Рот, полный языков

— Одевайся! — скомандовал он. — И приберись-ка здесь. Потом наберёшь ореховой шелухи на растопку. Я пошёл спать, вчера всю ночь провёл за писаниной. Так что смотри, чтоб ни звука.

Каозинья натянула платье, промокнув подолом промежность. Ноги её были скользкими от спермы. Нагнувшись, она вытащила метлу из-под кровати, на которую уже взгромоздился Лазаро, и стала подметать пол. Скоро к шуршанию метлы прибавился звучный храп.

В самом тёмном углу валялась куча скомканной бумаги. Опасливо оглянувшись через плечо на Лазаро, который продолжал храпеть, Каозинья взяла метлу под мышку и подняла один из комков. Выбрав место посветлее, она развернула бумагу, разгладила её как могла и принялась читать текст, нацарапанный карандашом:

Лазаро Сабино

САМКА

Никто в крошечной деревушке, затерянной в джунглях, не знал, откуда пришла эта странная женщина. Подобно камню, исторгнутому землетрясением из неведомых глубин, она просто взяла и появилась однажды, вызвав переполох среди добропорядочных граждан.

Первой, кто встретил её, была бедная крестьянка по имени Таис, которая пришла за водой к деревенскому колодцу…

Повествование не вызвало у Каозиньи никакого интереса, и она, не став искать продолжения, бросила листок в холодное печное нутро, усыпанное золой. Закончив приводить в порядок жалкую обстановку хижины, девушка взяла корзинку, стоявшую у печки, и тихо выбралась наружу, прикрыв за собой дверь. Щедрый поток солнечного света, разбавленного хлорофиллом, заставив её зажмуриться. Подождав, пока глаза привыкнут к буйству красок, метиска принялась собирать ореховую скорлупу, разбросанную повсюду, выбирая самую сухую. Она очень скоро наполнила корзину, поставила её возле двери и, облегчённо разогнув спину, двинулась прочь от хижины, напевая ту же самую песенку, что недавно барабанила пальцами.

На краю рощи, там, где пышная растительность Баии вновь набирала силу, избавившись от гнёта деревьев, девушка стала увлечённо шарить по кустам и в высокой, доходящей до пояса траве. Наконец чуть в стороне она нашла то, что искала: раскидистую розетку из стреловидных побегов вроде алоэ. Отломив сочный мясистый лист и хорошенько размяв его в руках, метиска задрала подол и приложила прохладную кашицу к своей зудящей припухшей плоти.

— У тебя есть вода?

Каозинья взвизгнула, подпрыгнув от неожиданности.

Перед ней стояла высокая женщина в лёгкой городской одежде, когда-то красивой, но теперь грязной и рваной. Смотрела она приветливо, но довольно равнодушно. Половину лица покрывало фиолетовое родимое пятно, похожее на маску.

Каозинья ответила не сразу, и женщина, как бы желая поясниц, свою просьбу, подняла руку. Её ладонь была сплошь усеяна муравьями. Насекомые сидели неподвижно, будто увязнув в патоке. Казалось, рука покрыта вторым слоем кожи из блестящего хитина.

— От них хочется пить, — сказала женщина и несколькими движениями языка деловито слизала м

уравьёв

— Вода есть — там, в хижине, — показала Каозинья, обретя, наконец, дар речи.

— Хорошо. Пошли.

— Но мой хозяин…

— Хозяин?

— Мужчина, с которым я живу. Он не любит гостей.

Женщина хмыкнула, слегка раздув ноздри.

— Он только что трахнул тебя?

— Да, — опустила голову Каозинья.

— Подойди.

Мегиска послушно сделала шаг вперёд. Женщина сунула руку ей под подол и, проведя пальцем по внутренней поверхности бедра, слизала с него серебристые капельки слизи.

— Всё будет в порядке, — помолчав, кивнула она. — Пошли.

Почтительно пропустив незнакомку вперёд, Каозинья стала пробираться вслед за ней сквозь заросли. Выйдя на открытое место, женщина решительно зашагала к хижине.

— Как вас зовут? — робко спросила девушка.

— Самка.

Несколько шагов они прошли молча.

— Вода у нас вон там, Самка, — снова заговорила Каозинья, указывая на примитивный сборник дождевой воды, похожий на гигантский гамак из парусины, растянутый между четырёх деревьев. Под дырой, проделанной в его центре, стояла бочка.

Женщина повернула туда, Каозинья последовала за ней. Подойдя к водосборнику, гостья приподняла провисшую влажную ткань и принялась лакать прямо из бочки, не обращая внимания на плавающих сверху насекомых. Напившись и подняв голову, она удовлетворённо улыбнулась. С подбородка капала вода.

— Теперь пойдём к твоему хозяину.

Не решившись возразить, девушка робко двинулась вслед за ней к хижине. Незнакомка не стала стучать — просто открыла дверь и вошла.

Лазаро проснулся мгновенно, будто учуял новое странное дуновение в застоявшемся воздухе хижины. Он сел, с грохотом опустив ноги на пол, и несколько секунд молча мерил взглядом фигуру светлокожей женщины.

— Кто ты? — наконец спросил он.

— Самка.

Лазаро недоверчиво фыркнул.

— Чушь собачья. Это тебе моя сучка наболтала. Ладно, чёрт с ней. Чего надо?

— Хочу здесь пожить немного. Ещё мне нужна компания.

Лазаро поскрёб кривыми ногтями заросший подбородок.

— А что ты можешь предложить в обмен на гостеприимство?

— Я могу исполнить желания, которые ты даже не можешь выразить.

— Нет у меня никаких желаний.

— Хочешь, покажу кое-что?

— Ладно, валяй.

Женщина расстегнула юбку и перешагнула через неё. Потом сбросила блузку цвета лаванды, оставшись в одних сандалиях. В неверном свете керосиновой лампы её тело светилось расплавленной бронзой.

Каозинья попятилась к двери.

— А ты смотри, тварь! — прикрикнул на неё Лазаро. — Будешь нашей дуэньей. Может, чему-нибудь и научишься.

Опустив голову, метиска покорно села на стул. Задумчиво теребя кольца в ушах, она исподлобья наблюдала, как гостья подходит к Лазаро.

— Дай, я это сниму. — Женщина протянула руку и ловко стащила с него шорты, обнажив ляжки и бёдра, такие же мохнатые, как и остальное тело. Несмотря на недавние развлечения, массивный фаллос снова напрягся.

— Хочешь мои сиськи? — Она приподняла пышные груди, сжав их руками. — У твоей малышки таких нет.

Довольно ухмыльнувшись, Лазаро положил руки ей на плечи.

— Тогда становись на колени.

Опустившись на пол, женщина слегка отклонилась назад, подставив живот. Лазаро встал сверху, пристроив член между грудей. Она снова подняла их руками и сжала, потом внезапно отпустила. Каким-то чудом груди остались на месте, охватывая член, будто приклеенные.

— Отличный фокус… — начал Лазаро и вдруг осёкся. На лице по отразилось изумление.

Сомкнутые груди были внешне неподвижны, лишь по их атласной поверхности пробегала лёгкая рябь, словно по глади пруда, под которой резвится мелкая рыбёшка. Однако, судя по всему, в узкой искусственной трубке между ними происходило нечто куда более впечатляющее. Лазаро корчился, будто от боли, но не делал никаких попыток освободиться. Тем временем женщина зажала одну руку у себя между ног, а другой страстно обхватила ляжку партнёра. Её соски мерно ходили взад-вперёд, вторя мощному кипению плоти в новообразованном канале.

Не прошло и нескольких минут, как мужчина, стонущий и рычащий, с раскрасневшимся лицом, уже готов был кончить, однако женщина всё ещё не позволяла ему, продолжая ласкать свой клитор. Наконец вся она напряглась, её рот раскрылся, необыкновенно широкий язык вывалился наружу и разлился по подбородку. Из открытого верхнего конца чудесной трубки брызнул горячий вязкий сок. Приняв на себя основной его заряд, язык ловко изогнулся и подхватил кончиком последние капельки. Лазаро тяжело осел на колени, груди женщины разошлись по сторонам, приняв нормальную форму, она выскользнула из-под мужского тела и легко поднялась на ноги. Лазаро бессильно откинулся на кровать.

— Ты можешь остаться, — хрипло проговорил он, немного отдышавшись. — Каозинья, приготовь ей поесть.

Лицо метиски не выдавало никаких чувств, но дышала она так, будто всё это время бежала без отдыха. Она встала со стула, но женщина остановила её.