Тэнум

— Кажется, неписефил нашел реальную тяночку и завязал с развратом, — Зебра хмыкнула, глядя на фотографии.

— Скорее, спрятал подальше, — с недоверием отозвался Абу. — И доставал, когда никто не видел. В любом случае, здесь нет лица нашей Джульетты. Либо стеснялась, либо не хотела засветиться.

Я подошел вплотную к снимку с протянутой рукой и внимательно смотрел ее. Между большим и указательным пальцами белела татуировка в виде бабочки-капустницы, набитой таким образом, что при движении кисти насекомое махало крыльями. Если наколка сделана в игре, то искать по ней человека — дохлый номер. Однако посреди рисунка, аккурат через тельце бабочки, шел чуть заметный бугорок — шрам то ли от ожога, то ли от глубокого пореза. В «Тэнуме» таких отметин не остается — все раны залечиваются без следа, значит, это подарочек из реала, причем сделанный весьма профессионально. И зная район, где пропал Авалон, а так же прогнав столь характерную примету через полицейскую базу данных, можно выйти или прямо на таинственную пассию Антона, или на тату-салон, где она сделала такую прелесть. Так или иначе, мы на шаг приблизились к решению поставленной задачи.

Сфотографировав тату так близко, как только смог, повернулся к товарищам и с легким охотничьим азартом произнес:

— Ниточка найдена. Пора распутывать клубок.

Глава 17. Ищите женщину

Ниточка оказалась оборванной. Поиск по базе ничего не дал — либо девушка не совершала никаких нарушений, либо сделала наколку много позже. Просмотр же тату-салонов в ближайших районах к станции, где в последний раз видели Семакина, выявил полтора десятка точек разной степени вшивости. И просто на обзвон и разговоры с мастерами ушло бы несколько дней, и к пятнице мы бы никак не успели. К счастью, на выручку пришел Артур.

Он выгрузил скриншот из памяти игры через свой терминал и обработал снимок так, чтобы тот выглядел максимально четко и ровно. После чего прогнал через поиск картинок в гугле — как оказалось, эта функция в разы круче полицейской базы, потому что ищет не только преступников, а вообще всех, кто тем или иным образом отметился в интернете.

И наша бабочка всплыла в инстаграме одного частного мастера, работающего в сорока километрах от того места, где предположительно исчез Авалон. Увы, лиц клиентов он не снимал, только результаты своего труда, поэтому пришлось пообщаться с ним лично. И понимая, что в беседе по телефону мне не дадут и половины нужной информации, я проверил «Макаров», удостоверение и поспешил на выход.

— А я? — спросил Абу, едва поспевая за мной. — Мне поехать с тобой?

Еще неделю назад я усмехнулся бы ему в лицо и послал ковыряться в компьютерах. Теперь же сказал:

— Давай. Но вопросы задаю я, а ты смотришь по сторонам — вдруг заметишь что-то важное.

— Заметно, напарник, — Артур аж просиял.

— Не испытывай мою доброту, — беззлобно проворчал в ответ.

Назвать злачным двор по указанному в портфолио адресу — значит, сделать ему щедрый комплимент. Мы словно оказались в мире недавней ядерной войны и последующей за ней анархии с решетками на выбитых окнах, расписанных стенах и вездесущем мусоре. Под вечер все беседки и лавочки оккупировали пацанчики каноничной наружности, и на подходе к подъезду одна такая шайка попыталась стрельнуть сигаретку, но в итоге получила «корочки» в морды и поспешила ретироваться.

— Блин, — проворчал спутник, шагнув за дверь. — Так вот откуда «Тэнум» срисовывал трущобы новичков. Если бы я был девушкой, то не пришел бы сюда даже за лекарством от рака.

— Кто знает, — пришлось включить фонарик, чтобы не наступить на плевки, бычки и кое-что похуже. — Может, наша красавица с местными заодно. И заманила Семакина в похожий район.

— Авалон — задрот и социофоб, — Абу перепрыгнул накрытую газетой кучку, — а не самоубийца.

— Просто ты не знаешь, на какие подвиги способна толкнуть любовь.

— Не путай любовь с зудом в штанах.

— Уверен, — нажал костяшкой расплавленную почерневшую кнопку, — с зудом у него проблем нет. Раз уж секс в игре ничем не отличается от секса в реале. А вот чувства — это да. Их картинками не заметишь.

— Смеешься? — техник первым вошел в лифт, от пола до потолка исписанный всякой дичью. — Просто ты не знаешь, во что способен втюриться задрот и социофоб.

— Ну давай, удиви меня.

— Потом как-нибудь. Тут такая вонища, что когда открываю рот, мне словно в него ссут.

В отличие от остальных квартир на последнем этаже, художник по телу защитил свою внушительной железной дверью. После нескольких настойчивых звонков послышались тяжелые шаги, и грубый низкий голос гаркнул:

— Закрыто! Приходите завтра.

— Откройте, полиция! — рявкнул в ответ и для верности саданул по створке кулаком.

— Документы!

Поднес удостоверение к встроенной в глазок камере, и после недолгой паузы заскрежетали замки. Нам открыл высоченный детина в шортах и майке — татуировки всех стилей и мотивов сплошь покрывали руки, ноги и шею, утопая в густой черной бороде. Нетронутой оставались лишь лысина и лицо, которое оставили под многочисленный пирсинг, а в ушах торчали кольца, куда без особого старания поместился ствол ружья.

— В чем проблема, капитан? — пробасил мастер. — У меня лицензия, санкнижка, все налоги уплачены.

— Молодец, — протянул ему телефон с его же рабочей страницей. — Не помнишь, кому набивал такую?

— Хм... Да девчонке одной.

— Я в курсе, что не мальчишке. Есть фото ее лица?

Бугай посмотрел на нас, как на то, что лежало под газеткой на ступенях, приосанился, скрестил руки на могучей груди и буркнул:

— А ордер у вас есть? Это уже обыск получается, а я законы знаю.

— Послушай, юридически подкованный ты наш, — я шагнул вперед, хотя кольщик нависал надо мной, как гора. — Пропал человек. И ему срочно требуется помощь. И либо ты дашь мне фото сейчас и по дружбе, либо завтра приедут другие люди и будут общаться с тобой по закону. И будут тебе и дело, и ордер, и допросы, и обыски, и вызовы в суд, и налоговые проверки — и все остальное, о чем ты наверняка и так знаешь. Так что выбирай — или мы забираем фото и расстаемся навсегда, или будем встречаться еще очень часто, причем в обстоятельствах, где ты не будешь так лихо выеживаться.

— Ладно, — после секундного раздумья произнес амбал — уже без былого гонора. — Мне проблемы не нужны.

Полистав папки в дорогущем смартфоне, он нашел снимки капустницы и перекинул нам по блютусу. Но из двух с половиной десятков фотографий не нашлось ни одного анфаса — в основном, щуплая белокурая девушка сидела боком или склонялась над столом, подставляя объективу в лучшем случае профиль, а то и вовсе лоб.

— А вы с ней ранее общались? — вежливо спросил Абу. — Может, знаете ее страничку в соцсети? Или электронную почту? Она же с вами как-то связывалась, обговаривала заказ?

— Нет, — мастер покачал головой, и по тону и мимике я понял — не врет. — Просто пришла в рабочий день и попросила замаскировать шрам. Полистала альбомы, выбрала бабочку, заплатила наличными. Даже имени не сказала.

— Что-нибудь еще можешь о ней рассказать?

— Обычная девчонка, — собеседник пожал плечами. — Скромная, неразговорчивая... терпеливая. Складка между пальцами довольно чувствительная, но ни писка, ни стона, ни жалобы. Вот и все.

— Понял. Спасибо за сотрудничество.

— Ага, — и уже из-за закрытой двери донеслось: — Беспредельщики.

Когда мы вышли на крыльцо, утонувший в полумраке двор пустовал. И вскоре стояло ясно, почему вся гопота рассосалась с лавочек — мою и без того многострадальную «Калину» расписали из баллончиков, и слово «мусор» было самым безобидным.

— Вот... — я аж онемел от возмущения и злобы, — ушлепки...

— Еще повезло, что колеса не прокололи, — вздохнул спутник.

— Я бы их самих тогда... Ладно, погнали в участок. Попробуем поискать Бабочку по тому, что есть.

— А для этого никуда ехать не надо, — бледное лицо «кашника» озарил свет дисплея. — Все сделаем на месте. Выберем лучший ракурс, приблизим, накатим качества, выделим особые приметы... И прогоним через одну прогу — пока еще в тестовом режиме, но уже лучше любого поисковика. Раз, два... А вот и наша красавица. Полякова Ирина, двухтысячного года рождения, выпускница РУДН.