Идиотентест

– Советские супертехнологии, – гордо заявил он.

Все знали этот стакан. Знали, как чувак дорожит им и что на крайняк можно пить из одного по очереди, как не раз уже делалось ранее и сделается впредь. Но не в этот раз, потому как Лё-шик, победоносно вскинув руку, достал из рюкзака упаковку классических пластиковых стаканчиков.

– Папка обо всём позаботился, деточки.

Мы ответили ему протяжным, одобрительным «О-о-о». Затем он раздал всем по одному, а остальные показательно убрал обратно в рюкзак. Кира протянул мне открытую бутылку:

– Банкуй.

– Давай. Я уж привык. У меня рука твердая, «а глаз, как у орла».

– Чё ещё за какуарла? – заржал Обжора.

– Да ваще какуарла какая-то, – сказал Лё-шик голосом гопника, немного в нос. Так слово «кикоз», которое до этого момента означало что-то смешное или просто прикольное, кануло в лету, уступив место ещё более забавному и неадекватному сочетанию букв.

– Готово, – удовлетворённо сказал я, закончив разлив.

Получилось практически ровно, можно было и не сравнивать. Хотя никто и не думал об этом. Всем хотелось поскорее начать очередную серию массового безумия, которое в те времена описывалось одним простым тезисом «давайте нажрёмся и посмотрим, что будет». И вот что получилось.

К Ховрино мы благополучно осушили литр и миновали набор обязательных тостов. Пришло время импровизации, но меня беспокоил Кира. Он как-то слишком уж быстро пьянел. Знаете, бывает такое, прям с первой рюмки начинается опьянение, причём обычно заканчивается это утратой всяческого контроля над собой. При этом человек зачастую ведёт себя агрессивно, пытаясь выместить на окружающих злобу, хотя злится он на себя самого из-за того, что чувствует, что отрубится намного раньше остальных и пропустит основное веселье. На самом деле такая ситуация достаточно опасная, так как Кира не раз оказывался в роли абсолютно неконтролируемого, агрессивного, сквернословящего монстра, нисколько не напоминающего себя самого трезвого. Это что-то вроде обращения в оборотня. И мы все в те времена были такими вот оборотнями. С одной стороны, это весёлые, остроумные, симпатичные ребята, студенты вузов, сотрудники фирм, госслужащие, менеджеры, предприниматели, а вот с другой…

Да, по сути, все и каждый из нас немного оборотень. Каждый хоть раз, но превращался в монстра. А потом мы с ужасом и интересом выслушивали истории про самих себя, не веря в то, что успели столько всего такого напороть, да ещё и за столь небольшой промежуток времени. И порой мы словно бы взываем к этому монстру внутри нас, словно хотим, чтобы он вырвался, хотим и страшимся этого. Так, ладно, не о том речь. Кира пьянел. Глаза его наливались кровью, соображал он уже плохо и курил прямо в вагоне.

– Может, тебе поспать маленько? – осторожно, чтобы не спровоцировать, сказал я. Кира в таком состоянии мог наброситься на тебя с кулаками без всякого предупреждения. Мы дрались с ним, наверное, раз пятнадцать, и не всегда зачинщиком был он. У меня тоже порой ехала крыша. Ну, оно и понятно, когда тебе не более восемнадцати лет и в составе крови постоянно присутствует взрывоопасный коктейль из тестостерона, адреналина, допамина и всех остальных волшебных веществ и гормонов, которые в этом возрасте выделяются практически постоянно, затуманивая и без того неокрепшие мозги. Прибавьте сюда некачественный алкоголь и сомнительные, даже не всегда наркотические, вещества, и на выходе получаем практически ничего не соображающее существо. Но, как бы то ни было, сейчас я не имел никакого желания драться с Кирой и поэтому решил отстраниться от ситуации и пустить всё на самотёк, как часто делал в те годы, ну и, собственно, успешно продолжаю эту порочную практику до сих пор.

– Так, ну-ка тихо, блин, – обеспокоенно произнёс Лё-шик. – хоть кто-нибудь, сука, подумал взять с собой жратвы, кроме той, что я вижу на столе?

– Я взял амулеты и огромный нож, – гордо произнёс я.

– Молодец, умничка. – Лё-шик погладил меня по голове, и я замурлыкал от удовольствия. – Кто ещё похвастается?

– Есть картошка, репчатый лук, и чеснок, – подал голос Андрюха, который лежал на соседней сидушке и читал мою книгу (кстати, он не пил вообще). Не помню почему и тем более не знаю зачем он с таким раскладом с нами поехал.

– Всю закусь на стол! – скомандовал Лё-шик.

Все начали копаться в своих рюкзаках и выкладывать снедь на импровизированный стол.

– Итак, что мы имеем? – Лё-шик критично осматривал имеющийся провиант. Банка килек в томатном соусе, батон чёрного, пару кило картошки, две банки тушёнки и внушительный пакет с чесноком и луком.

– Чувак, а зачем столько лука? – обратился Тим к Андрюхе.

– Не знаю. У меня дома что-то лука было много, может, мать притащила, ну я и решил взять.

– Ну и чё, вы хотите сказать, что этого нам хватит? – Лё-шик смотрел на нас как на умственно отсталых. Справедливости ради скажем, что именно он взял большую часть еды. И это означает, что никому более это в голову не пришло.

– Так, теперь пьём без закуски, – рационально предложил я.

– Не решит.

– И то верно, – открывая бутылку, сказал я. – Предлагаю поскорее нормально залиться, и тогда нас перестанут заботить подобные мелочи.

– О! Наша тема! Я говорил, что люблю тебя, – нежно произнёс Лё-шик.

Всем такая идея пришлась по вкусу. И мы продолжили.

В какой-то момент, когда все мы, кроме ренегата Андрона, были уже изрядно бухи, Кира подскочил, словно его ударило током.

– Вы чё, дебилы, жизни не нюхали? С вами только водку и пить. Ничего не можете сделать по-нормальному. Как? Как, сука, вы собираетесь жить-то вообще? – извергался он.

Не сказать, что такой пассаж вызвал всеобщее недоумение. Я бы даже не стал утверждать, что это хоть кого-то заинтересовало. Однако рассудительный Лё-шик всё же поинтересовался.

– Суть претензии, барбос.

– Как, сука, можно было поехать в эту глушь без еды? – неожиданно адекватно ответил Кира.

– А! Вот ты о чём. Эыто да. Но вместо того чтобы бакланить, сделай что-нибудь.

– Я сделаю, – сказал Кира и почему-то покрутил указательным пальцем возле виска. Видимо, этот жест отражал ситуацию в целом.

За этим содержательным диалогом мы и не заметили, как электричка, лязгая, начала останавливаться на какой-то станции. По моим к тому моменту невменяемым расчётам, нам оставалось ехать минут тридцать. Клин я помнил точно, потому как мы долго ржали над вымышленной радиостанцией. Что-то типа «Радио Клин. Слови клина, и ты уже дома». Итак, это была вроде «Путепроводная», и, как назло, прямо на станции, красуясь заманчивой вывеской, находился магазин «Продукты». И естественно, после остановки он оказался аккурат напротив нашего окна. Ну, такое знамение не могло остаться без последствий.

– Ага! – победоносно заорал Кир. – Вот тут-то я и закуплюсь. Найдется из вас хоть один нормальный человек, который сделает по уму? – Он поднялся и не вполне уверенной походкой, но при этом достаточно быстро направился к выходу.

– Я с тобой, – неожиданно заявил Обжора. Я вообще думал, что он спит.

– А деньги-то у вас есть, долдоны?

– У меня нет, – сказал Обжора.

– Я и не сомневался, – подытожил Лё-шик. – Но если вы всё равно идёте, то возьмите ещё водки.

И он протянул Обжоре двести рублей, как я понял. При этом он смотрел как-то очень по-особому, как бы говоря, мол, давай, прояви себя, покажи, на что ты способен. Или ты просто возьмёшь и кинешь всех, как всегда? Так давай, смотря прямо в глаза, сделай то, что должен. Я подумал тогда, что это страшная ошибка, но, обратив внимание на то, что Обжора, в отличие от Киры, не взял рюкзак, а как-то сразу успокоился и откупорил ещё одну.

– Чувак, давай отдупляйся.

Я помню, что двигался, но не сам. Кто-то тащил меня волоком по вагону. Через тамбур на свежий воздух. Я огляделся, с трудом подчиняя себе своё же тело. «Платформа Конаково ГРЭС», – вот что я смог прочитать. «Кажется, не на месте, – подумал я. – А где же все?» – подумал я ещё раз.