Белая мышь

Дойдя до стола, похожего на стойку ресепшен дорогого отеля, она уже полностью вошла в роль и надменно взглянула на беловолосого и скользкого на вид секретаря. Тот насмешливо говорил что-то очень встревоженному пожилому мужчине за шестьдесят, одетому в рабочий комбинезон. В натруженных руках он держал фотографию молодого человека – держал так нежно и аккуратно, что Нэнси чуть было не остановилась и не переключилась на него. Его мальчик пропал? Его отправили на работы в Германию? В тюрьму? Или взяли в плен? Скорее всего, беднягу поймали с антифашистской брошюркой в кармане, и после этого он исчез.

Хватит, Нэнси. Разгневанная дама из высшего общества не будет переживать за судьбу сына какого-то работяги. Не теряй фокус! Она со всей силы шлёпнула своей дорогой маленькой сумочкой о стойку, и рабочий скромно отошёл в сторону.

– Как вы посмели арестовать моего мужа? – закричала она своим самым страшным голосом. – Вы что, совсем с ума сошли? Господи, да он же близкий друг мэра! Я требую, чтобы вы сейчас же его отпустили и немедленно извинились в письменной форме.

Секретарь посмотрел на неё и снова вернулся к своему формуляру.

– Возьмите номер у сотрудника на входе, мадам, – сказал он по-французски, но с сильнейшим акцентом.

Сотрудник на входе смиренно пересёк фойе, подошёл к ней и попытался с подобострастной улыбкой вручить гардеробный номерок, но Нэнси взглянула на него так, словно он предлагал ей свой использованный носовой платок.

– Даже не подумаю! Вы хоть знаете, кто я?

Она легла грудью на стойку, уперевшись ладонями в полированное розовое дерево.

– Возьмите номер, и в своё время я это узнаю, – ответил секретарь, не отвлекаясь от своей писанины.

Нэнси дотянулась до него, выхватила ручку и бросила её себе через плечо. Ручка шумно покатилась по плитке.

– Смотрите на меня, когда я разговариваю с вами, молодой человек! – Он повиновался. – Я миссис Анри Фиокка, и я требую сейчас же увидеться с мужем. Не заставляйте меня просить об этом в третий раз.

Он был явно старше неё, но, ей показалось, она выбрала правильный тон.

– Это невозможно, вашего мужа допрашивают.

– Допрашивают? Как вы смеете допрашивать его! – возмутилась Нэнси.

– Мадам!

– Анри! – крикнула она так громко, что ещё немного – и задрожали бы стекла.

Секретарь обернулся, и она услышала приближающиеся шаги охранника. Переиграла? Что ж, сказала А, говори и Б. Если они вытолкнут её из здания и сбросят с лестницы, она всему городу, всем чиновникам продемонстрирует спущенные чулки и поруганную добродетель. Для гестапо это станет настоящим кошмаром, и им придётся освободить Анри и отпустить его домой. Идеально. Она собралась с духом и приготовилась устроить шоу.

Справа от стола открылась дверь, и в фойе медленно вышел офицер. Нэнси никогда не разбиралась в рангах, но было очевидно, что это кто-то важный. Он подошёл к столу и резко остановился. Секретарь поспешил встать. Офицер отмахнулся от охранников и кивнул секретарю. Тот снова сел и достал из ящика новую ручку.

– Нет поводов для истерики, мадам Фиокка. Майор Бём, к вашим услугам, – сказал он по-французски. Нэнси внимательно посмотрела на него: стройная фигура, по виду немного за сорок. Не носи он эту омерзительную форму, его можно было бы назвать красивым. Но этот мерзавец только что выбил у неё почву из-под ног.

– Мой муж? – произнесла Нэнси, окинув его презрительным взглядом.

– Я вас к нему проведу, идите за мной, – кивнув, ответил он.

Он открыл дверь и придержал её. Она взяла свой клатч, расправила плечи и пошла за ним. Жаль, она лишалась публики, перед которой разыгрывала спектакль. Бём вёл её по коридору, широко и размашисто шагая. На Нэнси была модная узкая юбка, и на каблуках она могла передвигаться только маленькими шажками. Ей пришлось семенить за ним, как маленькой собачке. Пожалуй, пришло время снова взять инициативу в свои руки.

– Майор Бём, это совершенно возмутительно, как вы смеете увозить Анри, как какого-то рядового преступника? Я не представляю, что скажет мэр.

Бём не ответил. Он остановился перед самой обычной дверью и пригласил её войти внутрь.

Она вошла. Чистая небольшая прибранная комната. Наверное, когда-то, до того, как нацисты захватили здание, здесь располагалось помещение старшей прислуги. Окно было закрыто ставнями, но дневной свет вё равно проникал внутрь. Стены были выкрашены в бледно-зелёный цвет. В простых чёрных рамках висели гравюры с видами побережья. Старую мебель убрали, и в центр маленькой комнаты поставили грубый деревянный стол и пару расшатанных металлических складных стульев. На одном из них, спиной к окну, сидел Анри.

Он поднял голову и нежно и грустно улыбнулся ей. Впервые за всё время их знакомства он выглядел старым. У неё сжалось сердце – да так, словно кто-то выжал из него всю кровь. Она знала, что майор Бём стоит в дверях у неё за спиной. Играй роль, Нэнси.

– Анри, что за вздор здесь творится? Мадемуазель Буаи позвонила мне с фабрики, и я подумала, что ещё мгновение, и она упадет в обморок. Она сказала, что эти чудовища вывели тебя из собственного кабинета! Какой позор!

Он поднял руку, выставив ладонь вперёд, и покачал головой.

– Дорогая, не волнуйся. Мои адвокаты уже едут, и ты знаешь, что они лучшие из лучших. Все в прекрасных отношениях с правительством Виши.

– В чём тебя обвиняют?

Уже лучше. Она снова пришла в себя.

– Какая-то ошибка, я уверен. Не беспокойся.

Он говорил шаблонные фразы, а сам в это время сверлил её глазами, впитывал её образ. Это её напугало. Она повернулась к Бёму, который вошёл в комнату и закрыл за собой дверь.

– В чем обвиняется мой муж, майор?

Бём ответил не сразу. Он кивнул, словно ожидая продолжения, а затем заговорил спокойным и размеренным тоном:

– Один из работников вашего мужа сообщил нам о заговоре в «Фиокка Шипинг». Есть подозрения, что пропала крупная сумма.

Нэнси подняла подбородок.

– Я уверена, Анри к этому не причастен.

На лице Бёма отразилась вежливая заинтересованность.

– Я так понимаю, вы в курсе его финансов?

– Мне не нравится ваш тон, – сказала Нэнси, копируя до невозможности чванливую сестру Анри. В этот момент она впервые порадовалась, что та живёт на белом свете.

– У нас есть поводы предполагать, что эти деньги были переданы Сопротивлению…

– Это абсурд! – тряхнула головой Нэнси. Бём наблюдал за ней, чуть наклонив голову. Его, казалось, забавляло то, что она его перебила.

– Единственное, что жена знает про мои деньги, – это то, как их тратить на себя, – вздохнул Анри. Она отвернулась от Бёма и снова посмотрела мужу в глаза. – Иди домой, дорогая. Мы с майором по-джентльменски разберёмся с этим вопросом.

Если он выбрал эту тактику, она должна ему подыграть. Он хочет, чтобы она выставляла себя не взбесившейся матроной, а легкомысленной светской жёнушкой – глупой, красивой, расточительной, не имеющей никакого понятия о делах мужа. Она сделала усилие над собой и обиженно надула губы.

– Тебе виднее, Анри.

Майор Бём прочистил горло.

– Ещё кое-что, мадам Фиокка. Пожалуйста, не уезжайте из Марселя. У меня могут быть вопросы и к вам.

Он снова открыл дверь, чтобы она могла выйти. Нет. Слишком скоро. Она не может просто взять и оставить Анри здесь.

– Вы считаете, что я отношусь к типу женщин, которые уезжают отдыхать, когда на мужа шьют дело? Анри, я никуда без тебя не собираюсь!

Воспользовавшись моментом, она ещё раз посмотрела на него. Её скала. Её убежище. Её муж. Её Анри. Он улыбнулся ей – тепло и обнадёживающе.

– Конечно, нет, дорогая.

Ладно. Он знает, что делает. Она зря волнуется. У Анри с десяток адвокатов, уйма денег, чтобы купить себе путь отступления отовсюду, включая штаб гестапо. Она двинулась к двери.

– Нэнси?

Она обернулась. Её любимый! Она приготовит ему сегодня ужин своими руками, хочет он того или нет. А в погребе ещё есть приличное вино.