Страница 6 из 8
– Я скучал по этому запаху, – признался Этьен, входя в парилку. В Европе не было ничего подобного, и он даже подумывал выписать специалиста из России, но не решился, опасаясь тягостных воспоминаний.
– Здесь лучше, чем в лагере, – ответила Женя. – Отец сам занимался. Подбирал каждую дощечку. Запах, целебные свойства. Он в этом разбирается, ложись давай, попарю тебя.
– Хорошее место, – кивнул Этьен, неожиданно ощутив какую-то добрую волну, исходящую от помещения, словно от самих стен. Он послушно улегся на полок, подложил руки под голову и прикрыл глаза.
Женя взяла один из веников, положила его в теплую мыльную воду, а сама пока окатила Этьена из ушата, чтобы разогреть. Не удержалась, погладила по спине и плечу, увидев каждый из его шрамов. И мысленно пообещала себе зацеловать ночью каждый. А потом взялась парить его.
На первый удар Этьен вскрикнул, больше от неожиданности, а потом только стонал, чувствуя, как целебный жар наполняет все тело. Целебным он был и для души, как и близость Жени.
Женя охаживала его, не жалея, даже вскрикивая от усилия.
– Переворачивайся, – скомандовала он, обдав его прохладной водой из ушата.
– Ох… сейчас, – Этьен чувствовал себя медузой, поэтому поворачивался с трудом, но ему это все же удалось, и он улыбнулся Жене, глядя на нее снизу-вверх.
Женя не удержалась, нежно чмокнула его в губы, а потом снова принялась охаживать уже весьма растрепанным веником.
Только эти хлесткие, приятно жалящие касания помогали Этьену не возбудиться, иначе это непременно произошло бы.
– Давай теперь я, – прохрипел он, окончательно растекшись на полке.
– Хорошо, – Женя перевела дух, отдала ему веник и тоже легла на полок, улыбаясь своему любовнику.
Тогда и Этьен не удержался – сначала поцеловал Женю, а потом принялся хлестать ее веником, стараясь не причинить боль. Но Женя только наоборот подгоняла его, требуя хлестать сильнее и сильнее.
– Еще, Этьен, не жалей!
Тогда Этьен попросил ее перевернуться на живот, и вот тогда уже стал охаживать в полную силу, доводя кожу до малинового цвета.
Женя не стесняясь, покрикивала от удовольствия, а потом, когда они оба распарились, окатили друг друга водой, взяла его за руку и повела к другой двери.
– Готов? – шально улыбнулась она, тяжело дыша и сверкая глазами.
– С тобой я готов на что угодно, – кивнул Этьен, сжимая ее руку.
Было немного страшновато, но, когда дверь распахнулась, и в нее ворвались сизые облачка пара, им овладело странное восторженное предвкушение, и, кажется, уже он сам тащил Женю к проруби, в которую и сиганул, громко заорав от смеси ужаса и эйфории.
Женя тоже вскрикнула, когда они прыгнули в прорубь. Там было неглубоко, они даже толком не нырнули, но вынырнув, сразу вылезли на снег и Женя, зачерпнув горсть, стала яростно растирать визжащего Этьена.
Убедившись, что не умер от этого, Этьен потом сделал то же самое, а когда они охладились, вместе рванули обратно в парилку.
– С ума сойти! – ему просто не хватало слов от избытка эмоций.
Женя счастливо хохотала и облила их обоих теплой водой, а потом они уселись на полок.
– Как тебе? – спросила она, целуя его.
– Очень… необычно, – признался Этьен, обняв ее за плечи. – Столько ощущений. И кажется, что невозможно дышать, но при этом словно все тело дышит.
– Вот, это хорошее и правильное ощущение. Как и должно быть после баньки, – кивнула Женя, беря мочалку и нежно начиная намыливать любимого.
– Женя… – Этьен неуверенно остановил ее, смущенно и виновато закусив губу. – Боюсь, после такого я точно не смогу сдерживаться. Может, лучше каждый сам помоется?
– А кто нас тут увидит? – спросила Женя. – Я так по тебе соскучилась. Не сдерживайся.
– Нас ведь к ужину будут ждать, – с угасающей уверенностью добавил Этьен, уже целуя его в плечо.
– Еще двадцать минут есть, – ответила она. – Можем пока…слегка. А ночью как следует…
– Слегка? – переспросил Этьен, придвигаясь все ближе к Жене, целуя ее в шею и проводя по ней кончиком носа.
– Ну…только руками, – она села к нему на бедра. – Вот так…можно ведь? – спросила она, балдея от поцелуев.
– Как угодно, – отозвался Этьен, моментально возбудившись.
Он ведь за эти месяцы даже не касался себя толком, что уж говорить о полноценной близости.
Женя прижалась ближе, их животы соприкоснулись, она ощутила член Этьена и не удержала громкий стон.
– Ох, ох черт, Этьен…
– Господи… Женя… Женя… как я соскучился, – вторил ей стоном Этьен, обхватив ее бедра и толкая на себя.
Женя осыпала его поцелуями и стонами, гладила его спину и плечи и двигала бедрами в нужном ритме, все быстрее и быстрее.
Как мог, Этьен отвечал на ее ласки, стараясь не отвлекаться, усиливая скорость движения руки. Даже эта близость оглушала его, сжимая весь мир то тесного пространства только для них двоих.
Долго они не продержались – слишком сильно соскучились и давно не испытывали подобного наслаждения. Женя кончила первой, замерев и тихонько вскрикнув.
Этьен отстал от нее лишь на мгновение и выплеснулся в свой кулак, а их стоны смешались.
Женя устало ткнулась носом ему в плечо и выдохнула, дрожа.
– Мой…мой родной, любимый, сердце мое, душа моя…– шептала она ему на ухо.
У Этьена от оргазма перехватило горло, и он только прижимал Женю к себе, гладя ее по спине.
– Надо выходить…– выдохнула Женя. – Угорим иначе. Сейчас обольемся холодной водой и надо выходить. – Она поцеловала его и встала на трясущихся ногах, а потом окатила их обоих и выпихнула француза в предбанник.
– Да, идем, – Этьен кивнул и тоже кое-как поднялся на ноги, но вода подействовала на него чудесным образом – он взбодрился и весьма энергично принялся одеваться, стерев воду. Из бани они вышли бодрые и голодные, и высушив полотенцами волосы, сразу поспешили к ужину.
К счастью, они даже не опоздали – уже после них последним к ужину явился Миша. Тогда все прочитали молитву, и Дуняша стала подавать на стол.
Сестры Жени засыпали Этьена вопросами о Франции и тому подобном. Евгений Дмитриевич спрашивал о бизнесе, о производстве коньяка. А Женя молчала и подкладывала любимому лучшие куски.
На все вопросы Этьен отвечал очень охотно, стараясь рассказать даже что-то о последней французской моде, хотя не очень-то следил за ней. О делах бизнеса ему говорить было проще, и он не стал скрывать того, что они теперь сотрудничают с Сашей.
– Вот как, – улыбнулся отец Жени. – Не знал, что Саша решит развиваться в этой сфере. Как интересно. А как вам баня, понравилась?
– Отличная баня, Евгений Дмитриевич, – искренне закивал Этьен. – К сожалению, я не большой спец, но Женя сказала, что я все правильно чувствую после нее.
– Сам строил, – с некоторой толикой гордости сообщил Евгений Дмитриевич. – А в прорубь прыгали? – спросил он тихонько.
– Да! – У Этьена даже глаза загорелись. – Это совершенно непередаваемые ощущения, – сказал он и описал теми же словами, что и Жене некоторое время назад. Все за столом добродушно засмеялись, услышав его впечатления.
– Полагаю во Франции подобного нет, – улыбнулся Миша.
– Нет, там в принципе нет бань, да и мыться не принято. Моя маман – итальянка по происхождению, к тому же, всегда увлеклась историей, поэтому по её настоянию дома были сделаны термы по примеру древнеримских.
– Как это, не принято мыться? – не поняли все присутствующие, особенно дамы.
– Ну… вот так, – неуверенно ответил Этьен. – Во дворцах из-за этого стоит жуткая вонь, которую заглушают и духами.
Все ахнули и переглянулись, представив это во всей красе. Женя только хмыкнула, на войне она принюхалась ко всем возможным букетам.
– Какой кошмар. – выдохнула Екатерина, обмахиваясь салфеткой. – И как вы справляетесь?
– В Европе так было всегда, мадам, – пожал плечами Этьен. – Пару веков назад из-за этого Европа чуть не была уничтожена чумой.
– У нас тоже была чума, – ответил Евгений Дмитриевич. – В семнадцатом веке. Были бунты, и все такое. Но гигиена превыше всего.