Страница 4 из 8
Женя не могла произнести ни слова. Только открывала и закрывала рот, дрожащими руками ощупывая Этьена и убеждаясь, что тот из плоти, а не призрак прошлого. Она ткнулась лицом в его грудь и беззвучно разрыдалась, дрожа и едва дыша.
В тот же миг Этьен сгреб ее в свои объятья и прижал крепко-крепко. Это было похоже на сон – один из тех кошмаров, которые постоянно мучили его – Этьену снилось, что он находит Женю, а та либо оказывается трупом в его руках, с пустыми глазницами, либо растворяется.
– Посмотри на меня, Женя… посмотри, – прошептал он севшим голосом.
Евгений Дмитриевич смотрел на это все с широко раскрытыми глазами и вопросительно взглянул на Сашу, но тот только улыбнулся ему.
А Женя подняла лицо к Этьену, гладя его по щекам.
– Живой…– прошептала она. – Живой, Господи, живой, – повторяла она, не отрывая взгляда от его глаз.
– Живой, – вторил ей Этьен, вжавшись своим лбом в ее.
Подняв руку, он бережно стер слезы с щек Жени и уже почти потянулся к ее губам, но вспомнил о том, что они совсем не одни, поэтому только снова крепко обнял, просто не в силах сейчас соблюдать церемонии.
– Как же так? Как так? – спросила Женя, прижимаясь к нему и ощущая себя и потрясенной, и счастливой до безумия, до слабости во всем теле.
– Я думал, ты погибла, Женя… Лицо твоё окровавленное видел. Не смог руку того турка проклятого отвести, – принялся виниться Этьен, судорожно сглатывая подступающие к горлу спазмы.
– Я тоже думала, что ты погиб.... И в списках ты был, – прошептала она. – А ты тут, живой, со мной… Почему не дал знать, что, жив?
– Я не знал, кому писать… Василию коньяк отправил, а он видишь, не дошёл, – рассказал Этьен.
Тут на дворе снова послышался шум, а через минуту в столовую влетел Михайловский в распахнутой бобровой шубе, а следом за ним Василий с бутылкой наперевес.
– Женя! – с порога воскликнул он, но увидел Этьена, да так и осел на ближайший стул.
– Видимо, дошел, – догадался Саша.
– Он живой. Вернулся ко мне, – улыбнулась Женя, и это была первая настоящая улыбка за очень долгое время. – Счастье мое.
Василий принялся креститься, а Михайловский не удержался и пустил скупую мужскую слезу, а потом спохватился.
– Как же так вышло, что мы ничего не знали? – врач всплеснул руками, с укором глядя на Этьена. – Как же вы так исчезли? Женя вон сколько убивалась.
– Я не знал, – виновато прошептал Этьен. – Я думал, она погибла… сам видел, – он снова повернулся к любимой и провел пальцем по шраму.
– Отвел ты его удар, – прошептала ему Женя. – Ранил, но не убил. Спас меня, любимый. А я тебя не сумела, – она крепко прижался к нему, вздыхая. – Полгода без тебя, словно жизнь целая. Каждую ночь ты мне снился, сердце болело, ни минуты без мысли о тебе.
И хотя Евгений Дмитриевич уже догадывался, эти слова дочери окончательно поставили все на место. Он лишь вздохнул, понимая, насколько сильны и серьезны чувства – возражать бесполезно. Самым сложным тут теперь было объяснить все жене. Она французов очень невзлюбила за то, что война сделала с ее детьми, и дочерью в особенности.
– Это я должен был беречь тебя, – у Этьена снова защипало в носу, и он принялся целовать руки Жени.
Тут уже и Василий не выдержал, шмыгнул носом и шумно высморкался в платок.
В разгар этой сцены явилась мать Жени и удивленно потребовала объяснить, что тут происходит. Женя же не слышала и не видела ничего, кроме своего возлюбленного.
Поэтому объясняли ей Саша, а поддержку ему оказывал Михайловский, рассказывая все максимально деликатно, оставляя за Женей право посвятить мать в детали своих чувств к Этьену.
– Ты ведь не уедешь? – спросила Женя, вздыхая. – Не покинешь меня больше?
– Никогда, Женя! На шаг от тебя не отойду, – прошептал Этьен, снова прижимая ее к себе.
Последним, шокированным новостью, оказался Мишель, который спустился в столовую позже всех. Народу было столько, что он и не понял, из-за чего весь сыр-бор, но потом увидел Этьена и тоже не сдержал изумленного возгласа.
Женя улыбнулась брату и кое-как вместе с Этьеном поднялась на ноги.
– Он жив, – сказала она. – Миша, он вернулся ко мне.
Мише тоже рассказали, почему возникло такое недопонимание, и он кинулся обнимать Этьена и сестру.
– Счастье! Какое же счастье, – у него словно камень с души упал.
Только мать Жени ничего не понимала и громогласно требовала от Жени объяснений. И та, вздохнув, решила ничего не скрывать.
– Этьен, человек которого я люблю. Которого я считала погибшим на войне. И оказалось, что все не так, что он жив, и вернулся ко мне. Мы любим друг друга.
После этого признания произошло то, чего следовало ожидать – Екатерина Алексеевна лишилась чувств и благополучно упала на руки супруга, так что все кинулись к ней.
– Холодной воды и нюхательную соль, – потребовал Михайловский, оказавшись ближе всех.
Впрочем, пришла в себя барыня довольно быстро, и уставилась на Женю диким взглядом.
– Это же не правда? – спросила она. – Грешно ведь, родная! Без брака!
– А людей на смерть отправлять не грешно? – спросил Евгений Дмитриевич у супруги. – Не нам судить, Катенька. Наша дочь нашла родную душу. Или ты хочешь, чтобы она убивалась, не имея нашего благословения?
Женщина хотела было возразить, но поняла, что муж прав и перечить не стала, только вздохнула, кивнув.
– Хорошо, будет ей наше благословение.
Улыбнувшись, граф расцеловал руки супруги и повернулся к дочери.
– Думаю, вам есть, о чем поговорить наедине.
Женя улыбнулась, смущенно покраснела и повела Этьена наверх, в свою комнату. И что удивительно – вовсе забыла о трости.
Глава 2.
– Любимая моя, – когда они остались наедине, Этьен снова крепко прижал Женю к себе и несколько секунд смотрел в ее глаза, а потом крепко поцеловал.
Этот поцелуй был самым нежным и невероятным. Словно их первый, такой любящий и страстный.
– Этьен…– прошептала Женя, вздыхая.
– До сих пор не верится, – признался Этьен, начав покрывать ее лицо поцелуями, и вдруг спохватился. – Постой, Саша сказал, что ты в это время на работу уезжаешь.
Женя вспомнила, что у нее действительно рабочий день.
– Сегодня не планировалось ничего важного из операций. Попрошу Андрея Ионыча отпустить меня, – сказала она.
– Не думаю, что он будет возражать, – Этьен улыбнулся, не в силах насмотреться на возлюбленную. – Давай вместе сходим, – предложил он.
Женя кивнула, не отпуская его руку и они вдвоем пошли вниз, к Михайловскому.
– И ты с дороги голоден, наверное. Попрошу Дуняшу подать завтрак в мою комнату.
– Было бы неплохо, – Этьен виновато кивнул – нормально он ел еще дома, а в дороге лишь немного перекусывал, да и то по настоятельному требованию Саши.
Они спустились вниз и обо всем договорились. Михайловский тут же согласился, разрешив Жене неделю не появляться в госпитале, тем более что свадьба через два дня. А Дуняша уже тащила огромный поднос наверх в комнату Жени.
– Я так рад, что твои родители отнеслись с пониманием, – сказал Этьен, когда они возвращались в комнату. В животе у него уже начинало урчать.
– О, а как я рада, – ответила Женя. – Не иначе потому что у Миши свадьба, и матушка по уши в подготовке. Но еще больше я рада что ты со мной…Мои мечты сбылись.
– А я даже не мечтал, ну, после того боя, – повинился Этьен.
Наверное, Жене было немного легче, ведь она не видела Этьена мертвым.
– Как ты оказался у французской армии? – спросила Женя. Они устроились в креслах перед камином и стали завтракать.
– Я плохо помню, – признался Этьен, откусив едва ли не половину булочки. – Мне кажется, я шел… но не уверен, к чьему лагерю, а потом уже очнулся в госпитале. Меня узнал один из сослуживцев, вот и не убили.
– Какое счастье, – выдохнула Женя. – Господь уберег тебя, – к ней тоже вернулся аппетит, и она ощутила, что страшно голодна.