Дурмар

На секунду воцарилось молчание, после чего Гриваль тоже опустился на землю. Силы его покинули. Он с мольбой поймал взгляд Й`оля. Алхимик запнулся. Он уже не раз видел такие глаза — глаза, в которых теплился последний огонек надежды. Й`оль аккуратно подбирал слова.

— Тогда ее ранили. И в этот порез попала грязь, из-за чего он воспалился. В таких случаях помогает удаление гноя и лечение травами, но иногда…

Й`оль приложил еще одно усилие. Хоть он и делал уже это не единожды, но привыкнуть он так и не смог. Конечно алхимик знал, что поделать уже ничего нельзя, но говорить об этом кому-то еще, кто не смирился, кто ждет и верит, было невыносимо.

— Иногда грязь попадает в кровь, а оттуда уже не достать. С этим тело уже справиться не может. Я сделал все, что знал, но больше я ничего сделать не могу.

Алхимик видел, как с каждым сказанным словом пламя надежды угасало, становилось все слабее, пока наконец не погасло. Черные глаза мрачнели, и взгляд, такой живой, стал почти безжизненным. Й`оль неловко отвернулся. Они просидели какое-то время в тишине, пока Юэй снова не заговорила.

— Гриваль…

— Не нужно говорить. Побереги силы.

— Зачем?

Не найдясь, что ответить, Й`оль промолчал.

— Гриваль. У меня есть к тебе просьба.

Словно оторвавшись от своих мыслей, Гриваль рассеяно на нее взглянул. Говорить Юэй было явно сложно, и она прикладывала усилия, чтобы закончить каждую фразу. Гриваль не торопил. Он спокойно ждал.

— Это важно, поэтому послушай меня. Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.

Не дожидаясь, пока она озвучить просьбу, Гриваль уверенно кивнул.

— Дурак, ты даже не знаешь, что я прошу.

Юэй хотела было рассмеяться, но снова зашлась кашлем. Прочистив горло, она продолжала.

— Народ Кьяната ушел глубже в лес, но это ненадолго. Он не стерпит. Вернется. Мы народ гордый, а гордость порой глупа. Империя сильнее. Кьянат пойдет на смерть. Не дай им…

На лице Гриваля проступили удивление и неприкрытое замешательство.

«Но как я? Что я могу сделать?»

— Останови. Найди их и останови. Ты сможешь их убедить уйти.

«Но как? Я даже не знаю, где они».

— Я тоже. Только знаю, что они, должно быть, двинулись на запад, но точнее не знаю. Но, Гриваль, прошу.

«Хоть ты так говоришь, но как я.? Они меня даже слушать не станут».

— Возьми.

Кьянатка немного приподнялась и потянулась рукой к волосам, густыми косами обрамлявшими небольшую головку. Покопавшись немного, она подцепила ткань, перевязывавшую тугую прическу, и вытянула ее, от чего косы, больше ничем не сдерживаемые, каштановыми волнами рассыпались по плечам. Среди копны волос что-то блеснуло и со звоном выпало, ударившись о каменистую землю. Гриваль аккуратно поднял посверкивающий желтизной камень. Округлый кусочек янтаря игриво блеснул.

«Это же…»

— Да. Это из моих бус. Когда меня схватили, их порвали, но хоть кусочек мне удалось спрятать.

«Как это поможет?»

— Все Кьянаты носят бусы из янтаря. Каждому новорожденному родители надевают такие на шею. Чем старше кьянат, тем большее количество янтаря надевается на бусы. При смерти их отдают агве — главе. Отнеси их моему народу, они узнают это янтарь. Это докажет, что ты говоришь от моего имени. Передай им мое желание.

Гриваль тяжело посмотрел на камешек в своей руке. Кусочек был совсем небольшой, но бремя было тяжелее. Просьба была несложной, но принять ее значило принять и то, что она была для Юэй последней. И все же Гриваль кивнул. Кьянатка слабо улыбнулась.

— Спасибо.

Й`оль поморщился — уже начал заниматься рассвет.

— Я схожу за едой. Нам всем нужно поесть.

Алхимик деликатно удалился, оставив Гриваля и Юэй наедине. Им наверняка еще было о чем поговорить.

После еды Й`оль не раз подходил к кьянатке, чтобы проверить ее самочувствие, но, как он и думал, ей становилось только хуже. Гриваль неотрывно сидел с ней, участливо держа за руку. Его сгорбленная спина казалась особенно хрупкой, но он не уходил.

К обеду Юэй стало хуже, и уже не оставалось сил, чтобы даже поесть. Й`оль хотел было оставить эту идею, но Гриваль, приподняв кьянатке голову, осторожно вкладывал ей в рот кусочки сочных фруктов. Девушка подолгу смаковала каждый кусочек, не в силах прожевать. Гриваль ждал, мягко сжимая ее руку. Й`олю оставалось лишь наблюдать со стороны.

Вечером началась горячка, и кьянатка уже перестала кого-либо узнавать. Она лежала в бреду, то и дело ворочаясь и дергаясь. Видеть Юэй в таком состоянии для Гриваля было нестерпимо, но, сжав зубы, он все же не ушел, остался.

Навалившись на свернутый плащ, Й`оль был неподалеку, но молчал. Да и что можно было сказать в такой момент? Тишину прорывал только неясный бред. Порой Юэй бормотала что-то на общем языке, а иногда издавала странные звуки, больше похожие на язык ее народа. Алхимик не знал, что она говорит, но был уверен, что слова бессвязны. Некоторые фразы девушка пропевала почти шепотом, а иногда вскрикивала, от чего ее голос становился высоким и резал слух. Так продолжалось долго, пока Й`оль устало не провалился в тягостную дрему.

Тени все шептали его имя. Иногда среди них можно было заметить силуэт учителя, который тут же развеивался, доформировывался, превращаясь в другой, до боли знакомый. Он что-то говорил, но Й`оль уже не понимал — этот язык он почти забыл. Запах благовоний навевал воспоминания. От этого сладкого дыма тошнило, казалось, он проникает повсюду, даже под кожу. Голоса усилились, сливаясь в унисон. Й`оль обернулся, и они исчезли, оставляя его в пустоте. Й`оль испуганно огляделся, но никого не было. Даже запах исчез. Вместо этого к горлу подкатила паника, но она исчезла в мгновение ока — на плечо легла теплая рука.

— Отец.

Тень улыбнулась и, обойдя Й`оля, остановилась прямо перед ним. Рука, едва видимая на фоне пустоты, взметнулась вверх. Последнее, что заметил Й`оль — это блеск метала.

Алхимик судорожно вдохнул. Кошмар был почти реальным, но утренняя прохлада быстро приводила в чувство. Успокоившись, он заметил широкую спину Гриваля. Тот сидел неподвижно, все также сжимая руку кьянатки. Й`оль хотел было его позвать, но передумал — в овраге царило безмолвие. Бреда, еще ночью резавшего тишину, не было. Й`оль присмотрелся — грудь кьянатки не вздымалась. Девушка уже была мертва.

========== 14 ==========

Комментарий к 14

Подпишись на группу. Все новости, оповещения о новых главах, эстетики и все остальное там.

https://vk.com/althewriter

Алхимик осторожно поднялся, но Гриваль даже не обратил на это внимания. Тогда Й`оль подошел ближе. Как он и думал — все уже закончилось. Алхимик опустился рядом и прикоснулся к девушке. Кожа, еще ночью источающая жар, была непривычно холодной.

Й`оль неуверенно взглянул на Гриваля. Тот сидел неподвижно, вперив взгляд к какую-то, одному ему ведомую, точку. Мыслями он был явно не здесь. Алхимик немного подождал, пока тот придет в себя, но этого все не происходило. Минуло не менее часа, но Гриваль, казалось, и не думал двигаться. Й`оль положил руку ему на плечо, но даже это не помогло. Тогда уже алхимик было заволновался и тряхнул Гриваля со всей силы. И это возымело эффект — тот удивленно повернул голову, похоже, Й`оля он заметил только сейчас.

Еще какое-то время они провели в молчании — ни один не решался нарушить этот момент. Они просто сидели, вслушиваясь в утреннюю тишину, но уже вскоре ее стала нарушать просыпающаяся ото сна природа. Гриваль не издавал и звука, но от Й`оля не укрылась краснота его глаз.

Первым заговорить решился Й`оль.

— Уже… пора. Я не знаю, как народ Кьяната хоронит своих, но в любом случае я помогу.

Гриваль спорить не стал. Даже не поднял головы, но едва заметно кивнул, а после паузы все же сложил знаки:

«Костер».

— Вот как. Тогда я пойду, насобираю…

Гриваль отрицательно покачал головой.

«Я сам. Позаботься обо всем здесь».