должны были ежесуточно проходить от от 40 до 45 км и выйти к Свенцянам, оседлав пути отхода польской армии402. Кавалерия вела действия в весьма тяжелых условиях: в лесах и дефиле Белоруссии ей часто трудно было развернуться, дороги и мосты были разрушены403.
Болота и леса, многочисленные озера и немногочисленные дороги – все это сужало возможности маневра и облегчало задачи обороны для заслонов, которыми прикрывались поляки. В этих условиях корпус поначалу ежесуточно проходил по 25–27 км, и в результате Гай действовал не в тылу, а на флангах отступавшего польского врага. 11 июля был взят Минск, к Свенцянам корпус вышел не на четвертый, а на седьмой день преследования, после чего перед ним была поставлена задача взятия Вильно404. Красная Армия овладела городом 14 июля405. В Белоруссии и Литве, как и на Украине, полякам удалось избежать окружения. Они уходили, бросая материальную часть и по возможности выводя личный состав. Войска Западного фронта понесли значительные потери при прорыве фронта противника. В некоторых частях они доходили до 40–60 %. Наступавшие войска испытывали острую нужду в боеприпасах (обеспеченность на 55–60 %), инженерном имуществе (на 40 %) и транспорте (на 35 %)406. Положение со снабжением обмундированием и обувью также было весьма тяжелым – ВЦИК призывал бойцов Красной Армии бережнее относиться к своим сапогам, гимнастеркам и шинелям407.
У поляков таких проблем не было. Их снабжала англо-франко-американская коалиция. Правда, теперь перед польскими войсками возникла другая опасность. 11 июля командующий Юго-Западным фронтом А.И. Егоров отдал приказ о наступлении на Брест, навстречу войскам Западного фронта408. Перед войсками Пилсудского вставала угроза окружения. Некоторым разбитым польским и петлюровским частям удалось найти убежище в Румынии, к границе с которой на большом протяжении стали опять выходить советские войска. В связи с опасностью расширения конфликта 20 июля командование Юго-Западного фронта категорически запретило переход линии Днестра или какие-либо враждебные действия по отношению к румынам. «Поведение наших войск, – говорилось в приказе, – не должно давать повода к обвинению нас в агрессивных намерениях против Румынии»409. Во время разгрома польской армии крайне обострились пограничные споры на северо-восточных, западных и юго-западных границах Польши.
После освобождения Вильно из состояния нейтралитета вышла Литва, претендовавшая на древнюю столицу Великого Княжества Литовского. Литовские войска начали захватывать спорные территории, но уклонялись от сотрудничества с Красной Армией410. Литовцы выступили как нельзя вовремя – их небольшие силы могли создать серьезную опасность растянутым и плохо защищенным тылам Западного фронта, шедшего на Варшаву. 12 июля в Москве был подписан советско-литовский договор. РСФСР признавала независимость Литовской республики (Ст. 1), а также переход к Литве не только Вильно, но и Гродно, Лиды, Августова, Ошмян и Свенцян (Ст. 2). В Литву должно было быть возвращено эвакуированное во время войны имущество, частное и государственное (Ст. 3 и 4). Для поддержки разоренной войной Литвы Москва согласилась отказаться от претензий по выплате пропорциональной части общего государственного долга, а также передать ей 3 млн руб. золотом и дать право на рубку леса на территории в 100 тыс. десятин (Ст. 12)411. Таким образом литовцы, только пострадавшие от насилия поляков, выступили с требованиями на территории, на которых представляли абсолютное меньшинство. Соглашение о разграничении между советскими и литовскими войсками было достигнуто только 18 июля412. Вильно был передан литовцам 27 августа, то есть на этапе отступления Западного фронта413.
У Праги также было свое видение исторических границ, и в январе 1920 г. она подтвердила его, начав наступление в спорной области – т. н. Тешинской Силезии. Экономически развитый и стратегически важный район имел смешанное польско-чешское население. Конфликт был остановлен в результате вмешательства Антанты, стороны согласились на плебисцит. Но в июле 1920 года чехословаки потребовали раздела спорной территории без голосования. Варшава вынуждена была согласиться с чехословацким требованием. Из 2222 кв. км с населением в 435 тыс. чел. Прага получила 1200 кв. км и 293 тыс. чел. Были проблемы и на словацко-польской границе, которые удалось урегулировать только в 1925 году. Как выяснилось позже – ненадолго414.
Весьма амбициозными планы поляков и в отношении Германии. Получив по решению Версальской конференции район Позена (совр. Познань), польские власти сразу же наметили план этнических чисток на этих территориях. Ответственный за полонизацию края Станислав Грабский отметил недопустимо большое количество немцев и изложил программу правительства на будущее просто и ясно: «Польская страна исключительно для поляков»415. Варшава претендовала и на отторгнутый от Германии по условиям Версаля Данциг. Эти претензии поддерживала Франция, но Великобритания категорически воспротивилась подобной схеме416. Немецкое население города и войска отбили в 1919 году попытки поляков решить этот вопрос силой, затем в город были введены войска Антанты417. В Данциге разместилась ставка британского командования на польско-немецких территориях418.
В результате по условиям Версальского мира Данциг был отторгнут от Германии в пользу союзников, которые обязались устроить тут вольный город. В промежуток он должен был управляться особым верховным комиссаром, назначаемым победителями, который и должен был решать все проблемы в отношениях города с Польшей (Часть III. Отдел XI, Вольный город Данциг, Ст. 100–108)419. Перед 1914 годом 96 % его населения составляли немцы. Данциг был одним из центров германского судостроения – здесь на верфи «Шихау» стоили подводные лодки и линейные корабли. Пригород Данцига – Цоппот (совр. Сопот) с немецким населением – был передан Польше420. Горожане понимали неизбежность навязанного им силой статуса, но он был несравненно лучше перспективы оказаться под властью Польши – единодушие в неприятии этой угрозы было общим. Единственным выходом из положения было сотрудничество с представителями победителей, а затем и с Лигой Наций421.
Два батальона союзников подчинялись первому верховному комиссару Лиги Наций сэру Реджинальду Тауеру422. Он прибыл в Данциг из Парагвая, где представлял интересы британской короны. В 1903–1906 гг. сэр Реджинальд был министром-резидентом при баварском и вюртембергском Дворах, что, очевидно, определило его назначение в этот немецкий город. С февраля по ноябрь 1920 г. именно этот дипломат стал вершителем судеб Данцига. Положение было тяжелым – немцы не хотели уступать полякам ни в чем, а те пытались развить свои экономические права в политические423. В мае 1920 г. послы Антанты в Варшаве приняли решение – в городе не будет польских военных объектов424.