Страница 6 из 12
«Срочно надо связаться с братом».
Но кто-то, как будто издеваясь, не дал ему сделать это. Связь с Рабом молчала. Юноше стало страшно. Он всё вспомнил!
«Всё! Всё! Вспомнил! Тот потерянный человек в коконе мой брат».
Рой быстро стер холодный пот.
«Вдруг брат до сих пор, на кровавой планете. Его мучает этот жирный, лохматый, многоногий монстр. Почему на планете? Откуда эта мысль? Разве бывает кровавый океан? Не по цвету, а по сути? Дождь на вкус стопроцентная кровь».
– Секретарь свяжись с братом. Это очень важно. Боюсь, ни случилась ли с ним беда.
Рой от нарастающей тревоги заговорил вслух, обычно он общался с секретарём мысленно.
«Стел-с»!
Он мысленно позвал пресмыкающегося друга. Стел-с обладал седативным свойством. Рой в минуты неудач гладил гладкое тело, прикосновение животного, нежнее шелка, успокаивало, грусть пропадала.
«Стел-с»!
«Большой змей», так ласково называл змею Грей, упрямо не шел на контакт.
Змею привел друг детства Блейк. Астронавт по профессии. Любитель экзотической живности. Из-за беспокойной профессии астронавт не мог ухаживать за «друзьями человека». Его рабочее место, на долгие годы, корабль военно-космических сил, патрулирующий на границы с тьмой. Зоолог каждую новую биологическую находку устраивал, якобы временно, к приятелям. Грей сам придумал кличку животному, поводом послужила способность змеи возникать там, где не ждут и исчезать, когда особенно был нужен.
Змея, кроме всего выше сказанного, могла принимать обличие одушевленных и неодушевлённых предметов. В эпоху противостояния держав, так это время обозвал современный историк, был чудо самолёт «Стел-с». Он имел свойство исчезать с экрана радара. Другое чудо индеец герой романа Купера по имени Чингачгук – Большой Змей, поразительно быстро менял окраску сливаясь с природой.
«Стел-с», он же, «Большой Змей», общался с окружающим миром по большей части мысленно. Телепатически.
Большой Змей внешне смахивал на удава средних размеров.
Разница между земным аналогом и «Стел-сом – Большим Змеем» была. Он мог изменять длину и толщину тела произвольно.
Большой змей, считая себя интеллектуалом, часами рассуждал на разные темы. Питон так долго умел рассуждать, что в конце беседы у собеседника начинала болеть голова.
Один момент мог спасти страдальца от разговора со змеей – пища.
Еда напрочь отключала красноречие питона. Любимое лакомство инопланетного чуда – молоко и мелкие грызуны. Стел-с гурманом не был. Космический странник, как положено открывателю новых земель, был всеяден. Стел-с мог часами болтать о многообразии флоры и фауны различных планет. Змея с упоением рассказывала, кого, на какой планете, в какой звёздной системе, при каких обстоятельствах, каким способом, он поймал и съел.
Геологический
бред
«Куда же он мог пропасть? Где обжорство его носит? Будто дома есть нечего»? Мысль перескочила, как стрелка на железной дороге. «Брат до сих пор не вышел на связь». Мысль неумолимо перескакивала. «Стел-с, как сквозь землю провалился»
Грей мысленно обратился к секретарю.
«План на день».
Визор засветился. Появилось число: 7 октября 10004 года. 6:00. Эра Бессмертия.
Первая тема: Институт Мозга. Лекция: Неотложная помощь.
«Вас ждут».
Секретарь вежливо вставил фразу прямо в мозг хозяину.
С экрана заговорил отец Роя и Роба, Миттель Грей – Академик, психиатр, маг.
– Здравствуй, мой мальчик! Не забыл о занятиях? – Академик погрозил сыну пальцем.
– Я тебя жду на кафедре ровно в девять, сделай одолжение не опаздывай.
Рой попытался собраться с мыслями:
– Отец, ты давно видел Роба.
– Ты же знаешь, какой образ жизни ведёт твой брат.
Его застать дома нельзя, а долететь до его грота в самом глухом месте Африки я не могу, последнее время много дел в… Миттель Грей остановился на полу слове:
– Ну, в общем, секретные дела государственной важности.
– Роб не отзывается, на сеансы связи, – Рой продолжал говорить, даже не дослушав ответ родителя, – на видео видно пустые комнаты грота.
Роя помолчал, переправив запись отцу, комментируя:
– Дверь закрыта не плотно. Внутрь попадает вода. Образовалось кладбище рыб, то есть, он отсутствует несколько дней.
– Обычное дело, нашёл очередную пассию, остался у нее на длительный срок, – уже менее уверенным тоном, пробормотал академик.
– Ночью видел страшный сон, похожий на реальность. Я там принимал активное участие. Был жертвой. Монстр паук, огромных размеров маниакально сосал из меня кровь, – Роя передернуло.
«Мерзкие мохнатые лапы, ощупывают моё тело в липких лохмотьях паутины и защитного костюма».
«Брррррр». «Гацкое чудовище впускает щупальце в голову».
Голос отца прервал воспоминание:
– Сон всегда напоминает реальность, в наше время, когда наука достигла таких вершин, исчезли войны.
Миттель, сомневаясь в уместности слов, говорил неуверенно, но остановить словесный поток не мог. Ему казалось, что таким способом удастся успокоить сына:
– Я имею в виду, конечно, планету Земля. Наши учёные обшарили пустыни, моря. Им покорились горы, кроме бесконечных пещер, леса, даже экваториальные, практически весь океан, кроме Марианской впадины, изучен. Вдруг какая-то бредятина о монстрах – пауках не понимаю?
– Отец! Ты меня перебил, – раздраженно продолжил Рой. Успокоившись, он продолжил:
– Вот видишь одни «Кроме». Кроме того, кроме этого.
Грей на минуту прервался. Его душило горе:
– Эта была другая планета. Там бурлили, пенились реки человеческой крови! Океан бушевал кровью людей! Ну ладно я! Раз моя жизнь не дорога. Пожалей Роба. Я чувствовал, варясь в кошмаре, присутствие Роба Миттеля Грея… Моего брата близнеца. Твоего родного сына. Ты это не забыл?
Миттель Грей молчал, казалось, у визора выключили звук. Занавеской повисла тягостная обволакивающая тишина, даже дыхания не было слышно. Рой безжалостно прервал молчанье тишины:
– Мы висели рядом. Коконы, заполненные слизью разложившихся костюмов и переваренной кожи, душили нас.
Сын продолжал говорить, перейдя на крик, не замечая тяжёлой тишины в кабинете отца:
– Нас подвесили вниз головой, как летучих мышей. Какая-то гадость! Меня с Робом переваривали живьем. Лохматая жирная гадина, вонзала в наши тела мерзкие лапы. Очень больно! Боль! Такую боль не забудешь никогда! От адской боли кожа обливалось холодным потом. Я вонял, как помойка. Спастись, уйти от невыносимой боли! Эта мысль в тот момент была главной! Я шептал молитвы.
Рой на мгновение остановился, что-то напряжённо вспоминая:
– Молитвы! Я ни одной молитвы прежде не знал.
Крик Роя перешёл в напряжённый шепот:
– Молитвам в наших продвинутых школах, университетах не учат.
– Успокойся сын, мы его найдем, – прервал тишину отец.
– Кто-то мне неизвестный, диктовал эти молитвы, – продолжал шептать сын, – они звучали в моей голове.
Его глаза засияли светом, который посещает людей при смерти или праведников во время молитвы:
– Колокольный перезвон, которого прежде я не слышал. Молитвы, которых не читал. Эта помощь спасла мне жизнь. Всё было натурально. Особенно вонь, боль и спасение.
Я помню сон, полный ненависти такой степени, что можно было захлебнуться. Натурален и брат в соседнем коконе.
Внезапно свет в глазах юноши погас. Вопль вылетел из его груди:
– Господи! Твоя воля! Роб! Остался в аду!
У Миттеля Грея создалось впечатление, что сын лишился рассудка и в период психоза вспомнил историю Земли: – Четыре с половиной миллиарда лет назад сформировалась планета Земля. Вода попала на планету с кометами и астероидами.
Юноша метался и непрерывно кричал:
– Но какое мне дело до этого факта. До вашей экспедиции к тёмной части Вселенной, если пропал брат, часть моей души.
– Прости сынок. Не знал, что так всё серьезно, – произнес Миттель Грей убитым голосом. Лицо академика подёрнулось серой маской горя: