Охота на ведьм

– Так кто же ты? – она подошла к Блэку, который хмыкал, хмурился и выбирал полезные сухие завтраки, вслух заметив, что нужно взять и молока.

– Я? – он развернулся к ней и замолчал. А затем спокойно и без пафоса ответил: – Я-то как раз Бог Смерти. А они никогда не бывают людьми.

– А почему ты тогда решил стать Чистильщиком? – с интересом спросила она, пользуясь тем, что ей удалось их разговорить. – Я так поняла, по записям прабабки, что это, как бы, понижение в ранге.

– Ага, не быть мне теперь императором преисподней, – хмыкнул мужчина. – Ладно, хватит разговоров по душам. Мы уже всё купили. Ты будешь ещё что-то выбирать? – он развернулся к ней и глянул словно бы поверх её волос. Будто она была чем-то незначительным, как часть интерьера.

– Я уже всё, – она глянула на свои продукты, лежащие в той же тележке. Кроме бутылки красного итальянского вина и упаковки пива, она взяла довольно много растворимых супов и сухой лапши. Чтобы залить кипятком – и не париться готовкой. Пусть даже желудок этому не обрадуется. На что она ответит этой ненасытной утробе: "Жри, что дают!"

– Хорошо, а то нам пора возвращаться, – он направил тележку к кассе, а затем и расплатился, несмотря на её не слишком бурные возражения, что она и сама способна за себя заплатить.

– Расплата тебя ещё ждёт, – странным тоном заявил Блэк. Ей даже показалось, что он немного ей сочувствует. Всё же она, несмотря на его слова, не могла думать о нём, как о ком-то страшном. Пусть он и не был человеком.

Когда она пристально смотрела на него своим особенным глазом, то видела чёрную ауру, окружающую его, словно тёмный дым во время пожарищ. Да и сам его силуэт слегка плыл, будто являлся мощнейшей иллюзией. Доступной, так сказать, и в ощущениях. Так как она так или иначе несколько раз его коснулась. Она дотрагивалась до Блэка, даже не особо придумывая оправдания и не пытаясь изобразить, что это происходило случайно.

А он, скотина, лишь ухмылялся и щурил глаза, замечая это. Но не отталкивал её.

Когда они вышли с тележкой, и она собрала в кулёк свои продукты, и только в этот момент вспомнила, что всё это время проходила и пробегала босиком, то увидела нескольких парней, которые громко издевались над беззащитной молодой девушкой-калекой на коляске.

– Эй, вы не хотите ей помочь?! – воскликнула она, бросая свои вещи, включая сумочку, на асфальт и хватая обеими руками двух мужчин за руки.

Те переглянулись между собой с раздражающим высокомерием. Сильвер даже снял очки свободной рукой, чтобы посмотреть на неё холодным, равнодушным взглядом. С видом: "Ты что, совсем страх потеряла?"

– Мы не вмешиваемся в дела смертных, – с тягучей, насмешливой интонацией заявил Блэк, взял Сильвера за руку – и они будто растаяли в пространстве.

Что ж, она ожидала этого, поэтому подхватила брошенные вещи, быстро достала из кулька кроссовки, надела их, сумку повесила на плечо, а кулёк с продуктами взяла в левую руку.

И врезалась в толпу, словно таран в ворота средневекового замка.

– Оставьте её в покое! Вы мужчины или ничтожества? – впрочем, она понимала, что этот вопрос – риторический. И что шакалов таким не пронять. Свинью нельзя оскорбить тем, что ей не нравится разноцветный бисер. А человека, опустившегося ниже плинтуса, вообще ничего не задевает. У него же нет гордости, достоинства, ничего, что бы делало его человечным.

– А ты вообще вали отсюда, шлюха! – заорал один из них, толстый и страшный, с перекошенной мордой лица. Ей даже показалось, что кто-то нацепил хэллоуинскую маску, а она вдруг приросла, как вторая кожа, не желая сниматься.

Ей казалось, что она погрузилась в кошмар, вместе с испуганной девушкой-калекой, которая лишь сжимала свою сумочку и смотрела расширившимися глазами на произошедшее.

Вроде как их собирались избить, но Мадлен точно не собиралась этого допускать.

"Ведьма я или не ведьма в конце-то концов?!" – возмутилась она и выставила вперёд растопыренные ладони. А ещё откинула волосы, позволяя им увидеть своё лицо целиком и полностью, во всём его, так сказать, ужасающем великолепии.

И в первый раз порадовалась уродству одной из частей своего лица, так как ей даже магию применять не пришлось. Хулиганы просто завыли от ужаса, заглянув в её красный глаз – и смылись как можно быстрее, теряя покупки и обувь.

Она развернулась к девушке, уже почти приготовившись к воплю и взгляду, полному ужаса. В конце концов, почему девушке, пусть она её и спасла, не испугаться шрамов и глаза с красной, светящейся радужкой?

Но истощённая, миловидная и кудрявая девушка с большими серыми глазами только застенчиво улыбнулась и уставилась на неё с благодарностью.

– Спасибо тебе, что заступилась. Ты ведь тоже девушка и могла пострадать. Так неудобно, что тебе пришлось подвергать себя опасности ради меня.

– Да ничего страшного, – она дёрнула плечом, подумав о том, что всю жизнь находилась в опасности. И, несмотря на юные годы, уже ощутила дыхание смерти. Даже дважды. Один раз, когда её убивал брат, а второй – когда Чистильщик предупредил о том, что жить ей осталось недолго. – Я была рада помочь.

– Может, тогда проводишь меня до гостиницы? – спросила девушка, сжавшись так, будто ожидала удара или отказа с презрением.

Мадлен подумала, что девушке действительно страшно. Она вполне могла предположить, что те парни способны подкараулить её, решив отомстить, когда страшная защитница уйдёт по своим делам.

– Хорошо, – немного подумав, всё же ответила она, так как ей ещё не хотелось домой. Ей хотелось хоть немного отвлечься от замкнутой, скучной жизни, из-за которой она сама себе напоминала древнюю старушку.

К тому же, дом всё чаще ассоциировался не только с убежищем, но и с капканом, куда она загнала не только Саманту, но и себя.

ГЛАВА 6

На самом деле, до того, как ей выпал шанс проверить крутизну горных дорог вместе с девушкой-калекой, Мадлен никогда не задумывалась над тем, насколько они крутые. И неудобные. И слишком узкие, так что проезжавшие мимо туристические автобусы и автомобили заставляли их буквально вжиматься в растущие по краям кустарники. Да и во многих местах тротуара не существовало, как класса.

Она всегда была сильной и гибкой, поэтому искусно лавировала между машинами, толпами отдыхающих и местными жителями. А сейчас ощущала напряжение каждое мгновение.

– Меня зовут Аврора, – произнесла девушка, которая тоже выглядела усталой, напряжённой и виноватой.

Мадлен кинула на неё косой взгляд, отметив, что девушка была бы хорошенькой, если бы не выглядела столь истощённой. Ну и не сидела бы в коляске.

Её рыжеватые пышные волосы казались выцветшими, как и веснушки на лице. А в серых глазах она отметила жёлтые точки. Будто когда-то эти глаза были карими, а потом потеряли цвет из-за болезненного состояния незнакомки.

Словно бы та выцветала, будто карандашный набросок на листе бумаги, оставленный в дождь на столике, находящемся на улице.

– Ты отдыхаешь тут или живёшь? – спросила Мадлен и подтолкнула коляску, которая в очередной раз где-то застряла. Дорога была неровной, а во многих местах её покрывали ветки деревьев и листья, а также камешки.

– Переехала два месяца назад из Токио, – призналась та. – Понимаешь, у меня была мечта жить в Японии. Я художница, рисую мангу. Мне казалось, что я представляю собой нечто особенное, – тонкие и бледные губы скривились. – Мне думалось, что я произведу фурор. Но надо было сразу понять, что в Японии очень много художников, которые как раз рисуют мангу. И что они на самом деле не терпят конкуренции, особенно от иностранки. А вообще я родом из Франции.

– Как по мне Франция – очень романтическая страна, которая способна вызвать приступ вдохновения, – улыбнулась Мадлен и немного расслабилась, так как дорога стала более пустынной, а, значит, свободной. И можно было не переживать, что очередной автобус или машина начнут практически наезжать на них, вынуждая жаться к краю.