Прерванная поездка 2

Наконец, самое неприятное. Нам показали, где находятся ампулы с цианистым калием. Его следовало принять сразу после уничтожения раций, при угрозе пленения фашистами. Тут мы вдруг сразу посерьёзнели и осознали, что на той стороне идёт самая настоящая война, на которой убивают. Затем мы несколько раз посмотрели записи с камер, которые отправляли с собаками, а Леонид рассказал про свои ощущения от пребывания на передовой.

После ужина, когда каждый укладывал свой вещмешок и распределял остальное по другим местам, прибыл маршал Ахромеев. Он вызвал к себе Андрея и подробно расспросил его. Но тут мы были готовы к этому. По моей просьбе, он до полуночи записывал информацию о своём времени, которая уже кардинально отличалась от моей. Эту тетрадь ты запаковали и по приезду сразу отдали подполковнику, предупредив его, что она предназначена исключительно для маршала.

Мы уже стали волноваться, что Андрея могут не пустить с нами, но спустя час, тот появился в комнате, где мы базировались. Оказывается, маршал прочёл, что было в тетради, и задавал уточняющие вопросы. Не отпускать его с нами, хотя и не хотелось, но тот понимал, что если к кому-нибудь попадёт информация от Калугина, то тогда будет совсем другая реальность.

Потом он с подполковником пришли к нам. Никаких речей, подчёркивающих особую важность задания, которое мы должны выполнить, и традиционных напутствий, говорить не стал. Просто пожелал удачи и сказал, что надеется всех нас видеть здесь в том же или расширенном составе. Потом он повернулся и вышел из помещения. Тут я вспомнил про одно событие, и бросился вслед за ним. Все удивились, а подполковник даже попытался схватить меня, но я увернулся.

- Товарищ маршал, - крикнул я уже в коридоре вдогонку Ахромееву. Тот шёл с адъютантом и что-то говорил ему. Они обернулись и вопросительно посмотрели на меня.

- Товарищ маршал, буквально два слова.

Ахромеев кивнул адъютанту и тот вышел за дверь.

- Слушаю Вас.

- В декабре этого года, число точно не помню, где-то между шестым и девятым, в Армении, а конкретно, Спитаке и Ленинакане, произойдёт страшное землетрясение, девять баллов. Погибнет двадцать пять тысяч человек.

- Понятно, жаль, что точной даты не помните. Но и за это спасибо. Да, такие события происходят независимо от того, какая власть в стране. Ещё раз, удачи вам.

Я вернулся обратно и объяснил, что именно сказал маршалу. Андрей ответил, что и он не помнит точного числа, когда оно произошло.

- Так, раз всё, что нужно сделали, пора отправляться на точку, - подытожил подполковник.

Сорок седьмая глава.

Но сразу отправиться не получилось. Сивоконь уже на пороге нас всех остановил и велел подстричься по-фронтовому, то есть, на лысо. Мы все запротестовали, особенно Леонид. Тогда он пошёл на компромисс. Старший лейтенант будет подстрижен под полубокс, а мы на голо, но через самую крупную насадку, чтобы щетина была как минимум двухнедельной. Поворчав для вида, согласились. Быстро нашлось трое мастеров, которые в бытовой комнате нас привели в уставной вид. Мы только отказались от брызгания одеколоном, чтобы не демаскировать себя в лесу.

Последним этапом была оружейка. Каждому причитался ППШ, ТТ, пять Ф-1, столько же РГ-42, финский нож и патроны. Когда я задал вопрос, как граната образца сорок второго года будет смотреться в сорок первом, мне ответили, что так же, как и секторный магазин к ППШ. Тем более, причина донельзя прозаическая, гранат довоенных годов в арсенал просто нет, только в музеях и где-нибудь в земле на полях сражений. Но нам будут благодарны, если мы привезём несколько ?рабочих? экземпляров.

Да, чуть не забыл. Нам выдали бронежелеты скрытого ношения. Их мы надели под нижнее бельё. Они кевларовые и относительно лёгкие. Как нас заверили, держат выстрел ТТ, ?Вальтера? и ?Парабеллума? с расстояния не ближе десяти метров, автоматы, что наши, что немецкие - пятьдесят метров, убить не убьёт, но травма гарантирована. Пулю из винтовки не выдержит.

Поверх гимнастёрок, надели разгрузку, но не фабричного, а ручного изготовления, с кривыми стежками и прочим, чтобы показать кустарность и ?самопальность?, их заготовлено с десяток, специально для того отряда, что никак не может переправиться на ту сторону.

У каждого была хорошая аптечка с современными препаратами. Естественно, без упаковок, а в жестяных баночках, как из-под леденцов. На донышке было нацарапано назначение.

Андрею было поручено носить два тонких непромокаемых брезентовых полотна, чтобы можно было защититься от всяких невзгод, будет вместо палатки. У меня с ним ещё и по топорику.

Дальше началось очень интересное кино. В боксах, куда нас привели, стояли две чёрных ?Волги?, два армейских УАЗика, один ГАЗ-66, ЗИЛ-131 и ?Волга? военной автоинспекции. Возле всех автомобилей стояли водители и старшие машин. Я даже возгордился, что нас будут везти такой представительной автоколонной, и гадал, в какую легковушку посадят меня.

?Но тут пришёл Ржевский и всё опошлил?, нас всех отвели к невзрачному УАЗику с мятым передним крылом. Все расселись по машинам и только тогда открылись ворота боксов. Завелись одновременно двигатели и автомобили медленно выехали на площадку. На улице уже стемнело, но фонари на территории почему-то горели не везде, а только перед входами в казармы и другие здания. И поехали мы не через главные ворота, а те, которые предназначены для пожарного выезда и не открываются годами.

Попетляв по улицам, заехали во двор какого-то медицинского учреждения. Там на площадке стоял санитарный вертолёт. Нас быстро пересадили в него. Внутри он явно был военный, судя по пулемёту, закреплённому на штатный вертлюг, у которого сидели два бойца. Только мы пристегнулись, вертолёт взлетел. Вопросов подполковнику мы не задавали. И так было понятно, что нас хотят обезопасить от неприятных сюрпризов. Подполковник надел гарнитуру и с кем-то переговаривался, но на его лице не отображалось никаких эмоций. Бойцы ни на секунду не отрывались от оружия, были готовы в любой момент сдвинуть дверь и открыть огонь.

Летели мы не по прямой, а по дуге, взяв сначала на север, а потом вдоль железной дороги, о которой можно было догадаться по мощному лучу прожектора, освещавшего путь.

Минут за пятнадцать до подлёта, двери открыли, и в проём выдвинулся ствол пулемёта и первый номер передёрнул затвор. Похоже, что нашей миссии уделяет внимание не только Ахромеев. На место прилетели незадолго до полуночи. На площадке место было всего одно, и оно было занято таким же санитарным вертолётом, как и тот, на котором мы прилетели. При нашем приближении, он взлетел и стал кружить в стороне. Но ничего страшного так и не произошло, сели мягко и нас сразу сопроводили в бункер. Но я успел заметить, как за месяц всё изменилось.

Территория стала больше раза в два. Высокий и капитальный забор, две вышки с часовыми, палатки и домики, несколько автомобилей, та же вертолётная площадка. И довольно-таки больше народу видно, даже не смотря на ночное время. Сам бункер был накрыт большой армейской палаткой, а под ней из блоков выложены стены и перекрыт бетонными панелями. Дверь как в бомбоубежище, но с бойницей. Охрана перед ней и за ней.

Внутри же, изменения были гораздо больше. В верхней части всё было приведено в божеский вид и стояло какое-то оборудование. Люк вниз имел очень серьёзный вид и походил на те, которые стоят на подводных лодках.

Подполковник попросил подождать пару минут здесь и оставил нас в компании с Сергеем, коллегой Леонида. Тот с нескрываемым интересом смотрел на нас и на своего товарища. Разговорившись, тот поведал, что всё готово к нашей отправке. За сегодня было три успешных заброски собак с камерами. Удалось приблизительно определиться с разницей по времени. В точке заброса, местное время отстаёт от московского, часов на девять. Время года приблизительно конец августа, начало сентября. Географически юго-западнее или западнее Москвы. Если сопоставить с обстановкой на фронтах того периода, то это Брянская, Калужская или Смоленская области.