Древняя буря

– Вот о своей заднице я привык заботиться сам. И не только о ней, голова, например, мне подсказывает, что проще всего доехать на машине куда возможно и пока Сайлас ищет ближайший паркинг, спокойно дойти вдвоем до места. И может даже еще по чашке кофе успеть выпить.

Одобрительно моргнув, глаз исчез из зеркала. Пробурчав что-то неразборчивое про «слишком умных», Логан отвернулся.

– И кстати, раз уж ты упомянул своего деда, не расскажешь немного о вашей семье? – Я решил немного сгладить резкость своих слов. Это все только нервы и ссориться с Логаном в мои планы не входило.

– Про дядю я уже слышал, хоть и не познакомился лично, а вот о нем слышу впервые.

Логан снова повернулся и задумчиво посмотрел на меня. Вздохнув, он тряхнул головой, словно решившись на что-то.

– Хорошо, я расскажу тебе. Больше, чем можно узнать о нас со стороны, но меньше, чем ты хотел бы. Пока меньше. Посмотрим, как пойдут дела. – Он примирительно улыбнулся. – Хотя так вышло, что ты уже узнал больше многих людей. И возможно поймешь, почему все устроено именно таким образом. Для начала, мы не просто семья, в современном понимании – Мак`Фиона старый и почтенный клан. Десятки, а то и сотни лет мы живем в Уэльсе и Ирландии. И там мы считаемся большим и дружным семейством, хранящим свою память, поддерживающим отношения даже с дальними родственниками и часто устраивающим торжества, на которые съезжается множество родни даже из самых дальних уголков. Но, несмотря на нашу открытость и гостеприимство, совершенно случайно оказывается так, что на таких праздниках практически не бывает чужаков. Случайно. – Внезапно Логан криво усмехнулся, оставив тон гида-антрополога. – Любимое объяснение человечества. Людям проще считать, что случай правит их жизнями, даже когда они видят перед собой воплощенный дух-убийцу или Алую гончую.

– Это еще что такое? – Я вдруг осознал, что необходимостью смириться с существованием одних только оборотней дело вероятно не закончится. Сердце, явно решив разведать дорогу заранее, ухнуло куда-то вниз и застучало часто-часто. С предельной ясностью я понял, что услышу сейчас то, что перевернет мой мир и саму жизнь безвозвратно. Что бы это не значило.

– О, это одни из множества существ, населяющих Тир Гелах. Когда-то они и им подобные свободно бродили по миру яви. По земле, что через века будет зваться в империи детей Волчицы Теллурием.

– В какой империи? – Даже для меня мой голос прозвучал придушенно.

– В римской. – Логан посмотрел на меня как на что-то прилипшее к ботинку – Кто вскормил Ромула и Рэма? А точнее сказать, кем были Ромул и Рэм? – Он сделал паузу, но я жестами показал, что буду нем как рыба. Удостоверившись в моем безраздельном внимании, Логан продолжил.

– Пастух Фаустул нашел двух младенцев, которых кормила волчица. Она не только не повредила детям, но и, не тронув пастуха, позволила забрать братьев. Годы спустя, один из них, Ромул, став царем нового города, Рима, утвердил культ богини земли Теллуры. Служение Теллуре требовало сложных ритуалов. Соблюдались они очень строго, так как малейшее нарушение могло навлечь недовольство богини и, следовательно, угрозу всему живущему и произрастающему на земле.

С многозначительным видом я покивал, сделав вид, что понимаю связь между древнеримскими мифами и семьей из Уэльса. Семьей, в которой есть оборотни, дядя Финн и неизвестно что еще. Мдя…

– В допотопные времена множество сущностей могло свободно пересекать Грань туда и обратно. Некоторые делали это так часто, что образовывались постоянные Тропы, по которым уже мог пройти кто угодно. Молодое и раздробленное, лишь недавно познавшее огонь человечество, было всего лишь новой игрушкой для бессмертных. Вернее, для тех, кто считал себя таковыми. – Логан нехорошо усмехнулся. – В зависимости от выбранной ими игры люди звали их добрыми или злыми духами, божествами или демонами, добрыми гениями или монстрами. Однако, любая игрушка рано или поздно наскучит и тогда, даже добрый в общем ребенок может ее сломать. Что же говорить о тех, кто никогда детьми и не был, никогда не был рожден и даже близко не приближался к понятию доброты? Что говорить о тех, для которых смертные были и остаются изысканным деликатесом с приправой из страхов, надежд и страстей? Короче, человечество было обречено исчезнуть в течение нескольких поколений. Но, хвала Творцу и Матери, не все духи похожи на избалованных детей. Были и те, кто видел в смертных будущее этого мира. Они призвали охотников, защитников. Пастырей. Фера.

– Так, стоп! Тайм-аут! – я схватился за голову. – Логан, от твоих объяснений можно попросту с ума сойти!

– А действительно стоп. – С этими словами Сайлас остановил наш монстромобиль, но не заглушил двигатель. С улыбкой во весь рот он повернулся к нам.

– А ну ка, умники, выметайтесь, приехали. Семь Циферблатов, конечная. А я пока хоть немного от вашего трепа отдохну.

– Ты давай, не увлекайся. – Логан был явно недоволен тем, что его перебили. – Парковка в соседнем квартале, а к Ниссе я один не пойду. Так что одна нога здесь…

– Боишься? – съехидничал Сайлас. Братья продолжали беззлобно пикироваться, пока я вытаскивал вещи из машины. Я хоть парень и не маленький, но к этому недогрузовику можно бы и трап подавать.

Когда Сайлас уехал, Логан безо всяких усилий забросил на плечо мою сумку и зашагал через небольшую площадь, окруженную странными узкими домами. Приглядевшись, я понял, что сюда со всех сторон сбегается целых семь улиц и от этого многие здания имеют фасад шириной всего в одно окно. В центре площади высился высокий каменный шпиль.

– А почему это место называется Семь Циферблатов?

Логан молча мотнул головой в сторону шпиля. Присмотревшись, я увидел высоко на нем несколько синих с позолотой дисков – солнечных часов.

– Но их же только шесть… – В недоумении я стал оглядываться по сторонам, ожидая найти недостающие часы.

Логан вздохнул.

– В девятнадцатом веке тут были замечательные трущобы. С нищетой, бродягами и уличными бандами. Об этом квартале даже Диккенс писал в своих «Очерках Боза». Там что-то про «перекрёсток семи неведомых путей» и еще… ах да… «От площади неправильной формы разбегаются во все стороны улицы и переулки, но глубь их тонет во мгле нездоровых испарений, что нависла над крышами домов, туманя и искажая перспективу…» – Логан остановился и оглянулся на каменный столб. – Шпиль сносили, кажется, таким образом, пытались уничтожить место встреч представителей различных банд. И восстановили только в конце двадцатого века, когда район стал уже вполне респектабельной «внутренней деревней». – Он взмахом руки указал на многочисленные магазинчики и кафе, занимающие первые этажи практически каждого здания в округе. – Ну и вот пока перед глазами его не было, все и забыли, что и улиц когда-то было шесть и циферблатов соответственно тоже. Как седьмую улицу выстроили, так новое название и прижилось, а старое забылось. Ну а когда по старым чертежам шпиль восстановили, то решили ничего не менять, а просто седьмыми часами стали считать сам шпиль ну, а саму площадь циферблатом. Недостающим. – Логан усмехнулся и, поправив на плече сумку, двинулся неспешным, но широким шагом по ближайшей улице. Сады Шорта прочел я на табличке, на одном из домов, и поспешил за моим гидом. Между тем он продолжал.

– И это все как раз еще один пример краткосрочности людской памяти. Стоит чему-то пропасть с глаз, как этого уже считай, и не было, зато понапридумывают с три короба. Но при этом и стоит попасться на глаза чему-то, что не вписывается в «логичную и разумную», понимай принятую человеком и для человека картину мира и здесь, с упорством достойным лучшего применения, он изобретает объяснение, «возвращающее» непознанное в ложе ограниченных знаний вчерашних варваров. – Оглядевшись и убедившись в отсутствии лишних ушей поблизости, Логан подмигнул, и слегка понизив голос продолжил. – Впрочем, нам это только на руку. При виде пикси, призрака, вампира или даже плюющегося огнем мага, обыватель решает, что видел, скорее всего, бабочку, клубы дыма, подростка-гота или может быть террориста-шахида. Отталкивающее, неприятное, даже пугающее, что угодно – только бы понятное. Но то ли найти разумное объяснение существованию ужасу, который вызывает наш настоящий облик, люди все же не могут, то ли еще почему, но при виде любого из подобных нам в естественном виде, большинство наблюдателей теряет сознание и память. Некоторые могут сопротивляться какое-то время, другие теряют сознание не полностью, а впадают в кататонический ступор, но итог один – обморок и провал в памяти.