Страница 6 из 37
Когда я в очередной раз ударила по рулю, то воздух вокруг меня изменился. Стало жарко, очень жарко. Я тут же прекратила двигаться и резко замерла, как будто почувствов опасность. «Кто здесь?» Я краем глаза посмотрела вперёд и увидела цербера. Он бежал по дороге. Центральная его голова смотрела прямо, а остальные две – по сторонам. Змеи на его шее двигались и грозно шипели. А та, которая была вместо хвоста, выплескивала за собой яд. Место, на которое попадал яд, начинало трескаться.
Я чувствовала, как по моей спине побежали мурашки. Сейчас рядом со мной было мифическое животное подземного мира, и я ничего не могла сделать. Лишь только сидеть и не двигаться, надеясь, что оно меня не заметит. Это был мой инстинкт самосохранения. Самый древний наш инстинкт, который множество раз спасал нам жизнь.
«Он убил дядю Алена, а теперь хочет убить меня?» Холодный пот выступил у меня на лбу. Я была сейчас до смерти перепугана. И даже упустила из вида известные мне факты. Цербер – это охранник подземного мира, и никого он просто так не убивает. Если только этот человек не сбежал из подземного мира. Страх поглотил мое сердце, затуманил мой разум. Сейчас я могла лишь думать о том, что видела его рядом с домом дядя Алена, а после он умер.
Цербер подходил всё ближе и ближе. Мое сердце стучало всё громче и громче. И вот, когда расстояние между нами сократилось до каких-то тридцати метров, он резко прыгнул вперед и исчез. Стоило ему это сделать, как я стала жадно глотать воздух. Оказывается, в это время я перестала дышать: так была напугана.
– Что это было? – я вытерла со лба пот, когда мои руки перестали трястись, и положила голову на руль автомобиля. – Неужели он и вправду хотел меня убить? – я почувствовала новую волну страха и, чтобы от неё избавиться, стала вспоминать, что знала о цербере.
В детстве я часто пользовалась библиотекой мамы и большую часть мифов знала наизусть. Тем более, мне, как будущему историку, стыдно было их не знать. Ведь некоторые из них были правдой в мире оборотней. К примеру, цербер. Он действительно существует.
Вот сейчас я и вспомнила, что он являлся охранником, и ему незачем было убивать дядю Алена. Если он, конечно, не сбежал из подземного мира, но это был уже полный бред. Я часто виделась с дядей Аленом, и чтобы не узнать о его смерти… такое нельзя было пропустить.
– Тогда получается, не он его убил? – я нахмурилась. Я ничего не понимала. Сейчас мне было понятно лишь одно: цербер ищет кого-то, кто сбежал из подземного мира. Мертвого, который в одночасье стал живым. В смерти дяди Алена он никак не может быть замешан. Вот только вопрос: «Что он тогда забыл у дяди Алена в момент его смерти?» – Стоит ли это просто считать совпадением? Хм… – детектив из меня был неважный. Я больше любила читать на древних манускриптах, чем пытаться понять, кто кого и зачем убил. Обычно это было работой моего отца. Кстати, о нём…
Я достала из бардачка телефон и открыла список контактов. Мой палец перестал двигаться возле надписи «отец».
– И что я ему скажу? Извини, папа, но это был не цербер? Он просто мимо пробегал? – я кисло усмехнулась, вспомнив, чем закончился наш с ним разговор. Он по какой-то причине даже слышать о цербере не желает. Как будто… – Неужели он об этом уже знал? – меня внезапно посетила догадка. Я снова посмотрела на телефон.
«Звонить или же нет? А кто сказал, что он мне всё расскажет?» Порой, когда это было нужно, мой отец был до ужаса скрытен. Даже дядю Алена в этом деле мог переплюнуть.
– Да, чёрт возьми! Я имею право знать, – быть может, смерть дяди Алена на меня так повлияла. Но я решилась сделать то, на что раньше не решалась. Проверить бывшую пещеру отца.
Когда-то давно-давно он был охотником на оборотней. Молодым, горячим… этим он перестал заниматься в тот день, когда умерла моя мама. Но быть может… возможно, он снова взялся за это дело, когда я уехала в университет. Сейчас я бываю дома лишь только на каникулах, к тому же живу отдельно. Не знаю почему, но мне не хочется возвращаться в родительский дом. Как будто с тех пор, как я уехала, появилась какая-то стена. У меня свои тайны, у него свои.
Я положила телефон обратно в бардачок и поехала проверять тайное место отца. В глубине души надеясь, что то место давно уже заброшено и покрылось пылью. Но если же всё наоборот… тогда будут ли наши отношения как прежде? Неужели, в конце концов, мы даже друг с другом разговаривать перестанем? Отец и дочь, которые не желают знать друг друга из-за своих тайн. Я как можно быстрее поехала к тайному месту отца.
– Надеюсь, папа, это всё ложь, и мне просто показалось.
«А что, если нет?» Я стояла возле двери и на секунду заколебалась. «Что, если отец снова этим делом решил заняться, но мне ничего не сказал?» Я крепко сжала ручку. «Даже если и решил, он разве не имеет на это права?» Я прикусила губу. Имел, конечно, имел. Вот только… мне, как его дочери, хотелось, чтобы он сообщил мне об этом, и лично. «Разве я не достойна, знать это?» Я перестала колебаться и открыла дверь давно уже заброшенного и обветшалого здания. Во всяком случае, снаружи оно выглядело именно таким.
Внутри же было всё не так плохо. Доски в полу были недавно заменены. Крыша залатана и даже обновлена часть ловушек на случай, если кто-то решит сюда заглянуть. Как только я открыла дверь, в мою сторону полетела стрела. Я вовремя вспомнила об этой ловушке и смогла увернуться. Вместо живой мишени стрела попала в дверь.
– Так значит, это все же правда, отец. – Я посмотрела на стрелу и горько улыбнулась, как будто она попала мне в самое сердце. Мне была невыносима мысль, что отец мне не доверяет. Мы же не чужие люди. Мы единственные, кто теперь были друг у друга. Всего лишь пару слов: «Я снова взялся за дело». Разве это сложно сказать? Я что, многого прошу?
Я вытащила из двери стрелу и вошла внутрь. По углам был рассыпан пепел рябины, на случай проникновения сюда оборотня. Но к счастью, я была человеком, поэтому войти смогла. Я подошла к столу, единственному здесь предмету интерьера и увидела на нём карту. Там были отмечены разные места и внизу приписаны даты, но не это привлекло мое внимание. В центре этой карты была моя фотография. Она не просто там лежала, а была закреплена на карте, и от неё тянулось множество линий к отмеченным крестиком местам.