Страница 63 из 66
— У него здесь рана, — говорю я, указывая на его грудь. — Так что будь осторожен.
Зейн кивает и начинает спускаться, я держусь рядом. Ещё один взрыв, на этот раз прямо под нами. Пол шатается под ногами, я ищу руками что-нибудь — что угодно! — за что можно было бы ухватиться. Пока я падаю, мой крик разносится эхом. Когда я уже думаю, что всё, уже слишком поздно, мои руки цепляются за поручень койки и сжимают гладкий металл. Моё сердце громко стучит от страха, я осталась висеть над пропастью. Пытаюсь подтянуться, но не хватает сил. Слишком слабая. Слишком уставшая.
— Зейн! — кричу в отчаянии, мои ладони потеют и начинают соскальзывать. Жар обжигает ступни, и я закрываю глаза, уверенная, что меня вот-вот поглотит бушующее внизу пламя.
— Сиенна, держись, я иду!
Пот стекает в мои глаза, но я держусь. Я не могу сдаться сейчас. Не после всего, через что я прошла. И теперь, когда Трей жив… Этот факт придаёт мне сил, как бы ни болели мышцы.
— Хватай меня за руку, — кричит сверху Зейн.
— Не могу! Если я отпущу, то упаду.
— Не бойся, я тебя поймаю, — я смотрю в его тёплые карие глаза. Я верю ему. Верю.
Отцепившись одной рукой, я тут же чувствую, как начинаю падать. Тянусь к нему, оставаясь в шаге от огненной могилы. Но когда мне уже кажется, что я у точки невозврата, сильная рука Зейна хватает мою ладонь и поднимает одним рывком. Его руки обхватывают меня, когда я падаю на пол рядом с ним. У меня едва появляется время перевести дух, как он поднимает меня на ноги.
— Нам нужно попасть в безопасное место, — говорит он и тянет меня через дверь.
— Бесполезно. Весь этаж в огне. Это вопрос времени…
— Не говори так. Думаю, мы можем пройти по лестнице. Только взгляни на этот бетон.
Трей лежит на полу в нише под бетонными ступенями. Зейн тянет меня на пол, к Трею, а сам скрывается из виду. Страх сжимает меня, как вдруг Зейн возвращается с больничным матрасом в руках. Он помещает матрас между двумя стенами в нише под лестницей и забирается под него, обхватывая меня руками, когда новый взрыв сотрясает здание. Я поднимаю верхнюю часть тела Трея так, чтобы его голова оказалась у меня на груди, и мы втроём остаёмся сидеть под лестницей. Я держу Трея, а Зейн держит меня.
— Тебе не стоило возвращаться, — бормочу я.
— Я же сказал, что не оставлю тебя.
— А теперь ты умрёшь из-за меня.
Слёзы застилают мои глаза.
— Эй, — он поднимает мой подбородок, вынуждая посмотреть на него. — Никто не умрёт сегодня. Ни ты, ни я, — он бросает злой взгляд на Трея. — Ни он.
Я притягиваю Трея ближе и кладу ладонь на его грудь — мне необходимо почувствовать, как она поднимается и опускается. Я радуюсь тому, что он жив. Пока что.
— Ты любишь его, да? — спрашивает Зейн, в его голосе слышится мягкость. Я поднимаю глаза на него и вижу боль, которую он пытается скрыть.
Колеблюсь, неуверенная, что отвечать.
— Да. Думаю, да.
— Ты рисковала своей жизнью ради него, — отмечает он.
Киваю.
— А я рисковал своей жизнью ради тебя, — просто говорит он, а затем отводит взгляд.
У меня в горле застревает ком.
— Я не хотела, чтобы ты… — начинаю возражать.
— Ты не поняла, Сиенна? — сердится Зейн. — Как бы сильно мне ни хотелось забыть тебя, я не могу. Даже когда я хотел тебя ненавидеть, я не мог, — он делает глубокий вдох. — Не могу перестать думать тебе. Ты в каждой моей мысли, в каждом сне. Я должен планировать свою жизнь и своё будущее с Ариан, но вместо этого я могу думать лишь о том, чтобы ты была рядом, — он стонет и пробегает рукой по своим волосам. — Ты разрушаешь меня.
— Мне жаль, — говорю я, потому что ничего другого в голову не приходит.
— И правильно, — с иронией говорит он. — Я влюблён в тебя… но ты не любишь меня.
Не успеваю я осмыслить его слова, как громкий шум разрезает воздух вокруг нас. Кряхтение, стон… будто бы здание устало выдерживать свой вес.
Зейн сжимает меня сильнее, прижимая ближе к себе и задвигая глубже в нишу, пока обломки рушащегося здания падают сверху. Лестница смещается, и я уверена, что это вот всё сейчас упадёт, и нас раздавят тысячи бетонных ошмётков.
Кругом падают камни, но в нашей маленькой нише мы остаёмся невредимыми.
Всё ещё держа руками Трея, я утыкаюсь носом в шею Зейна. Пол под нами трещит, и мы падаем. Мои вопли разносятся по всему лестничному проёму. Мы резко останавливаемся, бетон ударяется об бетон. Мы всё ещё внутри нашей крепости, только переехали на этаж ниже. Здесь я ощущаю жар. Капли пота возникают на моей коже, и моё сердце беспорядочно бьётся. Воздух здесь густой и тяжёлый, на троих кислорода не хватит. Я вдыхаю глубже, стараясь наполнить лёгкие столь необходимым воздухом, но его недостаточно.
Я моргаю, размытые пятна появляются перед глазами. И впервые, с тех пор как я зашла в это здание, я чётко понимаю. Выхода нет. Нам не уйти от неизбежного. Мы здесь умрём. Все трое.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Мои веки слишком тяжёлые, чтобы держать глаза открытыми. Я просто хочу спать. Спать звучит хорошо. Я словно не спала уже несколько дней. И это несправедливо. Трей спит. Зейн спит. Почему мне нельзя?
Закрывая глаза, я откидываю голову на горячую бетонную стену позади меня. Не знаю, почему она такая горячая. Может, солнце долго на неё светило. Ах, я люблю солнце. Особенно когда оно выглядывает из-за туч и озаряет моё лицо, пока я еду на своей «Харли». Как я скучаю по «Харли». А где, кстати, моя «Харли»?
Моргаю, открывая глаза и пытаясь сфокусироваться. Где это я?
Крики эхом разносятся по лестничному проёму, мгновенно откликаясь в моей голове. События последних суток наводняют мой разум.
— Служба спасения! — кричит кто-то. — Есть кто живой?
Я открываю рот, чтобы ответить, но не могу издать ни звука. Внутри всё пересохло. Пытаюсь сглотнуть, но слюны нет, как и воздуха.
— Есть тут кто-нибудь? — зовёт голос, приближаясь к нам.
— Здесь, — хнычу я. — Мы здесь.
— Ау? — восклицает мужской голос.
Пытаюсь снова. Громче.
— Сюда. Спасите, молю.
— Есть здесь кто? — вновь зовёт он, но на этот раз звучит так, будто он развернулся в другом направлении.
Нет, не оставляйте нас. Пожалуйста.
Мои пальцы скребут бетонный пол в поисках чего-нибудь, что могло бы создать шум. Сжимаю камень размером с мой кулак. Тащу его по полу — даже этой обыкновенный камень слишком тяжёлый для меня сейчас. Затем со всей силы, пришедшей откуда-то извне, я бью его в стену. Мои пальцы ударяются о бетон, сдирая кожу. Снова и снова я бью камнем, надеясь, что мужчина вернётся.
— Ау? — зовёт он. — Кажется, я что-то нашёл!
Наверное, он говорит в линк. Я продолжаю стучать, ещё и ещё, пока кровь не начинает стекать по моей руке на колено. Когда мужчина отодвигает матрас, открывая наше тайное убежище, я падаю от усталости. Только когда он достаёт камень из моих окровавленных пальцев, я понимаю своим мутным сознанием, что всё ещё продолжаю стучать по стене.
***
За моими веками слишком ярко. Слишком ярко для моей спальни дома. Слишком ярко для какого-нибудь помещения в лагере «Грани». И уж точно слишком ярко для ниши под бетонной лестницей.
Во всём моём теле такая лёгкость, будто я совсем невесомая. Никакой боли. Никаких ноющих мышц. Я завёрнута во что-то мягкое, и моя кожа готова расплакаться от счастья.
И хотя мои глаза будто бы слиплись, я заставляю себя их открыть и осмотреться вокруг. Я сразу же замечаю Зейна, сидящего на стуле. Он выглядит идеально. Чистый, свежий и безупречный. Его лицо озаряется при виде меня, и он пододвигает свой стул ближе.
— Привет, — говорит он, беря меня за руку.
— Мы… — получается только хрип, я сглатываю и пробую ещё раз: — Мы умерли?
Он смеётся и целует мою ладонь, едва касаясь губами моей кожи.
— Нет, мы не умерли.
Мои глаза скользят по комнате. Я в огромной мягкой кровати в окружении подушек. Эта комната больше, чем весь мой трейлер, и в пятьдесят раз красивее. Шёлковые занавески на окнах и толстый кремовый ковёр на полу. Мы словно в каком-то шикарном номере отеля. Но затем я замечаю больничное оборудование рядом со своей кроватью.