Страница 9 из 9
Возник естественный вопрос: «Что делать дальше?». Была некоторая надежда на Комитет конституционного надзора. Шло время, но он хранил гробовое молчание. Для меня становилось все более очевидным, что комитет не будет реагировать, что и не удивительно. Его возглавил Алексеев С., профессор, доктор юридических наук, впоследствии он стал членкором Академии наук СССР. Человек, который все свои ученые степени и звания заработал на «развитии и углублении» марксистско-ленинской теории о праве и государстве. Затем он занял, по сути дела, ревизионистские, отступнические позиции. Это лишнее подтверждение того, что перевертышам верить нельзя. Предавшие однажды, они предадут, и еще не раз. К тому же Алексеев С. оказался человеком безвольным, не способным противостоять беззаконию, произволу вождей. Видимо, здесь сказались и его личные качества.
Я вновь вспомнил открытие пятого, внеочередного, съезда, когда Горбачев и президенты республик, вопреки подготовленной повестке и регламенту съезда, отправили депутатов думать по представительствам республик в Москве. Алексеев С., выйдя на трибуну, пытался что-то робко сказать о нарушениях, о неправомерности данных действий. Это было утром, а во второй половине того же дня блюститель Конституции выглядел уже как «мокрая курица» и пролепетал, что все правильно и в создавшейся ситуации ничего другого предпринять нельзя. Я уверен, что Горбачев его «обработал» в перерыве между заседаниями.
Оставалась еще одна возможность. Идти к Генеральному прокурору и докладывать о нарушениях, о таких отступлениях, которые «попахивают» Уголовным кодексом. Однако идти к Трубину было делом безнадежным. Государственные вопросы его меньше интересовали. Главная проблема, которую он решал тогда, – как остаться в кресле. Пусть рухнет Союз, пусть рухнет Отечество, главное – останется он. Идти к нему, заведомо зная, что он откажется поставить свою подпись, как уже неоднократно отказывался подписывать подготовленные нами острые документы прокурорского реагирования, просто не было смысла. Трубин продолжал всех убеждать, что он не «путчист», а сторонник демократии. По сути, он объявил «день открытых дверей» для прекращения дел. Вопреки доказательствам, пустил «под нож» не одно крепкое дело, пусть это останется на его совести, хотя придет время, и ему придется ответить.
Все же, не рассчитывая на поддержку, 1 ноября 1991 года я направил Трубину рапорт следующего содержания:
«Николай Семенович!
6 сентября с.г. Государственный Совет СССР принял Постановления о признании независимости Латвии, Литвы и Эстонии, которыми фактически закрепил выход указанных республик из состава СССР.
Данные постановления как по форме, так и по содержанию грубо противоречат действующему Закону СССР от 3 апреля 1990 года «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». В республиках Прибалтики не проводились референдумы по поводу выхода из СССР, они были подменены или опросом населения, или голосованием за независимость республик. Не был установлен и переходный период для рассмотрения всех спорных вопросов.
Кроме того, Государственный Совет под руководством Горбачева М.С. превысил свои полномочия и принял решение по вопросу, относящемуся к компетенции Верховного Совета СССР. Стране нанесен неизмеримый ущерб, попраны интересы сотен тысяч граждан некоренной национальности.
Право республик на выход из СССР никем не оспаривается, но он должен быть осуществлен в строгом соответствии с законом.
Постановления Государственного Совета СССР являются юридически безграмотными, не имеющими правовой силы, Комитет конституционного надзора СССР оставил их без внимания.
Полагаю необходимым реагирование Прокуратуры Союза ССР. В случае Вашего согласия документы будут подготовлены».
Этот рапорт я передал Трубину через его помощника без всякой надежды. В голове постоянно стоял вопрос: «Что делать?» Госсовет и президент Горбачев в очередной раз допустили нарушение Конституции. Правовой волюнтаризм охватил все общество, и, самое страшное, с Законом перестали считаться в высших эшелонах власти, произвол совершали президенты и законодатели, мэры и министры. Какого законопослушания после этого можно было ждать от простых граждан? Общество постепенно падало в пучину анархии и беспорядков. Из-за волюнтаризма вождей и политиков страна оказалась охваченной пожаром национальных распрей. Передо мной снова и снова вставали страшные картины побоищ в Закавказье и Фергане, в Молдавии и Прибалтике. Я вспомнил лица и глаза беженцев, детей в Армении и Азербайджане, лица отчаявшихся людей в Дубоссарах, в Осетии. Они просили о помощи, они просили президента защитить их. Но он их предал. Теперь еще одно предательство в Прибалтике.
Должен же Горбачев за это нести ответственность?..
4 ноября 1991 года я принял твердое решение о возбуждении уголовного дела в отношении Горбачева за измену Родине. Скажу сразу, что я не посвящал в это никого из своих сотрудников. Я знал, какой гнев, какой карающий меч может обрушиться после этого. Поэтому и решил все сделать сам, не подставляя под удар других.
Какие правовые основания были у меня?
Я исходил из того, что при разрешении прибалтийского вопроса действительно были допущены беспрецедентные нарушения законности. Мои оппоненты, не сумев опровергнуть этого факта, пустились в огульные обвинения меня в том, что я противник независимости республик, противник их выхода из Союза.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.