Большие детки

Он не считал, что женитьба сама собой подразумевает рождение детей. Он вырос без отца и принимал доверие Беллы истинным проявлением ее любви. Ответственность, которую она решила разделить на двоих, была ценным подарком.

Они, обнявшись, рухнули на кровать и весело рассмеялись. Мужчина нежно погладил живот жены и поцеловал. Белла рассмеялась теплым смехом. Ей были приятны его прикосновения, как и их малышу. Ощущения у нее теперь обострились, она все чувствовала за двоих. Это было просто непередаваемо.

— Скажи, это мальчик? — спросил Эдвард, продолжая гладить ее по животу.

Теперь его не пугал этот упругий живот, и то, как он слабыми толчками отзывается на его ласки. Однако разговаривать с ним как с ребенком, для Мейсона все равно было дико, но этого требовала Белла. Да и его друг Эрик уверял, что ребенок так быстрее привыкнет к родителям, что так его любовь к ним будет крепче. Но Эдвард в этом смысле был большим скептиком и к советам друга относился весьма осторожно. Хотя Эрик редко ошибался. После школы он избрал своей профессией область психологии. И его странность проявилась в полной мере. Но он помогал людям, что делало его почти волшебником. Эдвард не жалел, что у него есть такой друг. Он сам был частью эксперимента, что помогло ему завоевать любовь Беллы.

— Это секрет, — лукаво улыбнулась Белла.

Эдвард тяжело вздохнул. Жена уже несколько месяцев мучила его тем, что не говорила пол малыша. Впрочем, не только его, вся родня не знала, кого им ждать.

— Мама даже не знает, какого цвета покупать ползунки, — усмехнулся Эдвард.

Белла провела рукой по волосам мужа и усмехнулась. На самом деле, Эсми уже догадывалась, какого пола будет малыш, но была в сговоре со своей невесткой.

— Эдвард, это сюрприз, — капризно выдала его жена.

— Черт! Но это же нечестно, ты знаешь, а я — нет.

— Я и без того знала. Как только увидела положительный результат теста, знала, что это будет…

Белла запнулась, понимая, что едва не выдала свой секрет.

— Будет… — с надеждой решил уточнить Эдвард.

— Восхитительный ребенок, — ловко выкрутилась Белла.

Слегка разочарованный Эдвард поцеловал свою жену. Ее капризы сводили его с ума, но именно это делало Беллу особенной. И все же, то, что она скрывает пол ребенка, было немного несправедливо.

Ему не терпелось узнать этого ребенка, накупить игрушек, но капризы его жены делали это сложнее, чем он предполагал.

— Я хочу, чтобы это была девочка, — признался Эдвард, погладив большим пальцем соблазнительные губы Беллы. — Она будет самой очаровательной девочкой на свете, с такими же очаровательными губами, как у тебя.

— И с такой великолепной шевелюрой, как у тебя, — проговорила Белла, потрепав рукой его волосы.

— Это будет девочка, да?! Точно девочка?! — обрадовался Эдвард.

Белла оказалась в очень затруднительном положении. Она хотела возразить и уже снять гриф секретности, но ее муж, переполненный счастьем, перебил попытки жены что-либо сказать. Он впился в ее мягкие губы, запустив руку под ее футболку.

Но тут его жена запротестовала.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Эдвард, взглянув в испуганные глаза жены.

— Не знаю, — выдохнула Белла.

Затем вскрикнув, схватилась за свой живот.

— Эдвард, — с болью выдохнула она, — кажется, нам пора в больницу.

Одноместная палата, в которую поместили молодую маму, была довольно уютной. Комфортная кровать, тумбочка, два кресла, телевизор и чудесный вид из окна.

— Поверить не могу, что меня еще не отпускают домой, — пожаловалась Белла.

— Завтра ты уже будешь дома, — успокоил ее муж, обхватив ладонями ее лицо.

Для Эдварда роды запомнились кошмарным сном. Он и не представлял, какой огромной болью сопровождаются схватки. Но пара царапин на его руках, которые оставила Белла во время родов, и ее крики стали доказательством того, что это бремя не из легких.

Он все еще смотрел на свою жену с долей сожаления и с чувством вины. Хотя его жена напротив, излучала неподдельную радость.

Тут в их палату постучались.

— Как поживает наша мамочка? — спросила женщина, в руках у которой мирно посапывал малыш.

Эдвард весь встрепенулся и проворно встал. Медсестра увидела его реакцию и улыбнулась.

— И папочка здесь, — проговорила она, — папочка возьмет нас на руки?

Мужчина тут же взглянул на жену. Он нечасто брал на руки грудных детей и сейчас жутко испугался такой ответственности. Хотя, конечно же, хотел взять на руки своего ребенка.

Белла одобрительно кивнула. Она полностью разделяла его растерянность. При первом кормлении Белла и сама была напугана.

У Эдварда, казалось, все пересохло во рту от волнения. Он не смог сказать медсестре ничего вразумительного, лишь кивнул.

— Возьми, не бойся, — проговорила бойко женщина, которой доводилось видеть много таких растерянных, но счастливых родителей.

Вложив в руки Эдварда ребенка, она тепло улыбнулась.

— Тебе понравится, и ты еще не раз привезешь сюда свою жену, — улыбнулась она, оставляя мужа и жену наедине с их счастьем.

Но Эдвард уже ее не услышал. Он был сосредоточен на ребенке. Его руки были напряженно согнуты, так что немного начали побаливать. Его трясло от переизбытка чувств.

— Ты можешь в это поверить, — смущенно спросил он, — этот сморщенный гном — наш сын?!

Эдвард не мог убрать с лица эту глуповатую улыбку. Не мог отвести взгляд от младенца, что лениво зевал у него на руках. Он и сам не заметил, как по его щеке скатилась скупая мужская слеза.

— Эдвард, ты плачешь?

Эдвард поднял взгляд на жену, немного стесняясь этой своей минутной слабости.

Но Белла тоже улыбалась сквозь слезы. Она так расчувствовалась, увидев, с каким трепетом он обнимает своего первенца, что не стала себя сдерживать.

Эдвард сел на кровать напротив Беллы, чтобы и она рассмотрела забавное лицо их сына.

— Я хочу назвать его Энтони, — проговорила она, — если ты согласен.

— Энтони, в память о моем отце? — уточнил Эдвард.

Хотя для Эдварда образ отца был соткан только из фотографий и из воспоминаний Эсми, но его все равно очень тронуло такое предложение. Он был благодарен Белле за то, что она с таким уважением отнеслась к его семье.

— Я говорил тебе «спасибо»? — тихо спросил он, взглянув в ее лучистые глаза.

— За что?

— За то, что с каждым днем делаешь мою жизнь счастливее, — проговорил Эдвард.

Белла коснулась его лица руками и поцеловала. Она посчитала, что глупо спорить, кто кого делает счастливее. Она знала, счастье там, где они вместе, только не вдвоем, как было раньше, а уже втроем.

Тут в комнату влетела Эсми. Она сгорала от нетерпения, желая быстрее увидеть внука. Хотя Эдвард был единственным ребенком, она гордилась тем, что у нее не один внук, а уже пятый по счету.

— Где наш малыш? — спросила она, как только вошла в больничную палату.

Эдвард и Белла сочувственно улыбнулись друг другу, понимая, что сейчас съедется целая делегация их родственников, чтобы посмотреть на Мейсона младшего.

— Мама, знакомься это Энтони, — представил Эдвард своего сына.

Эсми так расчувствовалась, увидев младенца. Ее съедала тоска о том, что ее Энтони, отец Эдварда, так и не узнает, какого сына она вырастила, какого замечательного мальчика назвали в его честь.

Она всхлипнула и весело рассмеялась. К ней подошел ее муж и приобнял ее.

— Ты только посмотри, — прошептала она Карлайлу, — это самое прекрасное дитя на земле.

Карлайл нервно усмехнулся. Он не мог поверить, что уже его самая младшенькая девочка сама стала мамой. Казалось, еще вчера она маленькая засыпала у него на руках, а теперь он будет нянчиться уже с ее малышом.

— Эсми, — сказал он, пряча свою тоску под улыбкой, — ты говорила так про каждого нашего внука.

— Но ведь это так, — воскликнула его жена, — мои детки самые красивые.

Два года спустя…

Джаспер стоял в доме Калленов и задумчиво смотрел на снежную бурю. Эсми и Карлайл захотели в это Рождество собрать своих детей за одним столом. И пусть это было очень веселое мероприятие, но и очень хлопотное. Сейчас его жена помогала Эсми на кухне. На его руках сидела годовалая дочь Лилиан. Ее ресницы были густые и длинные, что делало глаза сказочно красивыми. Аккуратные губы делали ее очень похожей на Элис. Гвоздики своей матери, что Джаспер подарил Элис на выпускном балу, уже поблескивали в ее ушках.