Страница 10 из 13
— Солнышко, видишь, Бременские музыканты к выступлению готовятся? — легонько повернул я девушку в сторону настраивающихся артистов, — Стало быть, сегодня мы будем отдыхать под живую музыку. Ты когда-нибудь ужинала в ресторане под живое выступление?
— Я первый и единственный раз в ресторане с тобой была, — то ли констатировала, то ли упрекнула меня Галя, — И то мы с тобой обедали, и никакого ансамбля в помине не было. Валера, а почему музыканты Бременские? Это иностранцы?
— Судя по их лицам явно не местные, — продолжая движение к свободному столику, ответил я девушке, — Опять же репертуар наполовину будет состоять из английских песен. Чем они не иностранцы?
Если честно, то за прошедшие несколько дней я перестал удивляться обилию знаменитостей в пансионате. Такое ощущение, что мы попали на Аллею Славы, только вместо вылитых из бетона звёзд под ногами, я вижу перед собой настоящих живых легенд отечественного кинематографа.
Так что, даже если б сейчас к выступлению готовилась какая-нибудь именитая западная рок-группа, я б и глазом не повёл, восприняв это как должное.
Ансамбль оказался не знаменитым, и более того, наш, советский, но как я и предсказал, наряду с русскими хитами, очень неплохо исполняющий иностранные шлягеры. Под некоторые композиции мы с Галей даже потанцевали, что впрочем, делали и остальные присутствующие в баре.
После окончания очередного танца запыхавшаяся девушка присела за наш столик, сделала глоток сухого вина, бокал которого цедила весь вечер и отправила в рот не успевший растаять шарик мороженого, посыпанный шоколадом.
— Я сейчас вернусь, — Галя неожиданно вышла из-за стола и направилась прямиком к артистам, настраивающимся на следующую песню.
Мне плохо было видно происходящее, и уж тем более я не слышал, о чём говорили музыканты с девушкой, но через несколько минут Галя подхватила какой-то мешок с трубками, что лежал на одной из колонок, и скрылась в подсобке. Минут через пять она вернулась в зал с волынкой, воздушный мешок которой был уже надут, уселась на стул по левую руку от ударника, коротко ему кивнула, и барабанщик начал отбивать на бас-барабане ритм.
И вот под этот незамысловатый ритм, выдаваемый на бочке, Галя начала исполнять музыку.
Мою музыку.
Вернее одну из моих композиций, которую раз двадцать, если не больше, заставляла меня включать в машине, пока мы ехали на море.
Сам по себе звук волынки на любителя и многие его считают скучным и невыразительным. Не спорю. Слушать однообразный заунывный резкий звук то ещё удовольствие. Вот только Галя исполняла отнюдь не похоронный марш, а очень даже энергичную мелодию на ирландской волынке, у которой мелодическая трубка имеет диапазон в две полных октавы и оснащена клапанами, позволяющие играть полутона. Забыл добавить, что мешок ирландской волынки надувается не ртом исполнителя, а специальными мехами, крепящимися на локоть правой руки, так что девушке не пришлось дуть в чужой мундштук.
После того, как Гале негромко стали подыгрывать басист и клавишник, у меня вообще сложилось впечатление, что я присутствую на выступлении «Nightwish». Бар на крыше пансионата это конечно же не площадка рок-фестиваля в немецком Вакене, где в моё время многотысячная толпа ревела и бесновалась под звуки волынки в руках Троя Донокли, но удовольствие я получил немалое.
Впрочем, кайфанул не только я, но и посетители бара. Вон, как все лихо отплясывали под музыку, которую в сопровождении ансамбля исполнила Галинка. Сколько оваций и восторженных возгласов она сорвала, я промолчу. А к нашему столу после выступления её провожали и вовсе, как звезду эстрады.
Эхо триумфального выступления Гали в баре Дома Творчества настигло нас на следующий день на пляже.
— Радость моя, а скажи мне по секрету, на каких ещё инструментах ты умеешь играть, кроме флейты и волынки? — решил выяснить я некоторые детали у девушки, после того, как вдоволь накупавшись, мы рухнули на полотенца, постеленные поверх деревянных лежаков.
Почему я задал этот вопрос только на следующий день, да и то ближе к обеду? Так не до разговоров нам было ночью, после того как мы вернулись в номер. Да и всё утро Галя была в центре внимания, принимая от окружающих слова восхищения, а после завтрака меня в очередной раз попросил отвезти на местный рынок женский актив пансионата. Настойчиво так попросил.
— На пан-флейте, — ответила девушка и, лениво перевернувшись на спину, положила себе на лицо шляпку, — Это несколько трубок разной длины выстроенных в ряд, — послышалось из-под головного убора.
— Положим, я знаю, что такое флейта Пана, но где ты на волынке научилась играть?
— В институте на факультатив «Духовые музыкальные инструменты мира» ходила, — беззаботно ответила Галина и закинула руки за голову, — У нас препод был толковый. На каждое занятие новый инструмент приносил и давал всем желающим попробовать поиграть на нём. Вот я у него волынку и выпросила на время. Сначала в общаге пыталась учиться играть, так соседки в стены долбить начали. Пришлось в институте музицировать время от времени, если где свободная музыкальная комната находилась.
— А вчера что на тебя снизошло? И откуда у этого ансамбля такая необычная волынка оказалась?
— У них в группе один музыкант играет на дудках, в том числе и на волынке, а вчера он напился в хлам и на ногах стоять не мог. Парни думали, что он к вечеру оклемается и явится на выступление, вот и взяли с собой на всякий случай его инструменты. Ну, а я увидела сдутую волынку, когда мы с тобой танцевали, и попросила её у них поиграть.
— А мою музыку как додумалась сыграть? Да ещё и на таком необычном инструменте?
— Валера, волынка только с виду кажется странной. Для тех, кто знаком с духовыми инструментами, на ней не столь сложно играть, — объяснила девушка, — А твою музыку я ещё по дороге выучила. Просто представляла себе, как она будет звучать на разных инструментах и про волынку подумала, а вчера просто сыграла.
Угу, вот так вот просто. Я порой на компьютере из огромной библиотеки семплов не могу подобрать инструмент к какой-нибудь мелодии, а она в голове заученную на слух композицию способна обрабатывать похлеще электронного музыкального редактора.
— Молодые люди, можно к вам присоединиться? — услышал я над головой мужской голос и приоткрыл глаза, чтобы рассмотреть, кто к нам пришёл. Галя, в свою очередь тоже приподняла свою шляпку, и, прикрывая ей глаза от солнца, уставилась на седовласого мужчину лет пятидесяти, с чётко выраженным пивным животом, в трусах смешной расцветки и с детской панамкой на голове.
— Почему бы и нет? — не увидел я причины отказа, и кивнул на соседний пустой топчан, — Давайте знакомиться.
— Ребята, я знаю, кто вы такие, поэтому представлюсь сам, — грузно опустился мужчина на топчан, — Виктор Сергеевич. Режиссёр. Так же, как и Кудри, работаю на Мосфильме, только в Первом Творческом объединении телевизионных фильмов.
— Очень приятно, — протянул я руку мужчине, — А кто такой Кудри?
— Валера… Кстати, ничего, что на «ты»? — тормознул мужчина, и дождавшись моего согласия, продолжил, — Так вот. Это сейчас он Дмитрий Николаевич, с которым ты работаешь. Почти лысый и смешной толстячок. А в шестидесятых, когда я с ним познакомился на курсах повышения режиссёрского мастерства, он был кудрявый красавец. С тех пор, правда, его кудри напрочь облетели, но прозвище за ним так и осталось.
— Угу, — глубокомысленно произнёс я, не понимая пока, как мне правильно реагировать.
— Вопросик у меня к вам есть. Нам музыка к фильму нужна, но такая, как бы это объяснить-то, чтобы необычная была и запоминающаяся. Во! Вроде волынки вашей. Что-то свежее нам нужно. Такое, чтобы ни у кого кроме нас не было. Сможете?
— А потом вы руку по локоть откусите, — расслабленно пробормотал я, разморённый жарким южным солнцем.
— Какую руку? — обескуражено поинтересовался Виктор Сергеевич.
— Откуда мне знать. Наверное, правую. Чтобы мы другим не смогли ничего похожего сыграть.