Дурмар

Большего Гриваль не помнил – вымотанный за день, он провалился в тяжёлый сон, но уже скоро был снова разбужен. Беглецы двинулись дальше.

Двигались быстро, но то и дело беспокойно оглядывались. Ощущение свободы кружило голову, но где-то на подкорках не давала легко вздохнуть мысль о том, что это все ложь. В каждом шорохе и каждом треске, резком звуке чувствовалась опасность. Столь долгожданное освобождение казалось иллюзией, наваждением, а тень – врагом, затаившимся в засаде.

Яэр делал все возможное, чтобы скрыть их путь. Как он знал, люди не отличались развитым обонянием, поэтому опасность составлял не запах, – следы. Хоть тонкие лапы и вышагивали, почти не приминая травы, вычислить их было несложно. А потому, оставаясь позади, Яэр то и дело распрямлял особо притоптанную траву, делая отпечатки незаметнее. Несколько раз, взяв воинов, уходил, чтобы проторить на траве новый, ложный след. Виляя в сторону, он прокладывал дорожку, обламывал неприметные ветки, заставляя возможных преследователей сбиться со следа. Один раз даже было слышно запах костра где-то вдали. Яэр уделял внимание каждой мелочи, что могла их выдать. Но к вечеру он неизменно возвращался, чтобы хоть немного отдохнуть.

Негласно было решено идти на юг. С востока был Вамор. Хоть и слишком далеко, но идти вдоль торговых трактов было опасно – толпа нелюдей могла привлечь внимание проезжающих торговцев, о чем незамедлительно стало бы известно и в городе. Дальше, на западе, граница подпиралась еще более крутыми кряжами и горными перевалами. Там, без еды и на открытом пространстве, кьянаты были бы не разумнее оленя, вышедшего из-под защиты леса в открытое поле. Ничего не мешало скрыться и на севере, но холодные ветра Кимарийских пустошей и суровые земли Ангваха стали бы большим испытанием, чем люди. Идти на юг казалось единственным верным. Была ещё одна причина. Тауза, начинающаяся у Риранских гор, несла течение в Ёран. Здесь, в теплом климате с почти бесснежной зимой, условия были куда как лучше.

Оставалась ещё одна важная деталь, которая тревожила, и о которой Яэр напряжённо раздумывал перед сном, запустив руку в порядком растрепанные волосы. Сирень. Люди напали слишком неожиданно. Пришлось бросать все. У большинства не было даже сменной одежды, а о том, чтобы забрать с собой могучее дерево, и говорить не приходилось. Неизвестность, навалившаяся на вмиг обездоленное племя, беспокоила. Растерянные, кьянаты терялись в догадках. Все чаще украдкой молились. Рассказав тревоги предкам, немного успокаивались, но ненадолго.

В один из таких вечеров, когда все собрались на ночлег, Гриваль приметил, как вернувшийся раньше Яэр подозвал Й`оля и ещё долго с ним о чем-то переговаривался. Стоящий в дозоре Гриваль мог только гадать о теме разговора, но ответ не заставил себя ждать. После обсуждения Яэр поднялся, заставляя остальных обратить на себя внимание.

– Это не может так больше продолжаться. Послушайте все меня. Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Вам страшно. И это неудивительно. За последние годы вы, нет, мы все пережили слишком много. Мы скрывались, строили, бежали и снова строили свое будущее. И сейчас мы снова в бегах. Где-то там, позади нас, люди. Они выслеживают нас.

Расположившиеся на отдых кьянаты, которые слушали грубый голос Яэра, потупили взгляд. Этот голос говорил то, что никто не осмеливался сказать. Нашлись и те, кто, с грустью хмыкнув, согласились. Эол, наблюдавшая за всем этим, вспыхнула:

– Да что ты такое говоришь!

Но Яэр лишь спокойно вытянул в её сторону руку, заставляя замолчать:

– Такова правда. Мы все это знаем. Но, несмотря на то что случилось с нами, мы не можем сдаться. Или вы что, хотите прекратить бороться? Хотите сидеть здесь и ждать, пока люди нас догонят и верно зарежут, как агнцев?

Нескольким нелюдям не понравилась такая честность, и они поднялись с мест, хором загалдев:

– Какие речи! А сам-то? Что предлагаешь ты?

– Вот-вот! Только говорить и горазд!

Яэр сдержанно выслушал обвинения, даже не поднимая головы. От этого протестующие смутились – такого спокойствия они явно не ожидали.

– Всё это время я обдумываю, как нам будет лучше. Мы решили двинуться на юг, и это правильно. Нужно дойти до берега Таузы. А потом, я считаю, нам нужно спуститься ниже. Там от нее отходит приток – Миава. Мы можем по нему добраться до Ёрана. Территории там дикие, мало охраняются. Их мы легко минуем.

– И как же прикажешь нам спуститься по реке? Лодок у нас нет. Да и инструментов.

– Лодки не нужны. Нам хватит и плотов. Для них достаточно и того, что есть.

– Звучит… Не так уж плохо, признаю. Но люди наверняка следуют за нами по пятам. Когда нам делать плоты. Нужно время.

– Этого у нас как раз не так много. Верно. Поэтому предлагаю следующее. Мы дойдём до Миавы и начнём делать плоты так быстро, как можем. С каждым готовым начнём отправлять. Переправим сколько успеем. Хоть часть выживет. Это лучше, чем скитаться по территории Империи, пока солдаты нас точно не найдут.

Такой план вызвал нешуточные дебаты. Уже было потерявшие надежду оживились. Размеренный и уверенный голос Яэра успокаивал, вселяя почти угасшую веру в чудо. Однако мнения разделились. Кто-то считал план слишком рискованным, когда другие полагали, что оставаться и впрямь опаснее. Но, как бы ожесточенно не спорили, сходились лишь в одном вопросе:

– Что мы будем делать с сиренью?

Но и на этот вопрос Яэр уже обдумал ответ.

– Среди нас есть тот, кто видит лучше. Наше селение, которое, как мы думали, спрятали надёжно, Й’оль нашёл по земле. Сирень он сможет найти так же.

Все слушавшие как один посмотрели на Й`оля, но тот даже не смутился. Стоя рядом с Яэром, он бесхитростно смотрел в толпу.

– Это…. Это так?

– Ага. Могу помочь.

Казалось, вся эта ситуация его нисколько не трогала, и можно было подумать, что он несерьёзен. Из-за расслабленной позы он даже выглядел моложе своих лет. Но кьянаты не забывали всего, что он успел сделать, а потому верили.

– Но как же время?

– Всё просто. Вы останетесь на берегу и сделаете так много плотов, как только возможно. Как только изготовите один – сплавляйтесь на нем. На то, чтобы переправить всех, уйдёт неделя или около того. В это время мы с Й`олем как раз отправимся на поиски. Как найдём, последуем сразу за вами.

– А если не выйдет?

– У нас получится. Поверьте мне.

Снова пошли обсуждения. Сначала разбирали план, но потом согласились и перешли к деталям. Яэр открыто высказывался, чем заставлял сородичей доверять. Издалека Гриваль видел, как вновь разгорается надежда. Кьянаты ещё долго совещались, но все же приняли решение.

С его принятием, словно воодушевившись, кьянаты с новыми силами продолжили идти. Не жалуясь и помогая друг другу, они вступили на предложенный Яэром путь.

Неделя плавно сменяла другую, унося их все дальше. Преследования не было заметно. Это приносило спокойствие. Раненые заметно окрепли и могли сами идти. Во многом благодаря этому у Таузы они оказались несколькими днями ранее.

Как Яэр и говорил, берег густо порос рощей. Тонкие стволы лип идеально подходили для плотов и быстро пошли в ход. Срубленные стволы туго перевязывались бечевками, а порой и обрывками тканей. Яэр принял на себя командование и тут. Солдат и сородичей разбил на группы. Пока одна валила лес, другая стягивала лесину в сплоток, третья была занята бытовыми делами, а последняя отдыхала после проделанной работы. Такое деление быстро поставило работу на поток, и уже на следующий день один плот был готов. Не задерживаясь, его нагрузили тряпьем и кое-какой снедью. Первыми отправились женщины с детьми. На весла стали несколько солдат, и, оттолкнувшись, пустили плот по реке. Тауза, подхватила незамысловатое суденышко, быстро унесла его прочь.

К вечеру ещё кипящая днем работа приостановилась. Изможденные нелюди стянулись к костру, чтобы разделить немного еды. Гриваль, работавший не меньше остальных, устало развалился поодаль от костра. Он бы тоже не отказался от еды, но на этот раз было кое-что, что занимало его мысли многим больше, чем еда. Взгляд прохаживался по нелюдям, пытаясь выцепить из толпы Й`оля. Заметив наконец, Гриваль поспешил его подозвать. Отбившись от кьянат, тот подошёл и бесцеремонно плюхнулся рядом.