Страница 5 из 8
Мы поедем куда-то? Что происходит?..
— Ляйсан, — зовёт отец, — подойди сюда.
В его голосе больше нет отвращения. В полуобморочном состоянии подхожу к столу. На кресле перед ним сидит женщина. Русская. Я вижу свой паспорт у неё в руках, она переписывает с него данные на бланк.
И вдруг я понимаю, что мне не так уж и легче от того, что я стану женой Антона. Быть женой… За этим статусом много пугающего! Это супружеский долг, это его отец и мать. Как примут?.. Ведь даже родители не познакомились. У нас так не делают. И мне всё равно плохо и страшно. Но я стараюсь держаться спокойно и мужественно. Разве эта судьба не лучше, чем быть отправленной к чужим суровым людям или даже выйти замуж за моего бывшего жениха? Уже давно не молодого, религиозного и строгого, с его сальными, презрительными взглядами.
Какой-то незнакомый мужчина спиной ко мне говорит тихо по телефону.
— В смысле — разбил?.. Ты разбил тачку Аллы?! Ты не вписан в страховку, идиот! Ты чо… — с яростью проглатывает он пару матов.
Мне становится неуютно от его плещущей ярости. Его кисть нервно и ритмично сжимается в кулак. Костяшки сбиты, словно он недавно разбил что-то этим кулаком. Или кого-то. Делаю шаг подальше от него.
— Документов у тебя нет? — ядовито продолжает. — Подъехать?! Я на сделке. Я никуда не смогу подъехать ещё часа три!.. Вот и пусть забирают! Всё! К хренам собачьим! — шипит он.
Рывком разворачивается. Его осатанелый взгляд невидяще скользит по мне и дальше — по столу, по документам. Телефон в его руке снова звонит. Скидывает. Опять звонит. Его губы вздрагивают в оскале. Выключает.
Он пугает меня… Где же Антон?
Оглядываюсь, пытаясь сделать ещё шаг назад, но подошедший сзади отец придерживает за локоть.
— Ваш паспорт, — обращается к мужчине женщина, заполняющая бланки.
Он достаёт, кидает перед ней. Желваки на его лице рассерженно вздрагивают.
Зачем здесь этот человек? В нашем доме не бывает русских…
Она списывает данные с его паспорта.
Зачем это? Что происходит?!
— Мама… — осипнув, тихо зову я мать, ищу её взглядом.
Но она слишком далеко и тоже с покрытым лицом.
— Вот здесь распишитесь, — женщина двигает по столу к этому злому мужчине несколько листов.
Тыкает ручкой в нужные места. Он раздражённо и быстро ставит роспись. Потом двигает листы в мою сторону.
— Отец… — с колотящимся сердцем поворачиваюсь я, не смея прямо задать вопрос.
— Подписывай! — давяще.
Мужчина быстро печатает что-то на телефоне, не бросив на меня ни одного взгляда. Пальцы отца сжимают мой локоть до боли. В ушах шумит, в глазах темнеет. Никакого Антона не будет, да?.. Ручка в пальцах непослушно дрожит. Я что-то слепо черкаю.
— Гаранин Тимур Алексеевич, — тараторит женщина, равнодушно глядя на него, — Гаранина Ляйсан Алихановна, — переводит на меня взгляд. — Объявляю вас мужем и женой. Поздравляю с бракосочетанием. Документы можно будет забрать через неделю.
Что?!..
Глава 6 — "Шахидка" (Тимур)
Я снова женат. Скоропостижно вышло… Алла меня живьём сожрёт. Нихрена, пусть терпит это временное явление. Бабки она мои любит, так пусть и обратную сторону их наличия принимает.
Смотрю на девчонку. Ну, мумия, честное слово! С ног до головы закутана в ткань, одни глаза. Остекленевший взгляд застыл в пространстве.
Она хоть по-русски говорит? И имя какое-то… С первого раза и не выговорить.
Как овцу продали. Практически по весу. Ну у них, видимо, женщины другого и не ждут. Главное, чтобы по-русски говорила. Иначе совсем тяжко будет.
Забираю наши документы себе в карман.
— Давай сумку.
Молча протягивает. Мы касаемся пальцами. Как ужаленная отдёргивает руку. Сумка падает на пол.
— Простите, — выдыхает испуганно.
С раздражением поднимаю сумку, возвращаю плащ на место. Я в бешенстве, да. Но она ни при чём здесь. Это всё Ренат! Скотина! Страшно представить, во сколько теперь эта авария обойдётся. А ещё достигшая пика абстиненция. И около десяти смсок от Аллы.
А самое главное — то, что я опаздываю на сделку по «Жемчужине».
Поднимаю на неё требовательный взгляд.
— Мы торопимся.
Протягиваю руку. Понурившись, она нерешительно вкладывает свои тоненькие ледяные пальцы в мою ладонь. Веду её к машине. Открываю дверь, усаживаю на переднее сидение. Сумку — назад. Сажусь за руль, ища по инерции взглядом пачку. Телефон трезвонит. Идите все к черту!
Выжимаю газ, срывая машину с места.
— Пристегнись.
— Что?..
— Пристегнись! — набираю скорость.
Неуверенно возится с ремнём безопасности. Перехватываю из её пальцев пряжку, не глядя втыкаю в фиксатор. Твою мать, элементарная же вещь!
Боковым зрением вижу, как она нервно заламывает свои пальцы. И так тихонько судорожно вздыхает, словно очень долго плакала. Почти как моя Маруська. И меня это вспенивает ещё сильнее. Дикари какие-то! Кто так дела делает? Смотрит на меня как на чудовище, вернее, не смотрит в глаза даже. Нет, а я-то тут при чём? У меня выхода нет! А у них-то был.
— Мне, знаешь ли, эта история тоже неприятна. Я тебя в жёны не просил. Но так уж вышло. Поэтому придётся нам договориться.
— Что?
— Ты понимаешь по-русски?
— Понимаю…
— Почему всё время переспрашиваешь?
— Извините…
Костяшки, сбитые о челюсть брата, воспалились и ноют, повышая градус моих психов. Если ещё и эта проблемная окажется, я их всех поубиваю к чёртовой матери!
— Как тебя зовут?
— Ляся. Ляйсан…
— Короче… Ляйсан. Ты отправляешься в мой мир. Там мои правила. Ты должна эти правила усвоить. Первое — ты меня не бесишь.
— Что?.. М… Что это значит?
— Никак не напоминаешь о своём наличии. Тебя нет! Поняла?
— Поняла, — убито.
Ну что так убиваться-то? Знала бы ты все мои проблемы! А у тебя какие проблемы? Ешь, спи, читай, телек смотри…
— Вот и умница. Ты меня не бесишь, и тогда у тебя всё будет хорошо. И у меня.
Смотрю на часы. Десять минут осталось до назначенного времени сделки. А потом у владельца самолёт до Тель-Авива — и до свидания, моя «Жемчужина».
Скидываю смс, что подъезжаю. Вылетаю на пятую полосу, на обочину, обгоняю пробку. Резко торможу на парковке. С сомнением смотрю на эту Ляйсан. Её же в машине оставить страшнее, чем ребёнка! Но и с собой в этой парандже тащить не вариант. Ещё подумают, шахидка какая-то.
— Сидишь в машине, не выходишь. Буду через минут сорок. Хорошо?
Кивает.
— Номер телефона мне свой скажи, — открываю телефонную книгу.
— Нет телефона…
— Плохо, Ляйсан! — закатываю я глаза.
— Извините, — опускает взгляд.
— Хватит, а? — становится мне тошно. — Просто посиди. Скоро приду. Воды хочешь?
Достаю пластиковую бутылку из бардачка. Её колени аккуратно отъезжают в сторону, чтобы я не коснулся их.
Это тоже раздражает, как и всё остальное. Но при чём тут она?
— Если можно…
Отдаю бутылочку.
— Музыку включить?
— Не знаю, — срывается её голос.
Достаю из кармана в сидении Маруськин планшет.
— Умеешь пользоваться?
— Умею.
Не совсем дремучая, значит, барышня. Это радует.
— Пользуйся, — кладу на колени.
Придерживает, чтобы не соскользнул.
— Вкладки только не закрывай, а то хозяйка разгневается.
Ухожу, захватив портфель с деньгами. Владелец попросил наличкой.
Пока оформляем сделку, всё время нервничаю, словно и правда оставил ребёнка в машине. Но она же совершеннолетняя барышня. Или — нет?! Окатывает вдруг меня страхом. У них, наверное, и в пятнадцать отдают с разрешения родителей. С шестнадцати так точно! Достаю её паспорт. Листаю на страничку с датой рождения. Выдыхаю. Восемнадцать. Совсем недавно… Перевожу взгляд на фотку. Там худенькая глазастенькая девочка лет тринадцати-четырнадцати. Ну, логично, да. В четырнадцать же паспорт получают? А меняют только в двадцать.