Страница 97 из 113
– Здорово, – Нинель голос подала, – кто автор?
– Игорь Никитин, должен был впервые на Олимпиаде спеть, мол магистрали дружбы опояшут шар земной.
– Погоди, – майор с подозрением уставился на мой «чисто кавказский» шнобель, – ты ж недавно спрашивал за Никитина. А эту песню никто не знает.
– Потому и интересно, что стало с поэтом. У нас на прииске Витька Легостаев с «Мосфильма» вкалывает, дядька к нам пристроил, чтоб не пил – сухой же закон в артели и попутно заработает. Он эту песню и привёз. А насчёт никто не слышал, говорю же, в Мехико должно состояться было первое исполнение.
– Дай сюда гитару – уже Юрок решил блеснуть, затянул Высоцкого. Поскольку дам всего две, а кавалеров четыре, мне точно ничего не светит, поднялся и заскочил на верхнюю полку.
– Эй, джигит, не подсматривай с высоты, лучше сходи, мамочке массаж сделай, – Лена позволила кавалеру проникнуть под футболку и дышала тяжело, нервно…
– Ай-яй-яй, девочка! Нельзя так про маму!
– Да она без мужика, оттого и злится. Не теряйся, абрек сибирский!
Провожаемый дружескими подколками покинул купе, прошёлся по вагону. По правде говоря, мне отдых не требуется, могу и без сна обойтись, возрастает лишь расход энергии, да и то не особо значительно. Постою, попялюсь в окошко, пускай господа офицеры пошалят с прелестницами. Из купе, где я согласно билета должен находиться, вышла кутаясь в шаль матушка неистовой Элэн. Даме нет и сорока, наверняка ранние роды, а фигура ничего, в моём вкусе, есть за что подержаться, за что ухватиться. И подтянутая, не поплывшая. Или порода или блюдёт себя. Хотя, какой к чёрту фитнес в 1968 году в Советском Союзе. Нет, тут скорее генетика…
– Не спится, Наталья Николаевна?
– Да, не могу уснуть, а Лена у вас?
– Там, стихи читает ракетчикам. Не ругайте дочку, немного шампанского пригубила, самостоятельность и взрослость демонстрирует.
– Простите, Сергей, вначале приняла вас за алкоголика.
– Немудрено, с женой расстался недавно. Изменила с лучшим другом. Уезжаю куда глаза глядят, водка не берёт, как видите.
– Ох, простите ещё раз.
– Да ничего, всё перегорело.
– Не переживайте, такой молодой, всё будет хорошо и жена и дети и дом.
Наталья непроизвольно, утешить пытаясь, погладила несчастного Ромео по руке, а рукава у рубашки (в вагоне тепло) закатаны. И голодную женщину ощутимо «тряхнуло». Дёрнулась, но руки не отдёрнула, глаза с блюдца чайные, не понимает что происходит.
Увлекательную повесть про Тимура и его команду читал ещё в первом классе, потому решил не мешкая помочь стеснительной даме, сама то ни за что не намекнёт, советское воспитание! Одной рукой держу Натали на весу, килограммов 70–72, при росте 165, хороша, чертовка, второй дверь в купе закрываю.
Бедняжка даже пискнуть не успела, как наглый насильник овладел несчастной жертвой. Ну а что – всё до мелочей отработано, а барышня «готова», оттого вторжение прошло на удивление удачно, как по маслу, можно и так сказать…
За семь с половиной минут (засёк по часам, да и сам время определяю не хуже секундомера) партнёршу трижды «накрывало», решил, что достаточно и исторгся в неприступную красотку, дабы окончательно закрепить успех, как там у Семёныча: «Я не люблю, когда наполовину»…
Вышел в коридор, оставив Наталью Николаевну осмыслить содеянное. Что дамочка не побежит писать заявление об изнасиловании – уверен абсолютно. Похоже, впервые кончила Натали под мужиком, а может и вообще впервые. Благое дело, честное слово – горжусь собой. Ублажить одинокую женщину долг настоящего джентльмена.
Пока сам себя успокаивал и оправдывал прошло три минуты, Наталья осторожно приоткрыла дверь и высунула в коридор растрёпанную голову.
– Серёжа, – шепчет, – никого нет?
Киваю утвердительно, мол нет никого. На весь вагон 15 пассажиров, каковые едут кучно, своими компаниями, две семьи с детьми среднего школьного возраста по четыре места занимают в первых двух купе, проводники знатные логисты. Все спят, а кто не спит, те бухают или развратничают как мы или господа офицеры. Наталья с аж двумя полотенцами – своим большим махровым и выданным Министерством Путей Сообщения, шмыгнула в туалет. Эх, грехи наши тяжкие.
Дождал любовь нечаянную после водных процедур, поцеловал в шейку, повинился.
– Прости, не удержался. Ты так хороша…
– Прощу, если будешь хорошо себя вести, – и в ответ в губы, жарко и жадно. Вот тебе и скромница.
Через полчаса стояния в коридоре и петтинга, прерываемого при виде выходящего покурить в тамбур мужика и проводницы, гремевшей угольным совком у титана с кипятком, до Натальи стало доходить, что её дочурка подозрительно долго читает стихи товарищам офицерам. Уж, какая ни будь отличница и филологиня, но два часа ночью в мужской компании.
– Убью прямо сейчас шалаву!
– Тс, Наташа! Поздно убивать, раньше надо было лупцевать, а сейчас бесполезно.
– Ай, да я не лучше, – так, женщине необходимо срочно выплакаться, плечо подставил, глажу по попе, шепчу на ушко ласково и нежно, какая она прекрасная и вовсе не блядь. Из нашего купе вывалились в хлам пьяные Нинель и Элэн. Строгая матушка при первых звуках открываемой двери отскочила от меня на два шага, к соседнему окну и «изобразив завуча» воззрилась на дочь.
Спать разошлись вполне чинно и мирно, стратеги из ракетных войск яро обсуждали формы Нины и Елены и рвались к проводникам, заполучить «отдельный кабинет» за мзду немалую. Собрали защитники Отечества 75 рублей и с некоторым напряжением ждали от меня «взнос». Не споря достал четвертной, положил в «общак».
– Наш человек, – обрадованно прогудел майор, – пойду сейчас договорюсь.
– Зачем сейчас, дамы в хлам, разошлись отсыпаться, поутру и порешаем вопрос, времени вагон. Вряд ли в Новосибирске кого заселят, декабрь на дворе, не до поездок.
Товарищи офицеры согласно закивали, поведав как решили не самолётом добираться до первопрестольной, а именно поездом, чтоб расслабиться вдали от жён и начальства, гульнуть от души, считай трое суток отпуска дополнительно! Потому и попросили знакомую в авиакассе не продавать билеты, ибо «мест нет», а чтоб генерал-майора Дрёмова не нервировать, согласились по железке заранее выехать. Тот наверняка выкупил хитрость подчинённых, но лишь рукой махнул, ибо дядька добрый и понимающий.
Второй день путешествия начался с заключения эпического соглашения на аренду купе нумер пять за сотню полновесных российских рублей и жаркого обсуждения очерёдности походов с дамами нетяжёлого поведения в «обитель порока»…
Бравые военные не сомневались, что Нинель отдастся без проблем, причём всей их троице и мне в придачу, а вот со студенткой сложности. Нет, сама Ленуська ого какая горячая и на многое согласная, но надо сторожить строгую маман.
– Серёга, сокол кавказский, посидишь с родительницей Елены? В вагон-ресторан выгуляешь?
– Не вопрос, отчего ж не пообщаться с привлекательной дамой.
– Да он стопудово старушке раз десять присунет, пока некоторые идеалисты малышку уламывают.
– Не такая уж и старушка!
Так, за развесёлыми мужскими разговорами и докатили до Москвы, причём Элен прочухавшись, выкупила влёт маменьку, сиявшую как новенький медный пятак. Как там договорились отцы и дети, пардон, дочки-матери, неизвестно, свечку не держал и слух не напрягал, хотя мог по идее и подслушать, но зачем?
Только Ленок зависала у вояк, а мы с Натали вместо того чтоб чинно-благородно яства вкушать в вагоне-ресторане, неистово жахались на столе, на полу на полках нижних, довольствуясь остывшим рассольником в судках.
Подъезжая к столице, обменялись адресами и телефонами, точнее говоря Наталья Николаевна все свои пароли и явки каллиграфическим почерком в трёх экземплярах (не шучу) сдала, вплоть до родственников в Ленинграде, куда мать и дочь Воронцовы направлялись. А я ж безадресный бродяга, еду горе мыкать да счастье искать, далее непонятно куда писать до востребования, воистину «мой адрес Советский Союз». Разумеется, обещал непременно звонить и обязательно навестить, мимо ушей пропустил ехидное замечание Елены, что мама дивно похудела и помолодела за время поездки.