Страница 9 из 16
Интернат.
В конце второго класса родители меня забрали из нашей районной школы. В третий класс я пошел в школу-интернат, где, до меня, уже год проучилась моя старшая сестра. Изначально, в советское время, это был интернат со спортивным уклоном, но после известных событий, произошедших в нашей стране, его разворовали и учебное учреждение стало называться интернатом для трудных семей с частичным государственным обеспечением. Хоть статус спортивного интерната и «разворовали», в умах воспитателей и учителей, которые работали в нем уже давным-давно, это понятие осталось и у некоторых из них приняло гипертрофированную уродливую форму. Так наша воспитательница заставляла нас зимой бегать босиком по беговым дорожкам, покрытым льдом и снегом, вокруг футбольного поля, которое находилось на территории интерната. Летом на этих дорожках мы сдавали нормативы по физкультуре, а зимой отмораживали ноги. Оправдывала она свое гиперрвение превратить учеников третьего класса в универсальных солдатов тем, что мы вырастим и будем очень здоровыми и закаленными. Никто ее не останавливал и почему-то не запрещал. При беге ноги отмерзали до такой степени, что теряли чувствительность. Сначала было холодно, потом становилось нестерпимо больно, а затем просто бегаешь и не чувствуешь, наступил ли ты на камешек или ледышку. Зато по возвращению в теплое помещение, начинался обратный процесс, и он казался гораздо болезненнее. Хорошо, что делалось все это перед отбоем, мы отогревали ноги сначала под краном с горячей водой и сразу же залезали под одеяло. Естественно, ни о каком сне и речи не шло, детей в третьем классе и так-то не заставишь уснуть, а тут мы, взбудораженные холодом и болью. Так нас гоняли целую зиму, каждый вечер, но в четвертом классе это прекратилось. Не знаю, может быть кто-то из нас не выдержал и рассказал своим родителям, которые приехали и дали по ушам нашей воспитательнице или на нее саму снизошло озарение после чего она образумилась. Возможно ее остановили-таки коллеги или сам директор, которые до того момента были слепы. Я не в курсе, что там произошло, но спустя год у нас не было необходимости задумываться о стоимости ножных протезов. И да, я успел застать то время, когда в интернате был четвертый класс. Самое смешное – директор объявил об упразднении четвертого класса, как только мы перешли в пятый. Таким образом я отучился не десять, а все одиннадцать лет…от звонка до звонка. В этом интернате мы жили все будние дни, а на выходные уезжали домой. Это развязывало руки моим родителям, они стали больше работать. Отец так же ездил по командировкам, мама устроилась на вторую работу. В интернате было два корпуса. Один – учебный, второй – спальный. В спальном находилась столовая, игровые комнаты для младших классов, комнаты для просмотра тв и непосредственно спальные комнаты. За нашей учебой следил классный руководитель, который оставался до вечера, так как надо было контролировать нас на самоподготовке, чтобы мы выполнили все домашние задания, а не носились по подвалам в поисках приключений, как Индиана Джонс. В спальном же корпусе днем за нами смотрели воспитатели (у младших классов только, старшим классам воспитатель не требовался), а ночью дежурили ночные няни. Жить там было весело. Были, конечно, инциденты…и не мало, но в целом мне нравилось там. Мы были одной большой семьей. Чтобы я поступил туда, мама была вынуждена давать взятку местному чиновнику. Настолько много было желающих попасть в это заведение. Коррупция, к сожалению, была, есть и будет везде, разница лишь в объемах…а если вам кто-нибудь говорит, что у них нет коррупции – значит ему выгодно это говорить, либо этому человеку нужно больше времени вникнуть в этот вопрос. Наша семья жила в полутора часах езды от интерната. Так как Рита была старше меня на четыре года и уже год, как училась в этом учебном заведении, она прекрасно знала дорогу и сопровождала меня. Поначалу мама переживала, для нее было непривычно отпускать своих детей на целую неделю к незнакомым людям. Она не забыла Рите дать наказ, чтобы та присматривала за мной, как старшая сестра. Хотя я так и не ощутил протекции со стороны старшей сестры, хотя меня это не удивляло, от нее я никогда не ждал защиты, мы существовали параллельно, только ездили вместе. Я быстро влился в компанию и нашел общий язык с ребятами из своего класса. Когда мы с Ритой приехали домой после нашей первой учебной недели в интернате, родители решили отметить это и устроили небольшой семейный праздник. Хотели компенсировать время, проведенное врозь, наверное. Мы поехали в ЦПКО, катались там на каруселях, поели в кафе, родители немного выпили, день прошел чудесным образом, все казались довольными. Мы вернулись домой поздно вечером, уставшая мама хотела уже лечь спать, но не тут-то было. Отец жаждал продолжения. Родители начали спорить, мама говорила, «Если хочешь, продолжай, но без меня. Детям тоже пора ложиться.». Слово за слово, и они начали ругаться. Мама ушла на кухню со словами, «Не хочу тебя слышать, отстань от меня.». Отец, не терпевший такого к себе отношения от женщины, последовал за ней. Наверное, решил ее наказать за то, что она опустила его авторитет в глазах детей…но на кухне оказалось слишком много вещей, при помощи которых жертва могла дать ему сдачи. Мы с Ритой остались в комнате, предвкушая очередной скандал, поэтому ничего не видели. Со слов мамы, отец не стал разглагольствовать и сразу же решил перейти к невербальному общению, после того как он замахнулся на нее, мама, не дожидаясь, вставила свое слово – взяла сковороду и со всего маха ударила его по голове. Только она не учла тот факт, что сковородка, схваченная впопыхах, оказалась тефлоновой. В общем она была из тонкого металла, что сделало удар еще эпичнее. Либо удар был неведомой силы, либо тефлон и правда способен так легко менять свою форму, сковородка погнулась. Отец оцепенел от внезапных действий жены и от вида сковородки после контакта с его черепом. «Ты чего совсем еб…тая?!», сказал он и сел на табуретку, почесывая ушибленную голову. Мама еще долго приходила в себя, она сама от себя не ожидала такого. «Рядом стояли две сковородки, чугунная и тефлоновая. Хорошо, что мне под руку попалась тефлоновая, иначе меня просто посадили бы за убийство.», сказала мама, довольно улыбаясь.
В интернате было много забавных моментов. Мы с одноклассниками перелезали через забор какого-то производственного предприятия, которое находилось не далеко от интерната, и выносили оттуда карбид, мешали его с водой в пластиковых бутылках из-под лимонада и бросали подальше от себя. В бутылке происходила химическая реакция и сосуд взрывался, оставляя огромное белое пятно на земле. После нескольких дней такого веселья почти вся территория интерната была белой. Но чуть позже наши пытливые умы узнали, что происходит, если смешать магний с некоторыми другими химическими элементами (перечислять не буду…для этого есть интернет), которые легко можно было достать. У нас была целая монтировка из магния, которую мы пустили в расход. Сначала мы делали эксперименты с пропорциями. Когда же все выяснили, мы изготовили две, как нам казалось, вполне обычных петарды. Во всяком случае, по размеру они были похожи на те, что можно было купить перед Новым годом почти на каждом углу. Только состав отличался…и оболочка тоже. Для оболочки мы не нашли ничего лучше, чем взять внешнюю металлическую часть от батареек. Разобрали примерно шесть батареек и соединили их вместе, плотно смотав изолентой. Роль фитиля у нас выполняли спички, соединенные между собой, головка к головке. Первую петарду мы решили испытать в туалете на втором этаже спального корпуса во время уроков, чтобы никто нас не увидел и не услышал. Посередине помещения мы поставили тумбочку, зажгли самодельный фитиль, положили петарду в нее, закрыли дверцу, выбежали и закрыли сам туалет. Это очень хорошо, что мы додумались выбежать из помещения. И по сей день, вспоминая этот случай, я думаю, что бы с нами было, если бы мы остались внутри. Через секунду после того, как захлопнулась дверь в туалет, она с грохотом распахнулась и, ударившись о стену, покосилась. Из распахнутого проема вырвалась огненная вспышка. Клубы дыма поднялись под потолок. После того, как мы заглянули в туалет, тумбочки не было и в помине…также, как и стекол в окне. Раковины умывальников были выбиты из своих держателей взрывной волной и лежали покосившись, куски тумбочки разлетелись во все стороны. Умывальников было штук восемь вдоль стены. Они были железные, а не фаянсовые, но прикреплены к кронштейнам, которые должны были их удерживать…но не удержали. Настолько мощного взрыва мы не ожидали, ведь петарда была относительно небольшой, достигнутый результат привел нас в восторг. Но не на долго. Пока мы ликовали, к нам уже направлялись воспитатели. Естественно, нас отвели на ковер к директору и хотели исключить, но после небольшой дискуссии они решили просто отстранить всех причастных к взрыву от учебы на неделю, вызвать родителей и возместить ущерб. Не знаю, как обстояли дела с родителями у других «нарушителей порядка», у моих была неординарная реакция. Мама, вскинув руки вверх, ахнула, села и заплакала. Отец же с довольной улыбкой смотрел на меня, он, наконец-то, дождался от меня хулиганских поступков…просто он понятия не имел, что не знал и половины моей жизни. Отец попытался успокоить маму, уверяя ее, что на самом деле ничего страшного не произошло. Она была непреклонна, «Мой ребенок станет уголовником!», каждый раз говорила она. Ну что я могу сказать на этот счет…пока, вроде, не стал и планов таких не имею. Всю неделю, пока я был отстранен от учебы, мама брала меня с собой на работу, «чтобы мне жизнь малиной не казалась.».