Страница 4 из 6
Для того чтобы понять, что подвело Дональда – и всех нас – к этой черте, нужно начать с деда и его собственной потребности в признании, которая побуждала его поощрять безрассудную гиперболизацию и неоправданную самоуверенность Дональда, скрывавшие под собой его патологические слабости и чувство незащищенности.
Взрослея, Дональд был вынужден превратиться в болельщика самого себя: сперва – потому что его отец верил, что он лучше и увереннее Фредди; затем – потому что Фред от него этого потребовал; и, наконец, потому что он поверил в собственную популярность, даже при том, что парадоксальным образом очень глубоко внутри себя подозревал, что больше в нее никто не верит. К моменту выборов любые вызовы своему чувству превосходства Дональд встречал с возмущением, настолько успешно скрыв свои страхи и слабости, что ему не нужно было даже признавать, что они существуют. И он никогда этого не делал.
В 1970-х, после того как мой дед уже в течение ряда лет предпочитал и продвигал Дональда, СМИ Нью-Йорка приняли эстафету и начали поднимать вокруг него ничем не подкрепленную пиар-шумиху. В 1980-х к ним присоединились банки, финансировавшие его предпринимательские инициативы. В надежде возместить свои убытки они были готовы (а впоследствии вынуждены) нянчиться с его все более необоснованными заявками на успех. После провального десятилетия, в ходе которого Дональд то погружался в пучину банкротств, то выступал рекламным щитом череды неудачных товаров в диапазоне от стейков до водки, телевизионный продюсер Марк Бёрнетт[3] дал ему еще один шанс. Реалити-шоу «Кандидат»[4] сыграло на образе Дональда как дерзкого, обязанного всем только себе воротиле, – мифе, который пятьдесят лет назад был сотворен моим дедом и поразительным образом (учитывая огромное количество свидетельств, опровергающих его) дожил до нового тысячелетия, почти совершенно не изменившись. К тому моменту, когда в 2015 году Дональд объявил о намерении баллотироваться от Республиканской партии, значительный процент населения Америки готов был верить в этот миф.
И по сей день ложь, полуправда и подтасовки фактов, совокупность которых представляет собой мой дядя, поддерживаются Республиканской партией и белыми христианами фундаментального толка. В этой поддержке, вольно или невольно, оказались замешаны и те, кто все понимает, вроде лидера большинства в Сенате Конгресса Митча Макконнелла, и ортодоксы вроде лидера меньшинства Палаты представителей Кевина Маккарти, госсекретаря Майка Помпео и генерального прокурора Уильяма Барра, и очень многие другие, которых невозможно перечислить здесь поименно.
Ни для кого из братьев и сестер в семье Трампов не прошли бесследно социопатия моего деда и недуги (как физические, так и психологические) бабушки, но мой дядя Дональд и мой отец Фредди пострадали больше остальных. Для того чтобы получить полную картину психопатологий Дональда и добраться до сути его дисфункционального поведения, нам потребуется детальная история семьи.
За последние три года я наблюдала, как бесчисленное количество экспертов, психологов-теоретиков и журналистов постоянно попадают в цель, оперируя фразами типа «злокачественный нарциссизм» и «нарциссическое расстройство личности» в попытке объяснить часто экстравагантное и нерациональное поведение Дональда. Я совершенно уверена, что Дональд страдает нарциссизмом – он отвечает всем девяти критериям, изложенным в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-5), – но это еще далеко не все.
Я получила докторскую степень в области клинической психологии в Институте перспективных психологических исследований имени Гордона Дернера, и, собирая материал для диссертации, проработала год в приемном отделении государственного Манхэттенского психиатрического центра, где занималась диагностикой, наблюдением и лечением наиболее тяжелых и запущенных пациентов. В течение ряда лет в качестве адъюнкт-профессора я преподавала аспирантам психологию, включая спецкурсы по травмам, психопатологии и психологии развития, а кроме этого консультировала и обследовала пациентов центра оказания бесплатной помощи наркозависимым и алкоголикам.
Практический опыт раз за разом убеждал меня в том, что диагноз не существует в безвоздушном пространстве. Есть ли у Дональда и другие симптомы, которые мы не замечаем? Существуют ли иные заболевания, настолько же или в еще большей степени всё проясняющие? Возможно. Можно найти доводы также и в пользу того, что он отвечает критериям антисоциального расстройства личности, которое в своей наиболее тяжелой форме обычно считается социопатией, но также может относиться к устойчивому преступному поведению, надменности и неуважению к правам других. Имеют ли место сопутствующие заболевания? Возможно. Дональд также может подпадать под критерии зависимого расстройства личности, отличительными признаками которого считаются неспособность к принятию решений и ответственности за свои поступки, дискомфорт от одиночества и чрезмерное стремление добиться поддержки других. Существуют ли и прочие требующие рассмотрения факторы? Безусловно. Вполне вероятно, у него может быть длительная история невыявленной неспособности к обучению, которая десятилетиями препятствовала его умению усваивать информацию. Говорят также, что он пьет по дюжине и больше бутылок диетической колы в день и очень мало спит. Говорит ли это о том, что он страдает от нарушения сна, вызванного употреблением психоактивных (в данном случае речь идет о кофеине) веществ? Он ужасно питается и не делает физических упражнений, что может указывать на (или усугублять) иные потенциальные заболевания.
В действительности патологии Дональда настолько сложны, а его поведение так часто бывает необъяснимым, что для постановки точного и исчерпывающего диагноза потребуется целый арсенал психологических и нейропсихологических тестов, пройти которые он никогда не согласится. В настоящее время мы не можем оценить его повседневное функционирование, потому что в Западном крыле Белого дома он фактически помещен в учреждение закрытого типа. По правде говоря, Дональд так живет бо́льшую часть своей взрослой жизни, так что у нас нет ни единого шанса узнать, насколько он был бы успешен или хотя бы выжил в реальном мире.
В 2017 году, под конец празднования дней рождения моих тетушек, я, стоя в очереди на фотографирование, заметила, что Дональд уже тогда находился под давлением, которого прежде не испытывал никогда. Так как в течение последних трех лет оно лишь продолжало нарастать, разрыв между уровнем компетенций, необходимых для управления страной, и его непрофессионализмом только увеличивался, ярче, чем когда-либо прежде, обнажая его заблуждения.
Многие, но далеко не все из нас до сих пор были защищены от самых худших проявлений его патологий стабильной экономикой и отсутствием серьезных кризисов. Но вышедшая из-под контроля пандемия COVID-19, возможность экономической депрессии, углубление социальных разногласий по политическим мотивам, благодаря склонности Дональда к разделению, и разрушительная неуверенность в будущем нашей страны создают идеальный шторм, с которым никто не в состоянии справиться хуже, чем мой дядя. Для решения этих вопросов требуются храбрость, сила характера, почтительное отношение к экспертам и уверенность в себе, дающая возможность брать на себя ответственность и вносить поправки после признания собственных ошибок. Его способность контролировать неблагоприятные ситуации – при помощи лжи, пиара, умышленного введения в заблуждение – уменьшилась до состояния беспомощности в разгар трагедий, с которыми мы в настоящее время столкнулись. Его недопустимое и, по мнению некоторых, намеренно неправильное управление текущей катастрофой привело к уровню сопротивления и критики, с каким он никогда прежде не сталкивался, усиливая его агрессивность и потребность в мелочном мщении, из-за чего он отказывает в предоставлении жизненно важного финансирования, средств индивидуальной защиты и аппаратов ИВЛ (оплаченных деньгами налогоплательщиков) тем штатам, чьи губернаторы не достаточно перед ним пресмыкаются.
3
Марк Бёрнетт (Mark Burnett, р. 1960) – продюсер телешоу «Кандидат». – Прим. пер.
4
«Кандидат» (The Apprentice) – реалити-шоу, выходившее в 2004–2017 годах на канале NBC (Дональд Трамп был ведущим шоу на протяжении 14 сезонов. В первый год показа ему платили по 50 тысяч долларов за серию (около 700 долларов за сезон), начиная со второго сезона – 3 миллиона долларов за серию). – Прим. ред.